В тот момент, когда дверца машины закрывается, Лия обнимает меня и рыдает. Я притягиваю ее к себ ...

В тот момент, когда дверца машины закрывается, Лия обнимает меня и рыдает. Я притягиваю ее к себе на колени, уверенный в своем решении занести наши сумки в машину, прежде чем встретиться с ней в кафе. Хотя я ненавижу то, через что ей пришлось пройти, лучше, чтобы Эмилио и его человек набросились на меня.

— Ты в порядке. Я держу тебя.

Ее кулак внезапно врезается мне в грудь, затем снова во второй раз. Я ловлю ее запястье на третьем замахе.

— В чем дело, любовь моя?

— Я думала, ты умер. Я думала, что тебя убил мой отец …Михаил, тебя не было в номере этим утром и ты не отвечал на мои звонки или сообщения. Где, черт возьми, ты был?

Я не буду ей лгать.

— Общался с мужчинами из бара.

Ее глаза расширяются, и она качает головой.

— Зачем тебе делать это в одиночку? Что, если...

— Я был не один. Вызвал подкрепление. Они помогли мне разобраться со всем, и они наводят порядок, пока мы разговариваем.

Руки Лии снова обвиваются вокруг меня.

— Ты не должен был этого делать. Мы уезжали.

Отстраняюсь и подставляю ей лицо, наши глаза встречаются, чтобы она знала, насколько я серьезен.

— Мне нужно, чтобы ты поняла, что я нехороший человек. И никогда не наступит день, когда кто-то обидит тебя, и я не вырву его сердце, пока оно еще бьется.

— Всегда такой романтичный, — говорит она с легким смешком, кладет голову мне на плечо и замолкает.

Я даю ей минуту поразмыслить о том, что произошло с ее отцом. Потребовалась каждая капля самообладания, чтобы не наброситься на этого сукина сына. Я слышал его последние слова, обращенные к ней.

Он ее не заслуживает. Но это прекрасно, потому что Лия теперь моя.

Поездка в ангар частного аэропорта проходит в тишине. Я подумал, что она на мгновение уснула, но поймал ее отражение в окне: открытые глаза пусто смотрели на проплывающий город.

— Мы сделаем небольшой крюк, — говорю я, пристегивая ремень безопасности, пока она делает то же самое рядом со мной. — Остановимся у Романа в Вегасе.

Лия смотрит с пристальным вниманием, ожидая объяснений.

— Как ты знаешь, задержка поставок означает потерю денег. Они хотят доплаты за трехдневную задержку.

— Три дня?

Я киваю.

— Они утверждают, что мы вызвали проблемы в расписании и нам понадобился еще один день, чтобы уладить все. Так они говорят.

— И ты забираешь еще припасы у Романа?

— Точно. Передача состоится завтра в 3 часа дня.

Лия похлопывает себя по карманам, и на ее хорошеньком личике появляется выражение паники.

— Черт.

— Что такое?

— Должно быть, я уронила свой телефон, или, может быть, его забрал Карло. Я должна позвонить Энн и Родри. Они должны знать, что он сделал …что он пытался сделать со мной.

Мы с Родриго были близкими друзьями четырнадцать лет. Я даже считаю его братом. Но обстоятельства изменились. Он верен своему отцу и бизнесу, который однажды унаследует, так же, как я своему. Ожидать, что он бросит все, над чем работал, только ради того, чтобы встать на сторону своей сестры, кажется невероятным, какими бы хорошими не были наши связи.

— Мне неприятно предполагать это, — говорю я, вкладывая телефон ей в руку, в конечном счете оставляя решение за ней. — Но можешь ли ты доверять своему брату? Он мне небезразличен. Ты это знаешь. Но Родриго был единственным человеком, который знал о нашем местонахождении.

Черты ее лица мрачнеют, пристальный взгляд направлен куда-то мимо меня, пока она впитывает мои слова.

— Он бы никогда... — шепчет она, почти про себя. — А он бы стал?

Глаза Лии находят мои, телефон падает ей на колени. Лаская ее щеку, я смахиваю одинокую слезинку, стекающую по ее коже.

