ГЛАВА 22

Небо уже окрасилось в мутный янтарный цвет, солнце взойдет через час. Я представляю, что после сегодняшних праздников они все проспят весь день, а значит, у меня будет от восьми до десяти часов непрерывного одиночества.

Пришло время приступить к работе.

Магия Рувана все еще горит во мне, и я зажигаю кузницу, превращая ее из красной в оранжевую и желтую в унисон с небом. Сила во мне горит так же ярко и жарко, как пламя, танцующее в моем очаге. Достав из кармана диск, я кладу его в центр одного из столов и просто смотрю на него. Как книги для ученых, так металл для меня. Я сканирую и ищу на нем любую информацию, которая может быть получена от одного только взгляда.

Когда я заканчиваю, я беру его в руки. Я кусаю его, пробую на вкус, царапаю, роняю и стираю. Я слегка постукиваю по нему молотком. Я делаю все возможное, чтобы пощупать и осмотреть его, не повредив при этом диск. Как бы ни были мне любопытны его секреты, он все же более ценен для меня в целости и сохранности — по крайней мере, до тех пор, пока я не смогу уверенно воссоздать его. Поэтому пока я не могу рисковать ни переплавкой, ни другими более интенсивными исследованиями.

Осмотр подтвердил мои подозрения, что это серебро не похоже ни на одно из тех, с которыми я до сих пор сталкивалась. Волнение покалывает меня. Новый металл, который нужно исследовать. Попробовать воссоздать.

Я закатываю рукава и надеваю один из тяжелых кожаных фартуков, висящих на одном из крючков в кузнице. Затем я начинаю рыться в поисках материалов. К счастью для меня, кузница оказалась хорошо укомплектованной, когда ее забросили. Здесь есть слитки железа, меди, латуни, стали, даже немного золота.

А вот чистое серебро отсутствует. Конечно же, его не хватает. Если бы у них было чистое серебро, то им не пришлось бы воровать оружие у охотников во время Кровавой Луны.

Меня осенила идея.

Я быстро возвращаюсь по коридору в верхнюю оружейную комнату, надеясь, что по пути ни с кем не столкнусь. Там я перебираю самое старое оружие, собранное у охотников за многие века. Судя по тому, что сказал Руван, только Погибшие регулярно забредают в наш мир. Вампиры вроде него появляются лишь раз в пятьсот лет. Но если здесь есть меч, то он должен быть...

Мои пальцы нащупывают маленький, похожий на иглу кинжал. Серебро. Чистое серебро. Я могу определить это на глаз, на ощупь и на звук. Всего их четыре. Я сжимаю оружие в руках. Оно было сделано одним из моих предков, причем более двух тысяч лет назад, когда мы еще не умели делать серебряную сталь.

— Спасибо, — шепчу я той прапрабабушке, которая сделала это для меня, чтобы я нашла и вернула в кузницу.

Я кладу четыре кинжала в тигель. Потребуются все мои усилия, чтобы сделать это правильно, если вообще получится, и лучше не тратить больше, чем нужно. После того как кинжалы расплавились, я выливаю большую часть металла в желоб. Когда серебро почти полностью остынет, я разламываю его на куски, пока оно еще податливо.

Обеспечив себя всем необходимым, я возвращаюсь к тиглю. То, что я собираюсь сделать, не похоже ни на какие другие виды ковки, которыми я когда-либо занималась. Я ничего не знаю ни о магии, ни о кровавом предании... вообще ничего. Но я учусь. И что я знаю, так это то, что кровь — моя кровь — таит в себе силу. И эта сила может оказаться тем, что мне нужно.

Я вонзаю острие одного из серпов, которые наточила перед отъездом, в предплечье около локтя. Порез небольшой, достаточно, чтобы в тигель капнуло пять капель. Кровь пузырится и шипит при соприкосновении с раскаленным металлом, окрашивая его в черный цвет. Я позволила своему телу самому решать, с какого количества крови начинать. Я использовала столько, сколько вытекло, пока рана не затянулась.

Магия в моей крови... Мне все еще трудно осознать эту истину, но сейчас я в нее верю. Однако это неудобно стирает грань между человеком и вампиром. В сказках вампиры всегда обладали магией и охотились на нас исключительно ради еды. У людей не было врожденной силы.

Это была ложь. Люди обладают собственной магией. Был ли обман среди людей Деревни Охотников преднамеренным? Или просто забытая часть нашей истории? Что тот или иной случай означает для нашего будущего?

Я ненадолго задумалась о том, какова моя собственная врожденная способность к кровавому преданию. Если что-то и есть, то это, должно быть, ковка.

Металл остыл до той температуры, которую я ждала, и я прогоняю тревожные мысли из головы, осторожно поднимая щипцами сосуд и переливая жидкость во вторую, маленькую, прямоугольную форму.

Я работаю быстро и уверенно до тех пор, пока металл не остынет и не примет форму нового слитка. Я держу в одной руке маленький слиток, в другой — диск и закрываю глаза. Я проверяю их вес, температуру, гладкость. Как и ожидалось, все не так. Даже близко нет. Но есть еще что попробовать.

Дверь в глубине старого замка была способна пропускать через себя магию. Именно так и был снят замок. Чистое серебро ручки было сделано для защиты от вампиров — любопытно само по себе, но это тема для размышлений в другой раз — но именно через этот металл проходила сила, заключенная в крови.

