ГЛАВА 36

Они все молчат в течение раздражающего времени. Я ожидала, что они будут так же взволнованы, как и я. Такие же полные энергии, готовые идти побеждать нашего врага.

Но никто из них не двигается.

Пока Вентос не взорвался.

Он резко поднимается со стула, опрокидывая его. С ревом он хватается за край стола и поднимает его со всей силой своих выпуклых мышц. Винни уже на полпути через всю комнату, но Лавензия, стоящая ближе всех к Вентосу, кажется, ничуть не удивлена и не обеспокоена. Стол падает обратно на пол с грохотом, от которого, кажется, дрожит весь пол. Интересно, если он продолжит, не окажется ли так, что мы провалимся сквозь пол и окажемся в старом замке под нами?

— Нет! — прорычал Вентос. — Нет. Я не услышу больше ни слова об этом предательстве. — Он тычет пальцем в мою сторону. — Ты... Ты была с ним наедине. У тебя была возможность посочувствовать. Ты пытаешься заставить нас выдать себя. Чтобы запутать нас и...

— Этого вполне достаточно. — Руван медленно поднимается.

— Ты же не позволишь ей нести эту чушь на твоих глазах, не так ли? — Вентос отшатнулся. Вот тебе и доверие, которое мы строили. Я вздыхаю. Нет, Вентос — вспыльчивый человек. Я знала это с самого начала. Он быстро придет в норму, если я дам ему достаточно времени и пространства.

По крайней мере, я на это надеюсь.

— Ты видел и слышал, что я сделала, Вентос, — спокойно говорю я.

Он замирает.

— Ты считаешь, что то, что она сказала, неправильно? — требует Руван.

— Не может быть, чтобы кто-то из наших вынашивал столь гнусный план. — Вентос качает головой.

— Сто лет шла борьба за власть, пока проклятие разъедало наш народ, — серьезно говорит Руван. — Мужчины и женщины теряли драгоценное время в погоне за троном. Не так уж трудно поверить, что кто-то из них мог обратить свой взор в другую сторону. И Солос был не без врагов.

— Ты веришь ей только потому, что вы поклявшиеся на крови. Ты сказал нам, что это не изменит тебя. Что ты видишь в ней не истинную поклявшуюся на крови, а средство достижения цели. Необходимость и ничего больше.

Эти слова ранят сильнее, чем я хотела бы. Они повторяют то, как Вентос назвал меня давным-давно — инструментом. У меня нет причин для такой боли. Руван ничем мне не обязан.

Нет, я его жена. Это слово до сих пор странно звучит в моей памяти. Но я все чаще использую его, чтобы успокоить себя.

— Я верю ей, потому что в ее словах больше всего смысла. — Голос Рувана понизился, став опасно тихим. Я вижу тень лорда вампиров, который захватил меня и стал моим поклявшимся на крови. Но теперь эта свирепость обращена на одного из его собственных, защищающего меня. Это почти немыслимо.

— Может быть, это другой вампир, который пересек Фэйд и застрял там? Может быть, в этом нет ничего плохого, и он просто выживает? — оптимистично спрашивает Лавензия.

— Если бы это было так, разве он не отнесся бы к Вентосу как к прибывшему спасителю и не стал бы его истязать? — Я отвечаю залпом.

— Может быть, он боялся, что после долгой работы с людьми мы станем воспринимать его как врага? — Вопрос слабый и выдает неуверенность Лавензии в такой возможности.

— А как же то, что он сказал? — Вентос прекращает свой бешеный шаг, решив остаться, а не выбегать из комнаты.

— Что он сказал? — спрашивает Каллос.

— Перед тем как сбежать от нас, он сказал: Ты заплатишь кровью, как и все остальные из твоего забытого рода. Я получу трон, который заслужил, и отомщу за Лоретту, — повторил Вентос. Я помню эти слова так же отчетливо.

— Кто такая Лоретта? — спрашивает вслух Лавензия, когда слова дошли до всех.

— Красивое имя, похожее на песню, но я его никогда не слышала. — Винни, видимо, считает Вентоса достаточно спокойным, потому что возвращается за стол.

— Я никогда не читал ни о какой Лоретте. — Каллос качает головой.

— Заплати кровью, заплати, как все остальные из твоего забытого рода, — негромко повторяет Руван. Затем, уже громче: — Почему забытый? Почему «твой род»? Разве он не считает себя одним из нас?

— Хорошо, что не видит, если он пытается нас убить, — заявляет Вентос.

— Это может быть один из тех ранних разногласий, о которых ты говорил, — говорит Каллос, слегка кивнув в сторону Рувана. — Возможно, он лидер одной из тех ранних фракций, которые боролись за власть после или даже до смерти Короля Солоса, но до того, как порядок был восстановлен в отчаянии. Это может объяснить, почему он считает трон своим.

— Но то, что сказал Дрю... он мог иметь в виду трон Короля Эльфов. — Винни почесала голову. — Все эти догадки ужасны. — Я не могу с ней не согласиться.

— А может, он когда-то был человеком. — Дрю видит последний кусочек этой головоломки, то, что я упустила из виду. Все взгляды устремляются на него, и мое сердце замирает. Возможно, все не так просто, как я думала. Возможно, мы с Руваном оба были правы, каждый по-своему. — Вы сказали, что люди могут превращаться в вампиров и что группа первых людей сбежала из Мидскейпа, чтобы основать Деревню Охотников вскоре после появления первого человека. Что, если этот человек и был тем экспериментом?

