Дверь была чуть-чуть приоткрыта. я осторожно толкнул створку, та медленно приоткрылась и тихонько скрипнула, несмотря на все мои предосторожности.

На круглой лестничной площадке было несколько человек. Трое, присев на кроточки, караулили лестницу вниз, ещё двое держали под прицелом верхний пролет, где недавно было столько шума. Я, не раздумывая, бросил гранату и привычно упал вдоль стены. Дверь дернуло так, что я ещё подивился, что выдержали петли. Я выскочил на лестничную площадку. Все лежали неподвижно. Кроме одного, у которого оторвало ногу и вырвало внутренности. Раненый, видимо, не понимал, что произошло, потому что как-то деловито укладывал обратно красно-серые кишки. Он посмотрел на меня и крикнул, надсаживаясь, успев, наверное, оглохнуть при взрыве:

- Никак не лезут. Ты не знаешь, как их уложить, чтобы не вываливались?

Тут он побледнел и упал навзничь, лишившись сознание от шока и потери крови. Я, пожалев, не стал добивать его выстрелом из автомата и убежал, дивясь сам себе: неужели становится жалостливым? Но перед тем, как покинуть место побоище, быстро собрал гранаты поверженных врагов. Нашел всего четыре, с моими тремя это составило неплохой арсенал. С одной тут же пришлось расстаться, потому как снизу по лестнице уже бежали люди. Взрыв их остановил, возможно, кого-то убив или ранив. Я слышал крики боли, возвращаясь в коридор, откуда только что явился.

Вообще-то, вся эта беготня начинала надоедать. Я пришел сюда спасти обоих заложников - девушку и пацана, ну и конечно, достать майора Вараскина. Второе было не менее важным, чем первое. А уж удовольствие должно было принести не в пример больше. Генерал?.. Генерал никуда деться не мог, что с ним делать - это надо было ещё решить, во всяком случае, я не хотел его убивать, не то что майора.

В этот момент в противоположном конце коридора открылась дверь и появился ещё один боец в пятнистой камуфляжной форме, в которую здесь были обряжены все. Человек тут же открыл огонь из автомата. Я, не целясь, выстрелил в него и попал в плечо. От удара пули мужчина, сделав полный оборот вокруг себя, рухнул на пол. Еще один лез в дверь, стреляя на ходу. Он, вероятно, не так хотел попасть в противника, как прикрыть раненого. На этом попался. Две пули попали ему в голову, успокоив навсегда его благородные порывы.

Я выглянул за дверь. Там вновь была симметричная, только что мною оставленной, лестничная площадка. Но пустая. Наверное, здесь были оставлены дежурить эти два бойца, а услышав разрыв гранаты, поспешили на помощь. Раненый в плечо был в сознании. Его широко раскрытые глаза с испугом следили за мной.

- Где майор Вараскин и генерал Романов?

В глазах, следивших за мной, возникла надежда. Воин с готовностью ответил:

- В комнатах хозяйки. Там хозяйка и парень.

- Что с ними сделали? - продолжал задавать вопросы я.

- Ничего. Ничего не сделали. И не собирались. Майор Вараскин хотел лишь тебя взять. Он знал, что ты сюда явишься.

- Ага! Значит, эта война исключительно против меня? - язвительно заметил я.

- Конечно. От тебя здесь все беспорядки, - говорил раненый, от боли уже не следящий за словами.

Я вновь ощутил, что теряю время. Забрав автомат и пистолет у раненого, я отбросил его оружие подальше, чтобы тот не соблазнился воспользоваться им. Себе оставил запасные рожки с патронами и, по лестнице, устремился к комнатам Лены.

Пока что я даже не был задет пулей. Ощущение собственной неуязвимости, крепнущее с каждой минутой, сыграло злую шутку. Я добежал до дверей Лены и, не тратя времени на прослушивание и приглядывание, решил действовать сходу.

И напоролся.

Распахнул дверь и прыгнул вперед. На этот раз меня ждали. Я успел узнать выросшее передо мной крупнокалиберное лицо с большой черной родинкой сбоку носа, а на то, чтобы увернуться от неуклонно сближающегося с моим лицом прикладом уже не было времени; ослепительно и ужасно взорвавшись в голове, вражеский удар выбил из меня сознание и успокоил на некоторый срок.

ГЛАВА 37

ПРИЗРАК УЖАСА И БЕЗУМИЯ

Когда я пришел в себя, то услышал оживленное гудение голосов, и сразу, вслед за удивлением, когда понял, чем кончилась для меня битва поражением, как видно, - пришло чувство полной безнадежности, усугубленное дикой головной болью. Не открывая глаз, я попробовал определиться на местности. Голос генерала-майора Романова... гнусавый, веселый, жирный голос майора Вараскина... О чем говорят?.. Взрыв хохота... В комнате человек десять, может чуть меньше... И, главное, никто не обращал на меня внимание. Вдруг я поразился тому, что лежу без наручников. Я был даже не связан!! Оружие забрали, это осознал. Но и только. Бросили в угол, словно труп и смеются. Все ещё не веря в удачу - конечно, это была удача! - я осторожно приоткрыл глаза. В большой гостиной комнате стояли тесным кольцом генерал-майор Романов, майор Вараскин и ещё пять-шесть пятнистых воинов с этим бородавчатым, так ловно срубивший его прикладом. Генерал собственноручно разливал по стаканам, которые каждый держал перед собой. Судя по густому запаху разливал виски, найденный тут же в баре. Одновременно что-то рассказывал, всех веселившее. Кончилась одна бутылка, генерал, не прекращая говорить, открыл другую бутылку. Те, кому уже налил, не пили, терпеливо ждали и слушали.

- Вор, значит, залез в чужую квартиру, а там, значит, попугай в клетке и немецкая овчарка. Вор, значит, осмотрелся, видит, собака не дергается. Обчистил, значит, квартиру, нагрузился, а уходя, поворачивется к ним и говорит попугаю, мол, чего же ты, дурак, молчишь, слово хотя бы сказал. Попугай тут и говорит: "Фас!"

Воздух в комнате сотрясся от густого хохота, и я, медленно поднимаясь, ещё подивился невинности этого старого анекдота. Генералу подобает анекдоты о бабах, о ляжках и прочее.

- Ну, дернем, мужики! За победу! За победу и за товарищей.

В этот момент несколько человек одновременно заметили какое-то движение в стороне от себя. Уже тянулись губами к краю стаканов, но и уже ощутили что-то из ряда вон. Я успел заметить на лице с бородавкой недоверчивое удивление, тут же сменившееся жестокой радостью - мужик был не прочь подраться... что-то ещё на лицах других... Все смешалось в гостиной Куницыных и, с наслаждение впадая в транс, погружаясь в бездну схватки, я мог отмечать только фрагменты происходящего, да и то задним числом: чей-то висок, который разбивал мой ботинок... хрустевшие шейные позвонки под ребром ладони... треск ребер, в которые вонзалась пятка...