ГЛАВА 25

Хален

Музыка – это связующее средство разрущающейся души, и прямо сейчас его много. Все они заключены в потные тела, отягощенные алкоголем и наркотиками. Некоторых я не знаю, других видела, но с большинством из них мы скоро встретимся, когда поступим в колледж.

Залы Элитного университета Риверсайд покрыты новой краской, задыхающейся души, взывающей о помощи. Под блестящим золотом скрываются окаменевшие с годами секреты. Мы ждали Стеллу пару лет, прежде чем записаться, и через несколько месяцев это произошло.

Стакан прижимается к моим пухлым губам, когда незнакомая девушка шлифует свою задницуо об парня без рубашки в маске куклы Билли.

Когда пронзительный крик прорывается сквозь музыку, я возвращаюсь к Кукле Билли. Она продолжает танцевать вокруг него, ее наряд медсестры сияет в лунном свете. Пятница, тринадцатое, для нас все равно что Хэллоуин, и мы празднуем его каждый раз. Это означает, что каждые несколько месяцев у нас бывает наш любимый праздник.

Свидание с дьяволом.

— Тебе стоит пойти потереться... — Голова Стеллы дергается туда, куда я смотрю. Моя бровь приподнимается при виде парня, лежащего на полу у ее ног, вместе с двумя за ее спиной. Вечно возится с игрушками. Стелла не скромничает в своей уверенности. Как только ее ноги касаются пола любой комнаты, в которой она находится, люди падают на колени. Как бы поверхностно это ни звучало, ее красота – первое, что вы замечаете в ней.

Второе – это ее глаза.

Мы бы пошутили о том, с каким мужчиной она бы остепенилась. Ему понадобилась бы враждебность ее отца, чтобы поставить ее на место, но достаточно развязности, чтобы терроризировать ее.

— Хммм... — Пара не расстается, но то, как девушка лапает Куклу Билли, дает понять, кто кого жаждет больше. — Я чувствую, что сделала бы ей одолжение. Она бы не знала, что...

— Хален... —  Предупреждает Эви, стоя у меня между ног. Она смотрит на меня из-под трепещущих ресниц. — Будь милой.

Я поднимаю брови, глядя на свою лучшую подругу.

— С каких это пор?

Она с фырканьем качает головой из стороны в сторону.

— Держать тебя на месте в колледже будет весело. — Родители Эви согласились, чтобы она поступила с нами. Это позволило ей определить свою специальность и решить, чем она хочет заниматься в будущем.

— Я все еще раздражена тем, что мы вообще должны присутствовать. — Красные плавки Ривер вспыхивают на фоне затемненных фар. Не нужно знать ее, чтобы понять, почему она не решается пойти. Она не так очевидна, как ее брат, но дикость Нейта сильна. Она просто не показывает этого. Ривер – девушка, которая крадет каждое мгновение. С ее длинными светлыми волосами песочного цвета и склонностью ко всему, что хотя бы отдаленно напоминает искусство, она – сила, которая берет все, что хочет, и когда хочет. Проблема в том, что она никогда не знает, чего хочет.

Или кого.

— Это будет весело. Думай об этом как о новой игровой площадке, — дразнит Стелла, сидя на стуле рядом со мной.

Двое, которых я изучала, наконец расстаются. Ее рука скользит в его, когда она ведет его к бассейну. Надувные вороны и шезлонги плавают вокруг массы шумных пьяниц, а ахромные огоньки мерцают в гуще маминого сада и деревьев.

Алкоголь, бушующий в моей крови, заставляет меня пробираться сквозь толпу, а мои растрепанные волосы при каждом шаге задевают копчик. Из динамиков звучит песня «Toxic» RealestK, и становится очевидно, чей плейлист мы слушаем.

Мои ноги останавливаются на краю бассейна, где болтают Кукла Билли и его подружка. Он на фут выше меня, но это несложно, когда в тебе пять футов и сколько-то там.

Он не прячется в страхе перед тем, кто может за ним наблюдать.

Он не проявляет никаких колебаний из-за того, кто я такая.

Мгновенно заводит.

Мои руки скользят вниз по его груди, натыкаясь на твердые края его пресса и останавливаясь над ремнем. Медсестра, кем бы она ни была, может подождать. Потому что мне это нужно больше, чем ей.

Маска посредственная, совсем не моего калибра, но неважно. Я не смогу ее увидеть, когда он возьмет меня сзади.

И тут до меня доходит. Кукла, блять, Билли. Комок смеха застревает у меня в горле, когда я пытаюсь побороть иронию этого, поскольку мои папа и дяди провели лучшую половину своей школьной жизни, мучая мою маму и ее друзей загадками.

Кожаный шнурок на его шее соединяется с эмблемой цвета соболя, когда мои пальцы обводят ее линии.

— Хочешь поиграть?

Тишина.

Мои руки возвращаются к его груди, пока не достигают нижней части маски. Мой палец зацепляется за пластик, но он ловит меня за запястье.

— Прекрасно. — П сорвалось с моего языка. — Продолжай. В любом случае, это мое дело.

Другой рукой он обвивает изгиб моей талии, и волны жара прижимают меня к нему, как прилив, пока моя спина не прижимается к его груди, а прохладное прикосновение его маски не касается затылка.

Но потом все это заканчивается.

