Костиган стоял посреди комнаты, рядом с Клио, однако руки их теперь не соприкасались. Напряженная поза молодого офицера и его глаза, смотревшие на девушку нерешительно, почти робко - все свидетельствовало о том, что их беседа приняла нелегкий поворот. По сути дела, продолжался старый спор.
- Ты не прав, Конвэй, совершенно не прав! - серьезно говорила Клио. Ты знаешь, что чувствуешь на самом деле, и не надо обманывать нас обоих ложным благородством.
- Это не ложное благородство, - он отвечал не слишком-то уверенно. Дело даже не в том, что мы встретились в экстремальной ситуации, подтолкнувшей нас друг к другу. Я чувствую всем сердцем - если сейчас между нами что-то произойдет, то это уже навсегда. Навсегда! Понимаешь? Не важно, когда и где мы займемся любовью - прямо здесь или на Земле.., возврата уже не будет! А я считал и считаю, что тебе лучше не связываться со мной! Если ты прикажешь, я смогу обуздать свои чувства, но иначе.., иначе я за себя не ручаюсь!
- Я все понимаю, дорогой...
- Ничего ты не понимаешь! - прервал он девушку. - Абсолютно ничего! Неужели ты всерьез хочешь выйти за меня замуж? Подумай, мы можем не вернуться домой, а если вернемся, то будет еще хуже - найдется какой-нибудь тип, способный заплатить пятьдесят граммов радия за мою голову. И тогда меня начнут выслеживать по всей галактике!
- Целых пятьдесят граммов! Я знаю, за голову Сэммза уже давали шестьдесят... О, милый! Я чувствовала, что ты - большой человек, но даже не надеялась, что настолько!
Она приподнялась на цыпочки, приблизив к лицу Конвэя нежные алые губки - решающий довод в споре, - и тот начал сдаваться. Ладони его легли на талию девушки, и Клио замерла, обвив руками шею своего избранника. На несколько мгновений они застыли, очарованные первым объятием.
- Девочка моя! Как же я тебя люблю... - голос Костигана звучал неожиданно хрипло, однако глаза сияли от счастья. - Будь что будет! - он крепче прижал ее к себе. - Теперь мне есть ради чего жить.., до тех пор, пока...
- Замолчи! - шепнула она. - Никаких "пока"! Ты будешь жить долго-долго и умрешь седым старцем, окруженным правнуками. И не пытайся увильнуть! Тебе просто придется долго жить, Конвэй! Я так хочу!
- Конечно! - он тихо рассмеялся. - Ни один пират между Землей и Андромедой теперь не заставит меня рискнуть жизнью... Ладно, милая, спокойной ночи. Тебе нужно отдохнуть и выспаться, а я пойду к себе...
Не стоит думать, что прощание влюбленных закончилось так быстро, как явствует из этих слов Костигана; однако надо отдать ему должное, он все-таки нашел дверь в свою каюту и улегся на груду подушек, наваленных на полу. Зрение Конвэя, обычно острое, на этот раз ему изменило: вместо низкого металлического потолка он видел милое смеющееся личико, увенчанное короной золотистых волос. Его взгляд тонул в глубине голубых ясных глаз и, растворясь в их божественной синеве, Конвэй Костиган погрузился в спокойный счастливый сон. На его лице, слишком усталом и жестком для столь юного возраста, вдруг появилось выражение неожиданной мягкости, морщины разгладились, губы, помнившие вкус поцелуев Клио, уже не были сжаты так сурово. Строгий начальник сектора Трипланетарной Службы сейчас превратился в молодого и весьма привлекательного человека. Наверно, Клио Марсден тоже сумела это разглядеть.
Проспав восемь часов как убитый, Конвэй пробудился и тут же вскочил на ноги. Переход к бодрствованию был стремительным; сказывались и годы тренировки, и привычка.
- Клио! - шепнул он, подойдя к ее двери. - Ты проснулась, малышка?
- Проснулась, - ее голос, звучавший из переговорного устройства, казался тихим и расслабленным. - Слава богу, ты тоже открыл глаза! Я уже боялась, что вы с капитаном так и будете спать, пока мы не доберемся до края Галактики... И как вам это удается!
- Тебе надо научиться засыпать в любой обстановке... - распахнув дверь и увидев невыспавшееся, утомленное личико Клио, Костиган умолк. Было ясно, что она просидела здесь без сна не один час, а покрасневшие веки говорили о том, что она много плакала. - Боже, Клио, почему ты меня не позвала?
- Не волнуйся, со мной все хорошо, только чуть-чуть не выспалась и чувствую себя усталой. А вот про твое самочувствие даже и спрашивать не надо, - прижавшись к Конвэю, она потерлась виском о его плечо.
- Я голоден, - радостно сообщил он. - Попробую что-нибудь поискать, а заодно проверю, блокируют ли они сейчас волну Сэммза.
Он коснулся пальцами своего медальона, нажав крохотную кнопку. Его рука дрогнула и, словно отброшенная невидимым ударом, бессильно повисла вдоль тела.
- Наш номер все еще занят, - хотя ситуация была ясной, Костиган просто высказывал свои мысли вслух. - Хозяева явно не желают, чтобы мы общались с кем-нибудь вне корабля. Ну, посмотрим, что можно найти в пашей тюрьме... Я твердо настроился на завтрак!
Подойдя к напоминавшему иллюминатор экрану (он был круглым и вмонтированным прямо в стену), Конвэй наугад придавил одну из клавиш внизу. Круглое оконце осветилось, потом на нем вспыхнуло изображение Нерадо, расположившегося в странной позе возле не менее странного пульта. Сверкнул голубой огонек - видимо, сигнал вызова, - и невианин, протянув щупальце, передвинул несколько рычажков.
Понимая, что теперь его видят, Конвэй приблизил лицо к экрану и начал яростно жевать и причмокивать губами, одновременно тыкая пальцем в рот. Пантомима оказалась достаточно красноречивой - гибкое щупальце Нерадо опять скользнуло к пульту, и за спиной Конвея чуть слышно взвизгнула Клио. Он резко обернулся: участок напольного покрытия отошел в сторону, и из отверстия появилось нечто, напоминающее стол с тремя низкими, покрытыми подушками скамьями. Ослепив молодых людей сиянием серебра и хрусталя, он величественно застыл посреди комнаты, словно ожидая их восторгов.
Впрочем, восторгов не последовало. Сервировка действительно была великолепной: шестиугольные прозрачные бокалы на длинных ножках поражали странными узорами, исполненными в морском стиле; шестиугольные мисочки и тарелки тончайшей работы казались произведениями искусства - как и большое блюдо в центре стола, изукрашенное филигранной чеканкой по серебру. Но то, что содержалось в этих великолепных сосудах... В высоких бокалах отливала зеленоватым тошнотворная жидкость с едким запахом, в мисочках плескались живые твари - нечто среднее между пауками и осьминогами, на блюде возлежала красная рыбина - абсолютно сырая и неаппетитная на вид. Рядом с этими "деликатесами" сверкали странные столовые приборы - щупальца, изогнутые под фантастическими углами, с крошечными челюстями на конце, приоткрывавшимися от легкого нажатия на рычажки. Зрелище инопланетных кушаний, обрамленных красными, коричневыми и синими водорослями, производило неизгладимое впечатление.