— Вернись сюда.

— Вернись сюда.

Я отрываю ее от двери и приподнимаю, прежде чем переступить порог нашего коттеджа. Звук ее смеха согревает мне грудь. Я никогда не устану от него. Это одна из первых вещей, которые я полюбил в ней. Она была и всегда будет самым ярким светом в моей жизни. Едва не потерять ее сегодня вечером было моментом расплаты.

На обратном пути я мучил себя всеми сценариями, которые могли бы разыграться, если бы не добрался до нее вовремя. Каждый из них заканчивался для меня тюрьмой или смертью, потому что жить без нее — это не вариант.

Больше нет. Никогда.

Пинком распахнув дверь ванной, я кладу ее на туалетный столик, отбрасывая в сторону чертово пальто. Затем ее футболка, за ней быстро черный лифчик.

— Ya tebya lyublyu, — говорю я, накрывая ее сосок ртом.

Она впивается ногтями в мой череп, запрокидывает голову и издает сладчайший тихий стон. Я никогда не забуду, как она стонала для меня. Это запечатлелось в моей памяти на долгие годы как мучение.

— Я тоже тебя люблю, — шепчет она, обвивая ногами мой торс и притягивая меня к себе, пока покрываю поцелуями ее тело, смакуя зубами и языком каждый сантиметр.

— Что ты там сказала раньше? Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Мои вопросы остаются без ответа, сменяясь вздохом, когда я прикусываю ее напряженный сосок.

— Черт... — скулит она, когда мои зубы оставляют след на другом соске.

— Скажи это, — рычу я, хватая ее за горло.

Лия смотрит мне в глаза и усмехается.

— Я хочу, чтобы ты трахнул меня жестко и быстро. Доведи меня до слез... потом сделай это снова.

Как бы сильно я ни хотел не торопиться, поклоняясь ей так, как она того заслуживает, разрывать ее на части — это именно то, что нам обоим нужно. Я слишком долго, блядь, обходился без этой женщины.

Моя одежда падает на пол рядом с ее.

— Я не думаю, что есть что-то, о чем ты могла бы попросить, чего я тебе не дам, — говорю я, сжимая в руке ее волосы. — Вот какую власть ты имеешь надо мной, красотка. Только ты.

— Так что заткнись и трахни меня уже, — она усмехается мне в губы и поглаживает мой член твердо и медленно, заставляя согнуться пополам и прикусить ее плечо.

— Мне нужно, чтобы ты знала, что ты моя.

Я поднимаю одну ее ногу, затем другую, ставлю ступни на туалетный столик и наслаждаюсь взглядом на ее красивую киску, открытую и истекающую для меня.

— Ты будешь моей женой.

Прижимая большой палец к ее клитору, я потираю его плотными круговыми движениями.

— Роди мне детей.

— Черт...Михаил.

Она ахает, когда я просовываю два пальца внутрь, нащупывая то местечко, которое заставляет ее дрожать.

— Ты будешь моей королевой, Лия.

Я облизываю влажную щель, и ее бедра покачиваются вокруг моей головы, пока поглощаю ее, как самый сладкий, черт возьми, фрукт.

— Я забираю тебя к себе домой. Ни дня без тебя, любовь моя.

Она дергает бедрами при каждом поцелуе, острые ногти впиваются в мою кожу головы. Я мог бы умереть у нее между ног, но мне нужно заявить права на то, что принадлежит мне. Закидывая ее колено себе на плечо и прижимаясь последним поцелуем к набухшей киске, я выпрямляюсь и становлюсь у ее входа.

— Сделай это, — умоляет она, наклоняясь вперед.

— Моя милая девочка, умоляет меня трахнуть ее.

Проскальзываю внутрь, она шипит, ее тело слегка напрягается, когда я растягиваю ее.

— Боже, я скучал по тебе.

Поглаживая руками ее задницу, я поворачиваю ее к себе.

— Вот так, — прохрипел я, погружаясь в нее до конца и замирая на мгновение, пока восстанавливаю самообладание. Она такая чертовски тугая, что кажется, будто ее киска душит мой член. — Эта сладкая пизда была создана для меня.

Мой дом.

Все становится на свои места.

Погоня окончена.

Я врываюсь в нее в постоянном ритме, и она отвечает мне толчком на толчок.

— Михаил... Боже, я люблю тебя.

Я делаю мысленную пометку оставить для нее длинные волосы, наслаждаясь восхитительным покалыванием ее пальцев, когда она сжимает их сильнее, приближаясь к освобождению. Наши рты соприкасаются в отчаянной нужде, когда мы боремся за то, кто первым поглотит другого.

Еще.

Вырываясь, я хватаю ее за бедра и позволяю ей скулить от потери контакта, потому что это гребаная музыка для моей черной души.

— Я убью тебя, — угрожает она срывающимся голосом.

Я хихикаю и целую ее, проглатывая протесты, прежде чем перевернуть на четвереньки. Поглаживая свой скользкий член, я наклоняюсь, чтобы укусить ее за ягодицу, затем за другую, и она шепчет мое имя.

— Руки на зеркало и раздвинь для меня колени. Я хочу, чтобы ты увидела, как красиво выглядишь, когда я трахаю тебя языком.

Я планировал снова погрузиться в нее, но, увидев мою девушку на коленях, с красивой круглой попкой перед моим лицом, я не могу устоять.

Лия делает, как ей сказано, и, положив одну руку на член, я наклоняюсь и глажу ее набухший клитор, лаская и посасывая ее возбуждение, пока ее тело не начинает дрожать, и она не разрывается на части, выкрикивая мое имя.