Яростное движение знакомого флага разливает красный жар по моим венам. Вокруг танца декламируемых языков пламени глаза Уора устремлены исключительно на меня. У меня перехватывает дыхание, когда они двигаются по моему телу так же, как это делают его руки.

Воздух пропитан ароматом смерти, как и на любой другой нашей вечеринке, только на этот раз на коленях Приста сидит девушка. Бледная, как лак, кожа, она сияет на фоне языков пламени, как манекен для восхищения. Судя по двум металлическим ведрам с обеих сторон и разрезам, идущим от запястья до локтя, ясно, что она мертва.

Он, без сомнения, не в себе, но мама оценит усилия, которые он приложил, чтобы убрать все улики с ее травы.

Прист держит ее безвольное тело у себя на коленях, ее голова покоится на изгибе его шеи, а ноги слегка раздвинуты. Иисус. Единственный шаг над его и без того безумной душой – это именно то место, где я провожу черту.

Некрофилии категорически отказываю.

Я кладу руку на руку незнакомца и закрываю глаза, когда костяшки его пальцев скользят по моему животу. Гнев обжигает мою кожу, как будто я ношу на груди яблочко, когда мои глаза распахиваются и натыкаются на рычание, такое злобное, что может заставить Дьявола убежать.

Он хотел поиграть, но забыл, с кем играет. Он просто пошел с пешки, тогда как я всегда начинала с ферзя. Мне не нужна была отстраненность моего брата или порочная утонченность Уора. Мне даже не нужно добродетельное обаяние Вейдена.

Острые ощущения от каждой игры струились по моим венам, как ДНК. Я бы вырвала собственное сердце и использовала его струны как зубную нить, прежде чем позволила бы ему победить меня.

Шах и мат.

Вечеринка вокруг нас затихает, секунды кажутся минутами, ни один из нас не прерывает зрительного контакта.

В порыве возбуждения я опускаю руку парня, и он, наконец, опускает ее под повязку. Мои губы приоткрываются, образуя идеальную букву «О», когда пальцы, наконец, скользят по гладкости кожи.

Выгибаясь назад, я прижимаюсь к нему, мои глаза немного закатываются, когда его палец раздвигает меня и скользит по клитору. Рукой, которая лежит на его шее, я прижимаю его лицо к своему плечу. Дыхание, вырывающееся из-под маски, при других обстоятельствах было бы отчаянным.

Но ферзи и пешки...

Его палец проникает внутрь, прежде чем очертить складку и закрепиться на моем клиторе. Длина его члена поднимается у меня за спиной, когда он двигает бедрами вперед. Мы оба отказываемся разойтись, мои колени слабеют, а рука на моей киске сжимается сильнее и парень подхватывает меня, когда я почти падаю, только усиливая огонь, который продолжает гореть между Уором и мной.

Я ломаюсь.

Губы Уора, изогнутые в порыве ярости – врата ада, его язык – святилище Дьявола. Даже несмотря на злобное предупреждение в его хмуром взгляде, мои зубы заставляют меня прикусить нижнюю губу.

Знакомая волна восторга окутывает меня все сильнее...

Уор в мгновение ока вскакивает со своего стула, преодолевая расстояние между нами, как прекрасное чудовище, которым он и является.

Музыка внезапно становится слишком громкой, люди – слишком близко, и из меня вырывается вопль, когда я отталкиваю руку парня и ныряю за группу людей. Мне нужно было убраться отсюда или, по крайней мере, установить некоторую безопасную дистанцию между нами. Возможно, я поставила свою королеву не в тот ряд.

Мои руки взлетают, чтобы расшевелить людей, когда Вейден выходит из-под света, поворачивая девушку, которая у него на руках. Его язык стирает кровь с уголка рта.

Шок удерживает меня на месте. Вейден? Нет. Это, блять, никак не может быть тем, чем оно кажется.

Может быть, я пьяна.

Эти вечеринки всегда были кошмарными. Это наша версия Хэллоуина, и все слишком накачаны наркотиками и алкоголем. Пока мы не перестали приходить.

Теперь, надеюсь, они должны быть настолько облажавшимися, что ни в чем не будут сомневаться. Черт. Наверное, мне стоит позвонить уборщикам прямо сейчас, пока я не забыла. Тот, кто умрет, просто никогда не существовал. Замок Хейс был их путем к смерти.

«Unsainted» от Slipknot нейтрализует адреналин и алкоголь, когда мой ботинок зацепляется за неправильный угол, и я падаю, пока моя спина не приземляется на что-то твердое.

Моя улыбка становится шире, когда я поворачиваюсь обратно к своей марионетке, только чтобы обнаружить ярость, смотрящую на меня сверху вниз с самого прекрасного лица, когда-либо касавшегося человечества.

Его рука ложится мне на горло, прежде чем я успеваю произнести черт, выдавливая остатки воздуха из моих легких. Он может давить на меня сколько угодно, но страха здесь нет.

Подушечки его пальцев впиваются в мою плоть, когда Уор поднимает меня с земли, прижимая нас ближе. Даже несмотря на хаос происходящего вокруг нас и алкоголь, который маскирует чувства, которых я не хочу касаться прямо сейчас, именно то, как я ощущаю его внимание спустя несколько дней после того, как оно у меня появилось, заставляет меня жаждать себя.