ГЛАВА 39

Я стою на обрыве башни, на вершине лестницы, перед разрушенной стеной, ведущей к балке, по которой можно попасть в западное крыло замка. Ветер и снег хлещут меня по лицу, примораживая слезы к ресницам.

Он не имел в виду это. Я не имела в виду это. Мы не имели в виду ничего из этого. Вот что говорит мне мое сердце. Мы оба находимся на пути к чему-то новому и сложному, и никто из нас не знает, как с этим справиться.

Более того, я знаю, как это тяжело, когда истины, которыми ты так дорожишь, что они священны, подвергаются сомнению. Это тяжело. Даже страшно. Руван — хороший человек, и он образумится. Он поверит мне.

Или не поверит. Сейчас говорит более безобразная часть меня. Слабый голос, который, как я думала, я убила, но который был реанимирован действиями Рувана. Все, что происходит между вами, не будет иметь значения, когда проклятие будет снято.

Была ли прошлая ночь для нас обоих исследованием, которое не привело ни к чему большему? Было ли это простое насыщение? Будет ли это что-то значить, когда все закончится?

Или наши занятия любовью были завершением настоящего брака?

Я оглядываюсь назад через плечо и вглядываюсь во мрак, который живет в этих пустых, полных призраков залах. Может быть, он прав. Может быть, мне стоит остаться, и нам стоит поговорить дальше. Но от одной мысли о том, чтобы вернуться туда, у меня в горле поднимается паника. Я представляю, как он будет копать дальше. Ни один из нас сейчас не находится в достаточно хорошем состоянии для продуктивного разговора. Мне понадобятся дополнительные доказательства, если я хочу, чтобы он меня выслушал, а это значит, что мне придется разбираться во всем самой.

Вздохнув, я отворачиваюсь к холодному воздуху, завывающему в ночи.

Дрю может ошибаться насчет будущего Рувана и меня, но он не ошибся в том, что я теперь другая. Во мне есть магия вампира — магия Рувана укрепляет меня, защищает, даже когда он далеко.

Я подпрыгиваю в воздух и уверенно приземляюсь на балку.

Несмотря на то, что снег такой же толстый — толще, — как и в первый раз, а лед такой же опасный, я двигаюсь с легкостью. Порыв ветра пытается опрокинуть меня, я приседаю и стабилизирую себя. Земля внизу пытается подняться и встретить меня, но я не позволяю ей этого сделать. Я не позволю монстру страха поглотить меня.

Оказавшись по другую сторону замка, я выдохнула с облегчением. Пройдя по ледяной тропе, я убедилась, что изменилась. При всем том, что я хочу Рувана, он мне не нужен. Странно, но мне приятно осознавать, что эти чувства проистекают не только из благодарности за защиту, которую он мне предложил.

Я перехожу в комнату, куда меня привели в первый раз, ту самую, в которой день назад находился Дрю, и встаю на то же место, где стояла во сне. Я смотрю через плечо на камин. Я представляю себе книжные полки, заставленные теми же безделушками, которые я видела во сне.

— Эта комната принадлежала тебе, Лоретта, или Солосу? — спрашиваю я у ее призрака. Интересно, ходит ли она еще по этим коридорам? Я почти чувствую, что она здесь, со мной. Я прохожу к кровати и ложусь. Именно здесь я увидела свой первый сон. Я не могу понять, как и почему они мне снятся, но я собираюсь проследить свои шаги, даже если для этого мне придется вернуться в старый замок. — Будем надеяться, что до этого не дойдет, — говорю я призраку. — Если ты хочешь, чтобы я узнала правду, то сейчас самое время.

Я закрываю глаза и жду.

Поначалу я остро ощущаю все вокруг. Небольшие колебания воздуха, то, как дергается мое тело перед тем, как заснуть, нарастающую боль в затылке, которая грозит стать невыносимой в самое ближайшее время. Я почти не устала, но этот призрак не собирается приходить ко мне в мире бодрствования.

Вот только однажды она уже приходила.

Я сажусь и тянусь к бедру, где в кобуре лежит серебряный кинжал. Я прикусываю губу и поворачиваю его в лунном свете. Осмелюсь ли я порезаться им еще раз? Перед глазами мелькает осунувшееся лицо Рувана. Если ему нужна еще кровь, я дам ее ему. У него также есть Эликсир Охотника. Это будет стоить того.

Порез на предплечье небольшой, но он избавляет меня от боли. Я прижимаю кинжал к груди и чувствую, как его сила сосредотачивается во мне. Лежа на спине, я делаю глубокий вдох и сосредотачиваюсь на своих ногах. Я заставляю мышцы пальцев ног расслабиться, затем своды стоп, лодыжки. Я продвигаюсь вверх по телу, по одной мышце за раз. Этому приему меня научила Мать. Кузница неумолима, и иногда болит так сильно, что не можешь даже заснуть, даже если знаешь, что от этого станет легче.

Где-то между животом и руками я задремала.

Я не понимаю, что сплю, пока сон не настигает меня. Я все еще в той спальне. Только все не так, как прежде, я вернулся в то время, когда замок был еще девственно чист.

Здесь тоже ночь, и Лоретта возится. Она бегает между книжными шкафами и письменным столом, стоящим под окном, — стола, которого уже нет в моем времени.

