27

НЕЙТ

Я просыпаюсь от той же ноющей боли, что и каждое утро после боя. Рядом стоит Жизель со стаканом воды и обезболивающими таблетками в руках. Должно быть, она почувствовала, как я зашевелился, и решила, что мое тело будет чувствовать себя хреново.

— Доброе утро. Это... это каждый раз так болит?

— Да, зависит от того... хочу ли я терпеть боль или нет. Я имею в виду, если я позволяю им бить меня. Мне нужна боль, чтобы чувствовать себя живым. Иногда я питаюсь ею, чтобы не чувствовать себя виноватым в том, что, по сути, закончил их карьеру. Вот почему меня прозвали Жнец.

— Так вот какую цену ты платишь. — Она нежно смотрит на мои порезы и синяки.

— Я привык к этому. Я уже говорил тебе. Это все, что я знаю и умею.

— Я могу понять. Балет и танцы - это все, что я знаю и умею. Это все, чем я когда-либо занималась.

Она делает паузу, когда я сажусь на кровати, вытягиваю ноги, боль уже не такая сильная.

— Тебе помочь дойти до ванной?

— Я в порядке, ничего не болит. Спасибо, что принесла мне воду и лекарства.

Она видит, как я отодвигаю простыни, чтобы встать, затем опускается передо мной на колени на краю кровати, чтобы можно было сдвинуть мои полозья. Она медленно поднимается, стоя на коленях, смотрит мне в глаза, и я ничего не могу с собой поделать.

Я люблю ее.

Если бы она только знала, как сильно я ее люблю. Я не знал, смогу ли я когда-нибудь почувствовать любовь, и только ради нее я испытываю это чувство. Я не существую без нее. Она нужна мне.

Я отчаянно надеюсь, что она чувствует то же самое, по крайней мере настолько, чтобы остаться. Она встает, и я придвигаю ее к себе, чтобы положить голову на ее плоский живот и вдохнуть сладкий женский запах ее духов. Я поднимаю глаза, и она улыбается мне.

— Я люблю тебя, — мягко говорю я ей.

Она молчит, глядя на меня с приоткрытым красивым ртом, и отступает назад, когда я встаю. Я иду в ванную, чувствуя ее взгляд на своей спине, когда закрываю дверь, и смотрю на свое отражение в зеркале в ванной.

Я закрываю глаза, не привыкший к тому, что вообще люблю кого-то, и боюсь ее потерять. Когда она стояла на карнизе и собиралась спрыгнуть, я почувствовал страх. Страх темноты, из которой я не смогу вернуться, если потеряю ее, потому что, если я почувствовал страх, я уже знал, что люблю ее.

Когда она повернулась и вернулась ко мне, я заглянул в ее глаза, увидев внутри демонов, ищущих тьму. Тьму, которую я мог бы дать ей, чтобы она могла танцевать на свету.