У него должно быть какое-то особое свойство. Что-то, чего я не вижу. Костяшки пальцев побелели, и я нахмурил брови, глядя на два куска металла в своей руке. Они ничего не делают.

Либо я понятия не имею, что делаю, либо моя теория совершенно неверна. И то, и другое возможно. Я поджала губы и вспомнила о двери. Такой большой кусок... Я роняю слиток, который только что сделала. Он звенит с шагом чистого серебра и так же легко раскалывается. Я ничуть не изменила его свойств своей кровью.

У двери был какой-то другой сплав в металле, чтобы укрепить его. Наверное, так и было. На этот раз я снова положила брусок в тигель вместе с железом, углеродом и известняком. Опять кровь. И снова в жар.

Пока я жду, когда металл нагреется и соединится, я хожу по периметру кузницы, повторяя мысли женщины из моего сна.

— Теперь у кузнеца есть нужный сплав. Мы сможем испытать его на новых кинжалах в следующее полнолуние.

Сложив руки, я прислонилась к одной из стен в дальнем углу, постукивая себя по бицепсам.

— Ладно, Флориан, смирись с тем, что твоя кровь обладает такой же магией, как и их. — Я с силой вбиваю в себя все сомнения. — Хорошо. А теперь, что ты знаешь о магии в крови?

Две вещи: что все вампиры могут видеть будущее с ее помощью, и что некоторые вампиры обладают уникальными способностями помимо этого.

— Но ты не вампир, — продолжаю я над треском очага. Дрю как-то рассказывал мне о хранителях записей в крепости, использующих свои перья для записи и сортировки своих мыслей. Для меня звук собственного голоса гораздо лучше любого пера и пергамента. — Ты не можешь видеть будущее... но, возможно, у тебя есть какие-то врожденные способности? — Я не уверена, но логика кажется здравой, поскольку я поклявшаяся на крови с Руваном. Возможно, это пробудило во мне какую-то силу.

— Если этот сон не был будущим... тогда, возможно, это было прошлое? — Я оттолкнулась от стены.

У кузнеца теперь правильный сплав. Может быть, тот человек имел в виду кузнеца, работавшего в этой кузнице? Я снова начинаю идти, слегка проводя кончиками пальцев по стенам, ощущая любые изменения в камне.

Несколько камней неловко торчат, но это ни к чему не приводит. Прежде чем продолжить поиски, мне нужно вернуться к работе с металлом.

Пробы и ошибки. День проходит в перерывах между работой в кузнице и сканированием стен по мере того, как уменьшается запас серебра. Когда солнце начинает садиться, я вытираю пот со лба. Я уже близко, я слышу шепот моих предков, которые говорят об этом. Я стою на пороге чего-то великого.

Когда у меня заканчивается серебро, мне остается осмотреть лишь небольшой дальний угол комнаты. Я не ожидала многого, когда мои пальцы нащупали замок, вделанный в камень, скрытый тенью. Сердце бешено колотится, я осматриваю его и быстро принимаюсь ломать. Это ничто по сравнению с замком моей бабушки в семейной кузнице.

Скрытая дверь распахивается, открывая узкое помещение, освещенное янтарным светом последних лучей дня, проникающих через пыльное окно в глубине комнаты. Я искала такую же кладовую, как у моей семьи, — где можно было бы хранить лишнее серебро, но это даже лучше. Это кабинет.

В отличие от моей семьи, где все приемы и рецепты передавались из уст в уста, этот прошлый кузнец, похоже, был таким же хранителем записей, как и женщина в мастерской. Пыльные тома сложены на полках над аккуратным столом. Две кожаные книги дремлют бок о бок под тяжелым одеялом пыли.

— А что ты? — шепчу я.

Книга справа — это учет всех металлов, поступающих в кузницу и вывозимых из нее.

А вот слева...

— Записная книжка.

Я медленно листаю страницы. В груди становится тесно. Я беспокойно переминаюсь с ноги на ногу. Вот оно, вот оно! кричу я внутри себя.

Конечно же, в ней аккуратно изложена серия записей о том, как сделать кровь серебряной - металл, предназначенный для того, чтобы направлять и хранить магию в крови. В общем, я не слишком далеко продвинулся в своих попытках. Только одна или две поправки. Я бы и сам справился, но это сэкономит столько времени.

Я прикусываю губу и осматриваю кабинет, хотя кроме книг там мало что можно найти. Серебра нет. На каждый эксперимент уходило совсем немного металла, но я работал, словно одержимый. Меня беспокоит кольцо на мизинце. Снимая его, я чувствую, что удаляю часть себя. Как будто я предаю свою семью.

— Ты ведь поймешь, правда? — Я шепчу ему, гадая, слышит ли меня Дрю. — Ты бы понял, — успокаиваю я себя, прежде чем вернуться в кузницу, чтобы положить кольцо в тигель и поставить его на огонь, пока я не успела усомниться в своих силах.

У меня защемило в груди, когда я увидела, как плавится кольцо — первое изделие, которое я сделала, подарок для нас с братом. Эмоции переполняют меня и выливаются вместе с кровью из руки. Работая, я оплакиваю свою семью. Каждый удар моего молотка — это беспокойство. Снова и снова они повторяются.