— Их здесь нет. — ругается она под нос. И тут я замечаю, что с полки пропали три книги. — Черт бы его побрал.

Она снова за столом, перо бешено двигается по пергаменту. Я подхожу. Кажется, чем больше я осознаю эти сны, тем больше самостоятельности в них проявляю. А может быть, я просто становлюсь сильнее с каждым разом. Возможно, это магия кинжала, черпающая силу из глубин моего тела.

Она пишет письмо, несколько коротких слов:

Терсиус вернулся даже после того, как ты его изгнал. Он украл нашу работу. Я иду за ним. Не следуй за мной, тебе слишком опасно перемещаться через Фэйд с Терсиусом в его нынешнем состоянии. Он причинит тебе вред, если ты придешь. Но не волнуйся, я буду в безопасности. Я скоро вернусь.

— Я должна была догадаться, — мягко говорит она. — Я должна была увидеть, во что ты превратился, и позволить Солосу убить тебя, когда у нас был шанс. — Лоретта сгорбилась над столом, по ее щекам текли слезы. Вытерев лицо и взяв себя в руки, она возвращается к книжным шкафам. Она поднимает с подставки короткий меч и обнажает его наполовину. На металле проступают красные и черные линии. Почти как мой собственный кинжал.

Она целенаправленно убирает его в ножны и пристегивает к бедру. По тому, как Лоретта двигается, я понимаю, что она не боец. Она собирается умереть. Все признаки указывают на эту трагическую истину.

Женщина, любимая двумя мужчинами, преданная одним, в муках, казалось бы.

Лоретта отходит в угол комнаты и упирается плечом в книжный шкаф. К моему шоку он распахивается. Она спускается в темноту. Я пытаюсь догнать ее, но стоит мне сделать первый шаг, как темнота поглощает меня.

Резко просыпаясь, я подлетаю к книжному шкафу и толкаю его так же, как она. Он отказывается сдвинуться с места. Я продолжаю толкать. Ноги и руки напрягаются. Со стоном древние петли медленно расшатываются, и дверь в потайной ход распахивается. Я продолжаю толкать, пока она не открывается достаточно широко, чтобы я могла протиснуться. Чтобы пролезть, мне нужно втянуть в себя все, и даже тогда мне приходится туго, но я справляюсь. Я молча благодарю Мать за все те разы, когда она подталкивала меня поднимать более тяжелые слитки, уголь и воду. Без той силы, которую она помогла мне набрать, я бы ничего этого не смогла сделать.

Лестница закругляется и открывается в еще одну мастерскую, правда, гораздо менее оснащенную, чем та, что находилась в глубине старого замка. Пройдя еще одну комнату, я вдруг поняла, где нахожусь. Я сориентировалась и направилась направо. Конечно, в конце этого прохода находится кабинет, в котором я нашла письма, — тот самый, который через забытые залы ведет в мастерскую.

Интересно, успел ли Каллос их прочитать? Он так медленно просматривал все, что привез из мастерской. Интересно, если бы он это сделал, нашел бы он более конкретные доказательства отношений между Королем Солосом и Лореттой? Проходя по этим заброшенным залам, по забытому уголку замка-лабиринта, я начинаю утверждаться в своих теориях и расширять их.

Лоретта была человеком. Солос скрывал ее, потому что знал, что его народ не примет ее, а поскольку он говорил только через Джонтуна, это было легко сделать. Это были ее покои и тайные ходы. Она была незримым присутствием в замке. Солос приписывал себе все заслуги за ее работу над кровавым преданием. И все же... она любила его. Несмотря ни на что, она любила; я так ярко ощущаю это чувство в те краткие мгновения, когда вижу историю этого мира ее глазами.

И теперь у меня есть еще один кусочек головоломки.

Терсий, первый охотник, украл первые три книги по кровавому преданию те, — за которыми охотился Каллос. Ее первоначальная работа с Солосом. Это были те книги, которые я видела у статуи в подземном зале крепости. Эти книги позволили Терсиусу наложить проклятие, что он и сделал в отместку. Возможно, если мне удастся выяснить, что было в этих книгах, я смогу найти способ определить анкер проклятия или снять проклятие без него.

Я стою на перекрестке, смотрю вверх по проходу, из которого пришла, и еще дальше — вниз. Лоретта сказала, что идет за Терсиусом. Значит, у нее был какой-то способ покинуть замок и пересечь Фэйд, хотя она и не была вампиром. Может быть, она даже смогла бы переправить и самого Солоса. Она сказала, что для него это слишком опасно, а не то, что он не может.

Возможно, этот же путь используют и Погибшие. Еще одна загадка объяснена. Все становится на свои места, и скоро у меня будут все необходимые доказательства. Тогда Руван послушает меня. Он должен будет.

Вниз. Если есть способ облегчить вампирам переход через Фэйд, он им пригодится. Может, тогда и я смогу перебраться. Если Лоретта была поклявшаяся на крови и смогла перебраться сюда самостоятельно, то и я должна быть в состоянии воспользоваться тем же способом. Если я не найду альтернативных записей о ее первоначальной работе, тогда я сама вернусь в деревню, проберусь внутрь и каким-то образом выкраду их из крепости.