- Ну, бери его под руки, понесли в казарму. - Они нагнулись и подняли часового. Тот так и остался между ними висеть с поджатыми ногами.
- Тяжелый, зараза... - Чумак поудобней перехватил руку Романюка. И тот весь вдруг расслабился, ноги разогнулись и ударились об землю.
- Сознание, что ли, потерял, - прапорщик остановился. - Ложи его на землю.
- Эй, Романюк, - сержант хлопал его по щекам, а потом потрогал пульс на шее. - Пульса нет.
- А ну, взяли и побежали. - Они подхватили солдата и помчались, подгоняемые страхом. И каждый ощущал на себе взгляд, чей-то жгучий голодный преследующий везде взгляд.
Возле казармы уже стояло два газика. К ним навстречу шел Горобец.
- Что с ним? - спросил он, увидев, что они тащат тело.
- Пульса нет. Это он палил. 60 патронов.
- Что там? - подполковник, как всегда, был краток.
- Хрен его знает! - и прапорщик рассказал, в каком состоянии нашли Романюка. Только о своем состоянии и своих чувствах промолчал.
Над Романюком уже присели фельдшер и начальник медслужбы капитан Воронько.
- Товарищ подполковник, он похоже того, помер, - неуверенно сказал капитан.
Подполковник и все остальные уставились на него. Горобец подошел к телу, нагнулся, пощупал пульс, наклонился ухом к груди, потом ко рту.
- Вызывайте скорую, - рявкнул вдруг он. Лицо у него покраснело и кадык ходил вверх-вниз. Горобец растегнул верхнюю пуговицу. И ослабил галстук.
- Уже вызвали, - капитан смотрел пристально на прапорщика. Тот поежился под его взглядом и опустил глаза, непонятно почему.
- Ты что-то недоговариваешь, Кардан. - Тому пришлось рассказать о своих ощущениях, но тихо, только капитану и Горобцу. Чумак подтвердил его слова. Но к их удивлению оба офицера серьезно отнеслись к рассказу.
Вдали послышался вой сирены. Никто ничего не говорил, все стояли молча, подавленные и сонные. И здесь тоже, слабее, но ощущалось какое-то напряжение и тревога. Кардан глянул на часы. "Ничего себе, - подумал он, - уже почти пять. Скоро начнет светать."
*** Подъехал рафик скорой. Санитары забрали Романюка, а капитан Воронько подошел к врачу и что-то начал ему объяснять. Тот кивнул.
- Товарищ подполковник, я поеду с телом. - Он был уверен, ну почти, что Романюк умер.
- Хорошо, езжай. Все остальные - в комнату отдыха. Одеваться не надо, добавил Горобец, увидев, что некоторые солдаты повыскакивали на улицу в нижнем белье. Машина развернулась и уехала. Кардан задумчиво смотрел ей вслед, потом спохватился и последним забежал в казарму.
*** Начало светать. Было где-то около шести. Рафик отъехал от части уже километров на десять. Скоро будет город. Водитель рафика Бабий, он же санитар, часто выезжал в расположенные вокруг города воинские части. Как и сидящий рядом другой санитар - Журибида. Они давно работали вместе. И повидали немало. Несколько раз возили упившихся до чертиков офицеров - это было смешно. Но были случаи и страшные, связанные с оружием. Возили вынутых из петель солдат, в основном новобранцев; с перерезанными венами. Везли как-то год назад труп солдата (второй был в другой машине) почти без головы. Ему потом рассказали, что случилось. Эти двое спускались по лестнице на построение наряда. У одного был автомат. Он игрался затвором, предохранителем, прицепил магазин с патронами. Ну и... Автомат выскользнул из рук и от удара об пол выстрелил. Прямым попаданием в сердце товарищу. Тот сразу откинул копыта. Так, этот с автоматом, не долго думая, приставил ствол к голове и... Предохранитель стоял на автоматической стрельбе. И вышло из магазина с десяток патронов. Жуткая картина была на лестнице.
Но самый нелепый и страшный случай произошел около двух лет тому назад. Одна часть проводила учения - пехота. Они должны были, Бабий точно не знал, атаковать какие-то позиции. Ну и ошиблись они или что-то перепутали в штабе, - вышла атака на другую часть. Там ничего не поняли, не разобрались, - да и кто будет разбираться, когда на тебя несутся ночью люди с автоматами, - и встретили нападавших боевым оружием. Перебили человек двадцать, пока разобрались что к чему. А раненых...
