ГЛАВА 48

Я по-прежнему доставляю Дрю неудобства своими золотыми кольцами в глазах. Но я полагаю, что этого следовало ожидать, поскольку в большинстве случаев я испытываю определенный дискомфорт, когда прохожу мимо своего отражения. Это происходит не от того, как я двигаюсь, не от того, что я научилась справляться со странными желаниями, не от внезапных магических всплесков... Только от моих глаз. Они единственное, что служит физическим напоминанием о том, что я не такая, как все.

К счастью для меня, Руван, похоже, гораздо более искусен в превращении человека в вампира, чем Терсиус. Но с течением времени кровавое предание развивалось и становилось все более изощренное. Терсиус был первоначальной попыткой. Я же стала процессом после гораздо большей практики.

Дрю вернул три недостающих тома кровавого предания, предоставив Рувану возможность продолжить следить за тем, чтобы мое выздоровление прошло гладко, а Каллосу — возможность собрать воедино большую часть непростой истории первых людей и вампиров. Честно говоря, даже если все не так плохо, как представил Джонтун, это все равно грязно, уродливо и сложно во многих отношениях. Большинство только что пробудившихся вампиров, похоже, не обращают внимания на детали.

Они покинули умирающий мир. Управляемый лишь хаосом и постоянными склоками. Они покинули мир, где было мало ответов и много конфликтов. И они проснулись в месте надежды, где те, кто пережил долгую ночь, могут смотреть в будущее.

Поэтому никто не стремится обсуждать подробности тысячелетней давности. Кто виноват в проклятии, почему оно случилось, как оно случилось — все это уже не кажется никому из них слишком важным. Они готовы двигаться дальше. А вот для Короля Вампиров эти мелочи важны. Руван сделал так, чтобы было ясно, кто снял проклятие. И это, похоже, сдерживает большинство скептиков в отношении меня.

Пока что.

— Похоже, тебе здесь хорошо, — говорит Дрю. Он сидит на одном из столов кузницы, как обычно, как всегда. Он снова в мантии мастера охоты, хотя, похоже, в деревне, среди тех, кто знает хотя бы часть подробностей произошедшего, сложилось мнение, что Гильдия Охотников рано или поздно распадется.

— У меня мало претензий. — Я понимающе улыбаюсь, вытирая руки о тряпку.

— Сестра мастера охоты, королева вампиров, неплохо устроилась. Никто не поверит мне, если я расскажу всю правду.

— По поводу королевы пока ничего официального нет. — Я хлопаю себя по лбу. — Все еще не хватает короны.

— А теперь скажи мне. Это только потому, что ты еще не успела ее сделать?

Я смеюсь и качаю головой.

— Ты невыносим. Напомни мне еще раз, почему я должна так часто провожать тебя через Фэйд?

— Потому что у тебя будет разбито сердце, если ты не сможешь видеть меня, когда захочешь.

— У меня будет разбито сердце, или у тебя?

— И то, и другое?

Мы обмениваемся улыбками. Я кладу тряпку на стол и смотрю в окно. Стекло заменили несколько месяцев назад. Оказывается, Каллос и Руван не преувеличивали, говоря о мастерстве и искусности вампиров.

Подумать только, когда-то мы охотились на них, народ ученых и художников. Нам еще многому предстоит научиться, работая друг с другом. Я могу только надеяться, что такой день наступит при моей жизни.

— Вот. — Я протягиваю ему небольшой круглый стальной кулон, над которым я работал.

Дрю перебирает его в ладонях. С обратной стороны он гладкий, а с лицевой стороны помечен пятью точками.

— Что это?

— Талисман удачи. Каллос учил меня им. Вампир составил каталог звезд, и я узнала, под какой формой мы родились. — Я потянула за кожаный шнурок на шее и показала ему похожий кулон. — Я подумала, что нам нужна замена нашим кольцам. Извини, что на этот раз оно не серебряное.

Дрю смеется.

— Не стоит извиняться. Я бы не хотел, чтобы моя сестра-вампир случайно покончила с собой. — Я ухмыляюсь и начинаю наводить порядок в кузнице. — Что означает наша форма звезды?

— Ты мне не поверишь, если я тебе расскажу.

— Расскажи мне. — Он спрыгивает со стола.

— Кинжал — форма быстрых и необратимых перемен. — Мы смеемся. — А теперь нам пора возвращаться. Рассвет уже наступил, и мы не хотим, чтобы возникло много вопросов.

— Никто не будет спрашивать, я сказал, что собираюсь осмотреть новые ворота и убедиться, что фундамент хорошо оседал.

Тайный ход в Темпост снова охраняется — это последняя обязанность охотников. Дрю заставляет молодых охотников работать круглые сутки, возводя стены и крышу вокруг этого «таинственного места». Ворота и замок выковала Мать. Я помогала ей устанавливать их. Кроме нее и Дрю, остальные члены Деревни Охотников считают, что я мертва и что Дрю действительно убил лорда вампиров, когда его похищали, поэтому нападения в полнолуние прекратились.

Хотя, полагаю, технически я действительно умерла. Так что они не ошиблись. Я усмехаюсь про себя.

— Что это? — спрашивает Дрю.

— Ничего. — Я качаю головой. — Совсем ничего. Пойдем в приемный зал и вернем тебя обратно.