— О, черт, — стону я, когда струйка влаги стекает по ее ногам на туалетный столик и даже на пол. — Черт возьми, детка. Ты только что — сквиртанула?

Я замечаю в зеркале прикрытые глаза, когда ее грудь поднимается и опускается от быстрых вздохов, лишая возможности говорить. Она прислоняется лбом к стеклу и лениво кивает мне.

— Я... Я никогда... этого не делала раньше, — умудряется сказать она, откидываясь на икры и вздыхая.

— Это была самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видел.

Я обхватываю ее рукой за талию и стаскиваю с туалетного столика, наклоняя ее и погружаясь внутрь так глубоко, как она может меня принять.

Каждый толчок заставляет ее скользить по собственному беспорядку, и это чертовски восхитительно. Я хватаю ее за волосы и откидываю голову назад, повышая голос почти до ее уха.

— Посмотри на себя, любовь моя. Посмотри, что мы наделали, — говорю я, не сводя глаз с ее блестящих сисек, которые подпрыгивают, и капельки стекают с ее кожи.

— Сильнее, Микки, трахни меня сильнее. Ты у меня в долгу.

Я толкаю ее вперед, прижимая грудью к столешнице, отрывая ноги от пола, и вонзаюсь в нее с восхитительной жестокостью.

— Ты сказала, — толчок, — заставить тебя, — толчок, — плакать, — я обвожу рукой ее бедро и нащупываю набухший клитор, — и я уже сделал.

— Черт возьми, да.

Лия сжимается вокруг моего члена, ее рот приоткрывается, она содрогается и кричит. Я прямо там, рядом с ней, падаю через край и кончаю в нее, пока не отдаю все до последней капли.

— Михаил...да. Я люблю тебя, — признается она, затаив дыхание.

Я целую ее в лопатку.

— Я люблю тебя.

— Я умираю с голоду.

Со смехом я выпрямляюсь и выскальзываю из нее.

— Давай тебя покормим. Тебе понадобится энергия.

Пока Лия слезает с туалетного столика, я беру по ягодице каждой рукой и раскрываю ее, наслаждаясь тем, как моя сперма вытекает из нее. Я провожу двумя пальцами по сочащейся киске и обвожу ее чувствительный клитор, заставляя подергиваться.

До меня внезапно доходит, что мы не обсуждали и не предохранялись — легкие вспышки паники.

— Любовь моя, ты на...

Она кивает, словно читая мои мысли.

— Да.

Однажды Лия родит мне детей. Но сейчас она нужна мне только для себя.

— Ты засыпаешь на мне?

Лия сжимает мое бедро, и я крепче сжимаю ее талию под водой.

— Нет, — вру я, и тон моего голоса выдает меня.

Она улыбается и приподнимает подбородок, целуя меня.

— Лжец.

— Прекрасно. Ты поймала меня.

— Мы можем вылезти, если ты устал. Я могла бы даже подумать о том, чтобы разделить с тобой постель сегодня вечером.

Ее тело сотрясается от моего смеха.

— Это правда? После всех оргазмов, которые я тебе подарил, вот как ты мне отплатишь? Заставив меня снова спать на этом чертовом диване.

Лия высовывает палец ноги из воды, делая вид, что обдумывает решение. Я позволяю ей развлекаться. Мои мысли витают в другом месте. Я смотрю поверх палубы на пар, который поднимается и клубится над поверхностью джакузи, сталкиваясь с холодным ночным воздухом. Лес вдалеке черный как смоль, но где-то там, за линией деревьев, находится группа мужчин, которые заслуживают смерти.

Пока Лия была в ванной, я просмотрел их точное местонахождение, имена участников, адреса, досье на всю гребаную девятку… и попросил о нескольких услугах. Я разберусь с ними сам, но ускользнуть от нее невозможно. Я знаю, на что она способна, но я никогда добровольно не подвергну свою девочку опасности.

— Ты еще здесь? — спрашивает она, лаская мое лицо.

Я беру ее за руку и оставляю поцелуй на ее ладони.

— Я здесь.

Наступает пауза и она напрягается. Я чувствую, что в воздухе повис вопрос.

— Спрашивай, — настаиваю я, ободряюще сжимая ее руку.

Лия подносит мою руку к губам, чтобы ответить на жест, и вздыхает.

— Селеста. Могу я спросить, что произошло?

— Ты можешь спрашивать меня о чем угодно. Мне нечего от тебя скрывать.

Она извивается у меня на коленях, оседлав, ее ранимый взгляд устремлен на меня.

— Вы были женаты почти три года. Ты когда-нибудь любил ее?

— Нет. Я признаю, что пытался. Но ты не можешь заставить себя полюбить кого-то. Я научился на горьком опыте, — кладу руки ей на шею и глажу большими пальцами ее щеки. — Но я думал, что это был единственный способ забыть тебя.

— Почему ты женился на ней, Михаил? Я умоляла тебя не делать этого.

— Я всегда буду сожалеть о том дне. Я долгое время ненавидел себя, — говорю я, прижимаясь своим лбом к ее лбу. — Но я чувствовал, что у меня не было выбора. Мир был настроен против нас.

Лия кладет голову мне на плечо.

— А что теперь?

— Ya by razorval mir radi tebya, moya lyubov.

Она улыбается проводя пальцем по татуировкам у меня на груди. Этот жест пробуждает во мне воспоминания о том, что я сделал для нее через несколько дней после свадьбы, когда узнал, что она уехала в Испанию. Направляя ее руку, я кладу ее себе на сердце и жду, пока она прочтет. Татуировка написана по-русски, но Лия, похоже, хорошо владеет языком.

Подушечкой пальца она прикасается к цветку и словам, вырезанным внутри.