— Это объясняет, что его внешность несколько отличается от вампира, даже пораженного проклятием. — Руван задумчиво поглаживает подбородок.

— И он был бы еще более мотивирован проклясть вампиров, если бы он был тем человеком, о котором писал Джонтун, рассказывая об экспериментах. — Каллос встает и начинает расхаживать по противоположному концу комнаты, где ранее находился Вентос. — Обращенный человек. Лоретта, скорее всего, была потерянной любовью, так же жестоко убитой вампиром. Он один из нас, но не считает себя таковым, потому что его заставили пройти эти обряды. Он хочет мести и нашего королевства в качестве возмездия. Все это имеет смысл.

— Отлично, теперь все эти разговоры приведут к поножовщине? — Лавензия складывает руки. — Мы знаем, где этот ублюдок, почему бы его не схватить?

— Вернуть его будет достаточно сложно. — Вентос указывает на Дрю. — Мы не можем рисковать и предпринимать какие-либо атаки до следующего полнолуния.

— Вы же не думаете, что теперь, когда мы знаем, где он, мы будем сидеть здесь спокойно, — протестует Винни. — Месяц — это целая вечность.

— Ты спала три тысячи лет. Что такое месяц? — Квинн закатывает глаза.

— Я тоже считаю, что мы должны пойти и забрать этого ублюдка, пока он не нашел другую форму и не подставил нас, — говорит Лавензия.

Они впятером спорят. Руван и Дрю молчат. Мой брат смотрит на свои ладони. Мысли Рувана где-то далеко.

— Вот что мы будем делать. — Я хлопнула ладонью по столу. Это в сочетании с громкостью и тоном моего голоса заставляет их всех замолчать. — Дрю, прежде чем уйти, ты расскажешь Каллосу все, что знаешь о том, как изготавливается Эликсир Охотника, а также все, что сможешь вспомнить об этом мужчине. Каллос, ты должен как можно быстрее сварить эликсир для Рувана. Квинн может помочь. Винни, Лавензия, Вентос, вы начнете планировать нашу атаку вместе с Дрю — сколько бы времени у него ни оставалось на этот момент. Если эликсир даст нам достаточно сил для возвращения, Дрю будет нашим наблюдателем на стороне Мира Природы. После того как Дрю уйдет, мы продолжим планировать и готовиться к нападению, разыскивая любую другую информацию о том, кто может быть Человеком-Вороном.

— Я не смогу вернуться, — с опаской говорит Дрю. — Не теперь, когда Человек-Ворон знает, что я свободен.

— Не в самой Деревни Охотников. Ты можешь спрятаться в болотах. — Я тянусь к его руке и сжимаю ее. — Я знаю, что моя просьба трудна, но это всего лишь месяц. — Все остальные принесли свои жертвы, чтобы покончить с этим проклятием. Пришло время и мне принести свою. Как бы я ни хотела, чтобы Дрю остался здесь со мной, я знаю, что он не может. И я не могу вернуться с ним. Пока не могу.

— Человек-Ворон всегда опасался болот. Я должен быть в безопасности. — Я чувствую, что храбрость Дрю — это прикрытие. Она слегка трескается, когда он добавляет: — По крайней мере, в течение месяца.

— А ты... — Я поворачиваюсь лицом к Рувану, но замираю от его выражения. В его глазах появился блеск, отблеск веселья и хорошего настроения, которого я не видела у него уже несколько недель. Я думаю, что этот взгляд предназначен только для меня, так как я никогда не видела, чтобы он смотрел на кого-то еще.

— Ты неутомима, — говорит он мягко, задумчиво. В этих словах должна быть злость или волнение, но он звучит почти... счастливо? Мой желудок сжимается по причине, которую я не могу описать.

— Когда она на что-то нацеливается, то бросается на это со всей свирепостью дикого зверя, — с усмешкой говорит Дрю. Сейчас он тоже улыбается.

— Я не дикий зверь, — протестую я, бросая на брата взгляд.

— Нет, нет, кажется, это так. — Лавензия ухмыляется.

— Простите, я не животное, — повторяю я для убедительности. — Я кузнечная дева. И, да, это значит, что я привыкла бить молотком по предметам, пока не добьюсь своего.

— Она всегда такая? — спросил Руван у Дрю.

— Обычно хуже.

— А я-то думала, что сокрушаюсь, что не могу удержать тебя рядом подольше. — Я наклоняю голову в сторону и сужаю глаза на брата.

— Ты будешь скучать по мне, и ты это знаешь. — Шутка становится мягкой, в нее вкрадываются искренние эмоции.

— Ужасно, — признаю я. Настроение немного портится от моего тона.

Руван прочищает горло.

— Ну, теперь, когда у нас есть план нападения, более или менее, Дрю, не хочешь ли ты посмотреть на кузницу вампира?

— Зависит от того, какой беспорядок там устроила моя сестра.

— Прости? — восклицаю я.

Руван со смехом встает.

— Не могу сказать, кто больше наводит беспорядок в кузнице или она сама после целого дня кузнечного дела.

— Прощайте, я ухожу, рискну пройтись в одиночку, — заявляю я, направляясь к двери. Никогда не думала, что Руван и Дрю вместе могут быть опасны для меня. Опасны друг для друга, но не для меня. Однако эти двое, похоже, готовы дразнить меня бесконечно. Каким образом мой брат вступил в союз с моим случайным мужем еще до того, как узнал об истинном положении вещей?