В оружейной комнате теперь порядок, хотя большинство оружия все еще непригодно для использования. Руван твердо решил, что остальным жителям Мидскейпа пока не нужно знать, что вампиры вернулись. Пока мы скрываемся, нам не нужно беспокоиться об оружии для защиты, поэтому он поручил мне сосредоточиться на кузнечных инструментах, которые помогут нам восстановиться.

Он беспокоится, что вампир все еще не в ладах с лыкином. Хотя я пытаюсь напомнить ему, что эти ссоры были три тысячи лет назад и были вызваны проклятием, которое теперь исчезло. Всех, кто в них участвовал или даже помнит, уже давно нет в живых. Руван все еще осторожничает.

По коридору, который теперь освещен полированными бра, мы входим в главный зал, шум отражается от стропил, гармонично сочетаясь с рокочущим голосом Вентоса. Он крепко держит в руках новую стражу замка, и Джулия постоянно занята тем, что латает новобранцев, проходящих через перчатки Вентоса. Несмотря на то, что у нас с ним всегда были не очень хорошие отношения, я никогда не чувствовала себя в большей безопасности, чем с ним во главе моей стражи. Винни по правую руку от него в этом плане тоже не помеха. К тому же Джулия — неожиданная и совершенно желанная радость.

Мы с Дрю не уходим через часовню. Не надо больше балансировать на заснеженных балках.

Вместо этого мы направляемся налево, в то место, где когда-то находился старый замок. Там остались шрамы от долгой ночи. Они шепчут мне, приправленные запахом крови, пролитой давным-давно. Если бы я захотела, я могла бы протянуть руку и вытащить воспоминание из остатков крови лорда, или леди, или вассала, которые пожертвовали собой, чтобы привести нас к этому моменту. Но я воздерживаюсь. Мои силы еще свежи, и я пока только учусь управлять ими. Кроме того, мне кажется навязчивым заглядывать в прошлое людей без их благословения, так что я избегаю этого и по этой причине.

Дрю не снимает капюшон, пока мы идем по замку. Его одежда охотника мало что значит для недавно пробудившихся вампиров. А вот его не золотые глаза — да.

Я ожидаемая аномалия, по крайней мере, в пределах замка. А люди знают о моем существовании за его пределами. Я свободно передвигаюсь, как и хотела. Руван ничуть не скрывал меня.

Мы уже почти дошли до приемной, когда чуть не столкнулись с кем-то. Полуобритая голова, яркие золотистые глаза. Лавензия.

— Простите! А, это ты. — Она улыбается.

— Разговариваешь с Руваном? — спрашиваю я.

— Получаю приказ вернуться в город. — Она похлопывает по фолианту. Лавензия была невероятно достойным руководителем городского планирования. Я никогда не понимала, насколько эта женщина организована, пока ей не поручили руководить восстановлением Темпоста. Она так же ловко и умело обращается с пером и архитектурными чертежами, как и с рапирой в старом замке. — Скоро мы начнем работу над музеем, у меня есть идея нового расширения, где будут храниться реликвии долгой ночи.

— Музей? — повторил Дрю. Я сдерживаю смех, прекрасно понимая его недоумение.

— Ты должен увидеть его, когда он будет закончен, — говорю я.

— Я могу тебя сводить, — предлагает Лавензия. — Если тебе интересно. — Она почти застенчиво заправляет волосы за ухо. Я никогда не видела, чтобы Лавензия выглядела хотя бы отдаленно похожей на ту, которую я бы назвала застенчивой.

— Конечно, когда все будет готово, я с удовольствием посмотрю на это.

— Со мной? — Лавензия нерешительно ищет ясности.

— Я бы с удовольствием. — Мой брат вечно забывчив. Я сдерживаю смех, когда Лавензия ускоряется, борясь с широкой улыбкой и проигрывая. — Что?

— Ничего. — Я качаю головой. Я собираюсь наблюдать за происходящим со стороны. Есть вещи, в которые лучше не вмешиваться. А у нас с Руваном и так хватает забот по сватовству в преддверии скорого предложения Каллоса Винни.

В приемном зале Дрю берет меня за руку, и я делаю шаг между складками мира. Темнота немного напоминает мне Фэйд. Я почти представляю себя бредущим сквозь него каждый раз, когда делаю шаг в туман.

— Что мы здесь делаем?

Я понимаю его замешательство. Обычно я веду его вглубь туннеля, на самый край Фэйда. Это достаточно далеко, чтобы не попасть под барьеры замка. Но в этот раз мы стоим вдоль скалистого берега, за спиной у нас высятся утесы, обнимающие мой новый дом.

— Это море, — тихо говорю я, сжимая его руку.

Он улыбается.

— Как мы и обещали.

Сегодняшний день от меня ускользнул. Вернув Дрю на край Фэйда и обняв, чтобы передать Матери, я вернулась в кузницу. Каллос, как новый глава академии, затребовал для изучения большое количество серебра моей крови.

Оно не дает мне покоя до тех пор, пока солнце не скроется из виду. Но я не единственный, кто работает допоздна.

Я прислонилась к дверному косяку, сложив руки. Руван сидит за столом, лунный свет обрамляет его, как раз так, как мне нравится. Несмотря на то, что вампиры могут существовать при свете дня, ночь гораздо добрее к ним. Как бы он ни противился, мой поклявшийся на крови — существо ночи. Бледный свет ласкает его щеки, отбрасывает резкие тени и подчеркивает волосы, которые сыплются ему на глаза — волосы, которые он постоянно смахивает.