КАЙ

КАЙ

Я пинаю мешок в боксерском зале снова и снова, заканчивая комбинацию ударом по мешку, который качается с отчетливым звуком цепи, удерживающей его вес. Я тренируюсь в боксерском зале каждый день после школы с парой моих самых близких друзей, Тайлером и Крисом.

Мой отец взял меня в Таиланд в командировку на летние каникулы, когда мне было двенадцать, и я влюбился в муай-тай, или то, что известно, как тайский бокс. Мы ездили в Сой, в районе Чалонг Пхукет в Таиланде, и я многому там научился. Некоторые люди в Штатах называют то, что я делаю, кикбоксингом, но я узнал, что это совсем другое. Кикбоксинг - это четырехточечная ударная техника, в то время как тай-боксинг - это восьмиточечная ударная техника. Мой отец видел, что я придерживался этого, потому что это был способ направить свой гнев, не ввязываясь в бессмысленные драки. Также бонусом является то, что я могу защитить себя, если это необходимо.

Когда я встретил Тайлера и Криса в шестом классе, я сказал им тусоваться со мной в боксерском зале, который открыл мой отец, а остальное было историей.

Я смотрю направо и вижу, как Тайлер атакует мешок серией ударов кулаками. Пот стекает по моей шее, и я тру предплечьем потный лоб, чтобы не щипало глаза, пока я неторопливо подхожу.

Я киваю ему, приподнимая подбородок, когда он замечает меня в нескольких футах от меня. Он смотрит на меня так, словно борется с какими-то внутренними проблемами, поэтому я подхожу, чтобы проверить его.

— Эй, ты в порядке?

Он поворачивается к мешку и продолжает свою атаку, как будто не слышит меня или не видит, что я стою прямо возле мешка. От усилий его дыхание учащается, и я могу сказать, что то, что его беспокоит, это какое-то глубокое дерьмо. Я понятия не имею, что, черт возьми, заставило его быть в таком настроении. Обычно мы рассказываем друг другу почти все. Каких девушек мы трахаем, чтобы не попасть в одну и ту же, или какие нам безразличны, если мы хотим сделать шаг. В любом случае, мы всегда рассказываем друг другу, когда что-то нас подводит. Ну, почти все. Никто не знает о Руби. Никто. Она моя, даже если я ненавижу ее по сей день.

Я поворачиваю голову и замечаю Криса на ковре, обучающего приемам другого бойца. Когда он встает, он замечает, что я смотрю на него. Я показываю большим пальцем в сторону Тайлера, когда звук заклеенных костяшек пальцев, ударяющих по мешку, снова и снова раздается эхом позади меня.

— Что с ним? — Спрашиваю я Криса.

Он качает головой.

— Какое-то дерьмо с его отцом. Семейные проблемы. Это все, что я знаю. Я не знаю подробностей. — Он пожимает плечами, как будто это не его проблема.

Звуки быстро сменяют друг друга, смешанные с хрюканьем и глубокими вдохами. Я оборачиваюсь, и руки Тайлера падают, как мертвый груз, а на его лице появляется усталость, когда он держит мешок, как спасательный круг, пытаясь отдышаться.

Он кричит, и вот тогда я подхожу к нему и рычу:

— В раздевалку. Сейчас же!

Он не может принести это дерьмо в спортзал в таком виде. Это вызовет вопросы, на которые он не захочет отвечать.

Я иду к раздевалке, расположенной в задней части спортзала, и он следует за мной с Крисом на буксире.

Я хлопаю дверью ногой.

— Ладно, что с тобой, как будто ты пытаешься изгнать гребаного демона там? — Спрашиваю я его, скрестив руки на груди.

— Да, чувак. Ты бьешь по мешку неряшливо и дерьмово, — поддразнивает Крис.

— Иди на хуй, Крис, — ворчит Тайлер.

Крис садится на металлическую скамейку, расставив ноги по обе стороны, и берет полотенце, чтобы вытереть пот со спины и груди.

— Я прикалываюсь, брат. Что случилось?

Я обхожу вокруг, чтобы убедиться, что внутри нет никого, кто мог бы подслушать наш разговор. Как только путь свободен, я возвращаюсь и прислоняюсь к колонне.

— Ладно, выкладывай.

Крис проводит пальцами по волосам и выпускает струйку воздуха.

— Блин, все, что я знаю, это то, что я хочу убить своего отца прямо сейчас. Я не могу даже смотреть на него.

Я изогнул бровь. О чем, черт возьми, он говорит? Стивен Мюррей - парень с хорошим характером. Он всем нравится, включая моего отца, и это о чем-то говорит. Мой отец - заноза в заднице, и у него не так много друзей вне бизнеса. Крис и отец Тайлера - единственные, кому он доверяет. Нет ничего, что мог бы сделать этот человек, чтобы заставить Тайлера чувствовать себя так.

— Блин, мужики, у меня есть сестра, и у нас разница в три месяца, — выпаливает Крис, в отчаянии поднимая голову к потолку.

Ладно. Беру свои слова обратно. Стивену Мюррею нужно кое-что объяснить.

— Что за чушь? — Ревет Крис. — Ты серьезно?

Тайлер кивает, подтверждая то, что мы слышим. То, что мы все предполагаем, что он изменил его матери Кэролайн.

Я зажимаю переносицу заклеенными пальцами, не веря в это дерьмо.

— Ладно. Что теперь? — Спрашиваю я с закрытыми глазами, представляя Тайлера с сестрой.

