Вдруг все - и капитан, и Нептун, и черти - отступили на второй план. Под грустную мелодию появилась Морская дева, которую изображал радист Яковлев. Она была в сделанных из тельняшки узких полосатых штанах, доходящих до икр, в развевающемся платье из марли, с длинными золотыми волосами, с ватной грудью и пышными бедрами. Держалась она грациозно. В движениях рук была мольба и ласка. Дева пыталась показать себя в наилучшем свете. Но лицо ее недвусмысленно говорило о том, какие безнравственные вещи творятся за спиной у Нептуна. Щеки Морской девы были нарумянены под глазами темнела синева от ночных кутежей. И Нептун, к которому она сразу же полезла целоваться, отпрянул назад. Печать любви украсила щеку Окорокова, четвертого помощника капитана. Затем Морская дева произнесла тонким голоском речь, идея которой заключалась в том, что матросы и участники экспедиции, уставшие от долгого плавания, могут провести два-три дня у ее сестер, а потом, если захочется, вернуться на корабль. Речь сопровождалась красноречивой и вполне недвусмысленной игрой глаз. Оркестр заиграл танец из фильма "Господин 420". И Морская дева начали танцевать под эту музыку, сперва среди чертей, потом на мостике, перекинутом через бассейн. Танец был столь же выразительным, как и лицо девы, как ее развевающееся платье и полосатые штаны, как движения ее рук и покачивание бедрами. Много таинственного еще скрывается в водах океанов.

Появились ученые мужи. Они пожаловались на то, что "Кооперация" порой тащится слишком медленно, что, не избрав из ученой среды ни одного черта, их дискредитировали, из-за чего они слишком подпали под власть бесов, что они мечтают о ледовом материке, но, поскольку тот далек, их мысли перекинулись на валюту. Представители науки сообщили, что ими на борту "Кооперации" написана диссертация и что они просят разрешения преподнести оную его величеству Нептуну. Нептун почтительно принял диссертацию, раскрыл ее и обнаружил под обложкой бутылку, завернутую в паклю. Попробовал - вода, и за борт! Тогда придворный врач Нептуна, доктор Айболит, принялся осматривать представителей науки. Пока длился медосмотр, исполнялся похоронный марш. Доктор нашел, что у мужей науки все не в порядке, и прописал им купание в бассейне. Под звуки "Калинки" наука полетела в бассейн - головой вниз, ногами вверх. Черти отнеслись к своей задаче с полной серьезностью: крестины так крестины!

Оркестр заиграл "Трех танкистов". Появились представители транспорта. Они рассказали о "Пингвинах" и преподнесли Нептуну в подарок бутылку смазочного масла. Один из чертей, личный дегустатор Нептуна, попробовал его и скривил страшную рожу. Бутылку - за борт, службу транспорта - в бассейн.

Оркестр заиграл "Мы, друзья, перелетные птицы". Появились Фурдецкий и Афонин - в черной нарядной форме, в белых сорочках со строгими черными галстуками, в начищенных туфлях. Они представились Нептуну, рассказали ему о летчиках, а потом попытались дать взятку, в виде бутылки, разумеется. Нептун оскорбился, и проворные черти тут же отправили летчиков в воду, во всем их параде. Долговязый Фурдецкий, ростом больше шести футов, прежде чем плюхнуться в воду, сделал в воздухе полуторное сальто. Над бассейном мелькнули его желтые сандалии. А маленького по сравнению с ним Афонина черти швырнули так энергично, что тот завертелся над водой кубарем.

Снова зазвучала "Калинка". Все черти пустились под нее в пляс - их набедренные повязки развевались, их ботинки выделывали невероятные кренделя. А потом началось поголовное крещение. Черти врывались в толпу зрителей, хватали их за руки и за ноги, и люди летели в бассейн - кто головой, кто брюхом, кто спиной вперед. Только с женщинами обходились деликатно. Я угодил в руки довольно свирепых чертей и благодарил судьбу за то, что бассейн у нас глубокий. Взлететь вверх и с высоты в два метра шлепнуться в воду - уж тут потом пофыркаешь.

Мы выползали на другую, сторону бассейна, а там стояла на диво прекрасная Морская дева, которая подносила каждому крещеному большую поварешку вина из бочки.

Палуба выглядела презабавно. С десятков людей, вполне или почти вполне одетых, текла вода, а сами они отдувались. Черти с "Кооперации" делали свое дело на совесть. Когда народу стало мало, они пошли искать укрывающихся. Судьба последних была плачевной. Я видел, как шестеро чертей волокли какого-то дезертира - по отсутствию туфли на одной ноге и по другим признакам можно было догадаться, что с чертями шутки плохи.

Вечером был торжественный ужин. С вином. Затем капитан выдал дипломы.

Конец - делу венец. А венцом сегодняшнего дня был праздник Нептуна и его чертей в музыкальном салоне. В жизни не видел ничего столь дикого, столь безумно веселого, столь безудержного и столь дьявольского, в самом серьезном смысле этого слова. Чертям и некоторым гостям главный черт поднес теплой прозрачной жидкости и по куску хлеба с огурцом и грибами. Напиток оказался разведенным спиртом, причем гримасы гостей и слезы на глазах показывали, что разводился он скорей для приличия. Произносились тосты, отличавшиеся своей краткостью, сочностью и ясностью мысли. Черти пели. Черти отплясывали русские пляски, гармонисты играли все в более быстром и быстром темпе, руки плясунов мотались, а за ногами уже нельзя было уследить. Салон был полон веселых молодых парней, ни одному из которых не стоялось на месте. И весь этот шум перекрывал отеческий голос Нептуна:

- Дети мои!

Винт "Кооперации" делает сто тридцать оборотов в минуту, сто тридцать раз в минуту корабль пронизывается слабым толчком, но во время праздника чертей корабль сотрясало куда сильнее и чаще.

22 ноября

Атлантический океан

Встретились с "Товарищем", учебным кораблем Одесского мореходного училища. Чтобы не разминуться с ним, "Кооперация" уклонилась на несколько миль к западу от той кривой, которой обозначен наш путь от Ла-Манша до Кейптауна. "Товарищ" совершает дальнее плавание. Он побывал в индийских портах, в Джакарте и в Кейптауне. Последняя стоянка до встречи с нами у него была, на острове Святой Елены. В родной порт он прибудет в феврале. Писем с ним мы не отправили: обычным путем из Кейптауна они дойдут скорее.