Но сегодня что-то новенькое. Труп (он был склонен считать это фактом) цел, нигде ни царапинки. Но выражение лица... Бабий такого никогда не видел, даже в фильмах ужасов. И не хотел увидеть опять. Он собирался было что-то сказать Журибиде по этому поводу, но тут его внимание привлек удар или скорее громкий шлепок сзади. Между кабиной водителя и задней частью фургона стояла перегородка - верхняя часть из стекла. Бабий сам ее поставил. Водитель повернулся глянуть что там. И увидел это кошмарное лицо, прижавшееся к стеклу. Кто-то пытался его сзади оттащить - капитан или врач. А Бабия приковало к этому пустому взгляду солдата. Так он смотрел секунд десять, забыв о машине, о дороге...
Журибида тоже глянул назад, и сразу с проклятиями отвернулся.
- Смотри на дорогу, кретин! - вдруг заорал не своим голосом он. Но было слишком поздно. Когда Бабий с трудом оторвался от созерцания ожившего солдата и повернулся к дороге, передние колеса были уже в воздухе. Водитель прозевал поворот перед мостом над оврагом и уже чисто по инерции ударил по тормозам. Овраг в этом месте был широким - метров пятьдесят. Солнце уже чуть-чуть поднялось над горизонтом. Бабий бросил руль и закрыл глаза. Но Журибида смотрел как зачарованный на приближение каменистого дна. Сзади кто-то орал. Машина грохнулась на дно прямо носом и перевернулась на крышу, а потом - на левый бок. Сыпались битые стекла. Повалил дым.
Машина замерла. Но в ней кто-то двигался. Открылась задняя дверца, и из нее вывалился Романюк. Он не умер, как решили в части, он просто полностью отключился после того, что с ним произошло. Но сейчас он даже не хотел об этом думать. Когда в машине он очнулся, то увидел над собой склоненные лица. Он решил, что его достали те, на веревочках, и кинулся вперед. Став причиной катастрофы. Но ему повезло. Он остался жив, отделался легким испугом, не считая нескольких ушибов и царапин.
Сейчас он вскочил на ноги и стал карабкаться по склону оврага, но соскользнул. Попытался снова, но здесь было слишком круто. Романюк оглянулся на машину и, спотыкаясь, побежал под мост. Машина вовсю горела, и через несколько секунд взорвалась.
Романюк нашел удобное место для подъема, выбрался наверх и направился назад в часть. Он не задумывался, что вызовет его появление в части. Он вообще не мог в данный момент думать. Он просто шел...
*** Солдаты и офицеры сидели в комнате отдыха уже около часа. За окнами было совсем светло. Вошел дневальный и направился к подполковнику.
- Товарищ подполковник, я связался с приемным - у них все нормально. А с комплексом связаться не могу - не отвечает.
- Кто на комплексе? - Горобец уже овладел собой и, как ему казалось, ситуацией.
- Как всегда, Кисель, и еще двое новеньких - операторы РЛС - Савчук и Кулеба.
- Так... - протянул подполковник.
В коридоре зазвонил телефон. Дневальный кинулся к нему.
- Да, товарищ майор... Понял... Так точно... Что... - он удивленно посмотрел на трубку. - Алло! алло! товарищ майор... алло...
К нему подошел Горобец.
- Что там опять?
- Звонил майор Тыквин с приемного. Сказал, что у них что-то с аппаратурой начало твориться, а потом я услышал крик, что-то грохнуло и разбилось, и все... связь прервалась...
- Какой крик? - Горобец начал опять краснеть и обливаться холодным потом.
Дневальный после секундного раздумья:
- Жуткий...
- Звони туда.
- Слушаюсь! - дневальный стал накручивать ручку аппарата. Но без результата. - Нет, связи нет...
Тут в комнате дежурного по части зазвонил городской телефон.
- Слушаю. - Горобец остановил жестом выбежавшего из комнаты отдыха Кардана. - Да, я, - брови подполковника поползли вверх. - Что?.. Как? - от былой уверенности в себе ничего не осталось. Он сразу как-то постарел.