— Сердце мужчины может быть предательским, если его правильно поощрить, lyubov moya. А Родриго амбициозен, его стремление к власти и богатству соперничает со стремлением вашего отца.

— Если он меня предал, я никогда ему этого не прощу.

— Мы разберемся с этим. Я обещаю.

Она целует меня.

— Спасибо тебе за то, что ты там сделал.

— Не благодари меня, потому что то, что я способен для тебя сделать, испугало бы тебя. Иногда это пугает даже меня.

Она улыбается, запечатлевая еще один сладкий поцелуй на моих губах.

— Я люблю тебя. И ты не пугаешь меня, Михаил. Ты дополняешь меня.

ЛАС-ВЕГАС, НЕВАДА

Роман открывает дверь, рядом с ним его новая жена, и приветствует меня так, как это сделал бы только младший брат.

— Ты дерьмово выглядишь.

Я усмехаюсь и притягиваю его в объятия, хлопая по спине немного сильнее, чем он, вероятно, ожидает.

— Да, что ж, дерьмовое было утро, — говорю я, переплетая свои пальцы с пальцами Лии, когда мы переступаем порог.

Его жена Надя тепло приветствует нас, и мы обмениваемся любезностями. Хотя Лия и Роман встречались мимоходом, их общение было ничем иным, как сердечным приветствием и прощанием. Все, что знает о ней, он услышал от меня, но в основном это наша сломанная версия.

Женщины предпочитают оставаться наверху, в то время как мы с Романом спускаемся по винтовой лестнице в потайной подвал под лестничной площадкой первого этажа.

— Я рад видеть, что твоя бейсбольная сумка наконец-то сброшена, — шутит он, набирая код на металлической двери. — Я волновался, что ты пытаешься быть как папа и отрекся от женщин на десять лет после всей этой херни с Селестой. Мы со Львом были так близки к тому, чтобы вмешаться, и подложить под тебя киску, брат.

Я не могу удержаться от смеха: — Не будь мудаком. Получить киску было совсем не проблемой. Но я польщен, что тебе не все равно.

Роман выдвигает черный ящик из-под полки и открывает крышку.

— Этого достаточно?

Я заглядываю внутрь и провожу быструю мысленную инвентаризацию, одобрительно кивая.

— Я перевел средства на твой счет и добавил немного дополнительно в качестве благодарности и, конечно же, свадебного подарка.

— Ты не должен был этого делать, но я ценю это.

Я некоторое время наблюдаю за своим братом. Что-то в нем изменилось. Он все тот же дерзкий ублюдок, как всегда, но он кажется более... приземленным и счастливее. Наиболее показательным является то, как он смотрит на свою жену, как будто она единственная в комнате.

Чувство, которое я знаю слишком хорошо.

— Тебе это идет — семейная жизнь, остепенение. Никогда не думал, что доживу до этого дня.

Роман усмехается: — Ты знаешь, как это бывает. Ну эта чертова поговорка? Жизнь подкидывает тебе крутые трюки и все такое дерьмо. Ну, я получил по чертовой морде, и мне это понравилось.

Мы снова смеемся вместе.

— И ты, — говорит он. — Приятно видеть, что ты наконец нашел свой путь обратно к ней.

— Я это сделал.

Роман тянется за графином.

— Да, я устал слушать, как ты плачешь, как маленькая сучка.

Я хлопаю его по затылку, как раньше, когда мы были детьми. Наш смех напоминает мне, что мне нужно чаще навещать его. Теперь, когда я должен уехать из Техаса, возможно, так оно и есть.

Настроение внезапно меняется, как будто мы читаем мысли друг друга. Я уже рассказал ему обо всем, что произошло с Эмилио во время нашего полета.

— Тебе следовало убить его, Михаил. Одной причиной оглядываться через плечо меньше, — говорит он, наливая виски в стакан и двигая его по столу.

Я качаю головой и вздыхаю.

— В конце концов, это все еще ее отец. Я не хотел, чтобы такое дерьмо висело над нашими головами.

— Ты уже рассказала папе?

— Пока нет. Но мы должны распространить информацию и быть начеку, на всякий случай. Что-то подсказывает мне, что я увижу его раньше, чем ожидалось.

Роман опрокидывает свой бокал.

— Согласен.