Он смотрит в стену и прижимается к ней лбом.

— Я должен встретиться с ней сегодня вечером в доме. Вы, ребята, не можете появиться ни при каких обстоятельствах. Судя по всему, у моего отца были отношения с ее матерью до того, как он встретил мою мать. Ее мать должна была вернуться в Колумбию или что-то в этом роде, но так и не вернулась, очевидно.

— Зачем? — Спрашивает Крис.

Я собирался спросить то же самое. Почему он позволил ей вернуться, если она забеременела? Почему он ничего не сказал своей жене или Тайлеру до сих пор?

— По словам моего отца, эта дама хотела получить гражданство США и пыталась заставить моего отца жениться на ней ради документов, когда он только что закончил колледж. Она видела в моем отце талон на еду, и когда он узнал, каковы ее мотивы, он сказал ей отвалить и вернуться в Колумбию. Она должна была прервать беременность и вернуться до того, как мой отец пригрозил ей иммиграцией. В мыслях моего отца он думал, что она сделала аборт. Она даже заверила его, что аборт был сделан.

— Черт, что за сука. Она на самом деле залетела специально, чтобы остаться в США?

Тайлер отталкивается от стены и поворачивается к нам лицом.

— Да, чувак. Вот в чем история. Если это полностью правда или нет... — Он пожимает плечами, хватает чистое полотенце с полки и бросает мне одно: — Я не знаю наверняка. Все, что я знаю, это то, что цыпочка пережила серьезное дерьмо.

— Какое дерьмо?

Не то чтобы мне было не плевать, но мне любопытно.

— Приемная семья, несовершеннолетняя колония - вот что сказал мой отец, и это только поверхностно. Она - трудная и нелегкая в общении, по его словам. Он хочет поступить правильно, взяв ее к себе, пока она не разберется, со своими проблемами. С ней обошлись грубо. Она попала в неприятности, поэтому ей придется остаться с нами, пока она не закончит среднюю школу, как часть приговора, который ей вынес суд.

— Черт, чувак. Похоже, она довольно крутая. — Говорит Крис. — Не могу дождаться встречи с ней, — добавляет он саркастически.

— Все, что тебе нужно, брат. Ты же знаешь, что мы тебя поддержим. — Вмешиваюсь я. — Звучит так, будто ее преступления были не такими уж и ужасными, раз она попала в детскую тюрьму.

Тайлер вздыхает.

— Мне плевать на нее. Мне важно, как это воспримет моя мама. В моих глазах я единственный ребенок. У меня нет братьев и сестер. Те, кого я называю братьями, - это вы, двое придурков.

Я улыбаюсь.

— Черт, конечно. Да ладно. Она, наверное, такая же, как ее мать, видит талон на питание и надеется на нем заработать.

— Согласен, — говорит Крис.

— Я тоже так думаю. Она, очевидно, пойдет в нашу школу на последний год обучения. Давайте удостоверимся, что ее примут в подготовительной старшей школе Вэст-Лейка.

Но подождите... если разница в три месяца, это значит, что она начнет последний год обучения в нашей школе, и нам придется иметь с ней дело до конца года. Другими словами, давайте удостоверимся, что она знает свое место. Крис, Тайлер и я правим в школе Вэст-Лейка. Даже футболисты не связываются с нами, потому что знают, что мы надерем им задницу. И борцы тоже. Они знают лучше. Нас могут считать задирами, но мы гораздо больше. Мы никому не позволяем трахать нас. Что бы мы ни говорили, все остальные встают в строй. Мы не какие-то богатенькие детишки, которые получают хорошие оценки и ходят только на вторую базу с девочками. Мы те парни, о которых их отцы предупреждают, которые трахают их, когда никто не видит. Самое главное, что им это нравится.

Девочки называют нас богами школы. Мы больше похожи на грешников с толстым банковским счетом и слишком большой властью, переданной нам нашими семьями. Мы не хорошие дети. Я знаю, что я не такой. Прямо сейчас у нас есть незваный гость. Кто-то пытается испортить нашу динамику. Динамику наших мальчиков.

Хорошо для Тайлера, что у меня нет слабости к женщинам. Я трахаю их и бросаю, а если они пытаются трахнуть меня в ответ, я их уничтожаю. Один раз - это все, что ты получишь, если я не скажу, а второй раз - просто на коленях. Крис смотрит на вещи так же, как я. Тайлер - меньшее зло, потому что у него все еще есть мать. У Криса есть только его сестра Эбби, которая является единственным исключением. Единственная причина, по которой никто из нас не трогал ее, - это кодекс братана и все такое.

Я могу только представить, что сейчас переживает Тайлер с отцом. Давно потерянная сестра внезапно появляется, мать которой забеременела, когда он познакомился с его мамой. Его отец ничего не сказал об этой женщине или о том, что у него есть хоть какой-то шанс на внебрачного ребенка. Я бы разозлился на отца, и давайте не будем говорить о проблемах с доверием, которые возникают из-за того, что такой грязный маленький секрет раскрывается так поздно. Она практически взрослая. Совершенно незнакомая.

— Как твоя мама это воспринимает? — Спрашиваю я.

Он качает головой.

— Она чувствует себя так же, как все женщины, если узнают, что у их мужа есть ребенок, родившийся примерно в то же время, когда и ваш совместный, опустошенной. Преданной. Смущенной. — Он вытирает лицо рукой. — Я не могу поверить, но ей действительно жаль девчонку.