ГЛАВА 17

Хален

Еще до того, как они все исчезли в лесу, я почувствовала волнение. Я не могла точно определить причину, но я уверена, что это было как-то связано с тем фактом, что все казалось... неправильным. Может быть, мне следовало просто потеряться там, а не возвращаться.

Я мало что знаю о том, чем они занимаются здесь или в Риверсайде, и об игре, в которую они играют под видом Devil's Cockpit, или даже о том, как Отцы проводили время, обучая их. Все, что мы знаем, – это то, чему нас учили. Мама однажды сказала мне, что в детстве ненавидела это. Постоянные секреты и незнание того, что происходит. Сегодня вечером я впервые почувствовала, что понимаю, что она чувствует.

Многое изменилось. Они изменились кардинально.

Я листаю свой Инстаграм, когда в моем телефоне появляется селфи Эви. Фотография, сделанная после одной из наших выходок на выходных. Которую мне отчаянно нужно повторить. У Эви волосы цвета виски собраны в высокую прическу пони, губы от природы пухлые, за такие девушки выбрасывают деньги.

Моя постоянная женщина. Ясность в моей безумной жизни и семье.

Я провожу пальцем по экрану, чтобы ответить.

— Хеллион...

При звуке ее голоса и прозвища, которое она почти не использует, если только не злится на меня, мои мышцы расслабляются, и я на мгновение забываю, где нахожусь.

— Я пыталась дозвониться до тебя!

Я могу представить, как она стоит, положив руку на бедро в форме песочных часов, приподняв выщипанную бровь и проявив глубокие вертикальные морщины между глазами.

— Я знаю, мне жаль! — Я встаю с бревна, на котором сижу. Мне в любом случае нужно убраться подальше от Катсии, пока я не оказалась в очередной кошачьей драке. — Я в...

— Не рассказывай мне. — Она вздыхает. После более подробного рассказа Эви о моей семье я в конечном итоге предоставила ей возможность знать все или ничего. Она выбрала все. В этом есть ирония, поскольку она никогда не хочет знать, что мы делаем, пока мы это делаем. — Когда ты возвращаешься домой?

Я возвращаюсь туда, где только что сидела, и вижу Ривер, лежащую на спине и смотрящую на звезды. Ее пепельно-светлые волосы разметались по траве.

— Э-э... — Я перевожу взгляд на Стеллу, которая трахает глазами одного из Потерянных Мальчиков. Волосы у меня на затылке встают дыбом, когда я замечаю, что Катсия не сводит с меня глаз.

— Завтра. Мы вернемся завтра. Эй... Я собиралась спросить об этих выходных.

— Я буду там, Хейлс. Я обещала тебе, что буду там на семейном торжестве, потому что это важно для тебя. Я буду достаточно пьяна, чтобы не думать обо всех призраках, но...

Я сдерживаю смех.

— Я скучаю по тебе. Увидимся завтра.

— Люблю тебя.

Повесив трубку, я продолжаю прокручивать свои сообщения и останавливаюсь на номере. Мое сердце замирает в груди, пока я борюсь с желанием обернуться и посмотреть через плечо из страха, что кто-то наблюдает за тем, что я делаю.

Я открываю новое сообщение и добавляю номер, под которым он сохранен.

Ты спросил меня, на что это похоже.

Я жду мгновение после нажатия кнопки отправить, мой большой палец зависает над экраном. По мере того, как проходит еще несколько секунд, по моей коже бегут мурашки. Когда мой телефон вибрирует у меня в руке, мой желудок сжимается, но я открываю его новое сообщение.

И?

Черт. Прежде чем я смогу остановить себя, я нажимаю отправить.

Предательство. Это похоже на предательство.

Я удаляю сообщения, прежде чем кто-нибудь их увидит, и засовываю телефон обратно в карман, возвращаясь к Стелле. Я даже не хочу спрашивать Катсию, как долго мальчики обычно охотятся, потому что меня бесит, что она знает что-то, чего не знаю я. Она знает многое, чего не знаю я, из-за ее связей.

Спал ли с ней Уор?

Конечно, он спал.

Я подхватываю полупустую бутылку бурбона, опрокинутую на траву, тяжело выдыхаю и падаю обратно на импровизированный стул.

Я подношу бутылку к губам и оставляю яд на кончике языка.

— Я думала, мы могли бы хотя бы поиграть с ними.

Мой телефон вибрирует одновременно с телефоном Стеллы и Ривер.

Мы все замираем, прежде чем я опускаю бутылку обратно на землю.

Уор Малум запустил новый групповой чат.

Я ненавижу то, как мое тело оживает. Мы с Уором никогда по-настоящему не переписывались, если только это не было важно и связано с Пристом, или какая-нибудь случайная хрень вроде Рождества или каникул, и он не мог дозвониться до Приста. Мне никогда не приходило в голову, что у нас не было особых отношений вне Королей, и я не знаю, беспокоило ли это меня.

Уор: Разгадайте мне эту загадку...

После расставления точек наступает пауза, и Стелла с Ривер одновременно принимают сидячее положение.

— Я думала, они играют в эту игру только для того, чтобы выяснить, является ли кто-то врагом.

— Так и есть, — отвечаю я сквозь стиснутые зубы. Загорается окно чата, и я задерживаю дыхание.

Уор: То, что одновременно мертво и живо, но имеет гниющие вены?

— Хейлс, — дышит Ривер.

— Я знаю. — Я вздыхаю, глядя на экран. — Они нам не доверяют.

— Это чушь собачья, — шипит Стелла себе под нос.

— Мы знали, что они не доверяют. В частности, сразу.

— Что нам делать? — Ривер сжимает в пальцах телефон. Огонь потрескивает, и угольки улетают в темное небо.

— Мы делаем то, что должны делать.

Мои пальцы порхают по клавиатуре.

Хален: Деревья. Следующая загадка...

— Черт возьми, ты хороша. — Стелла ухмыляется, а затем все исчезает. — Они все еще меня раздражают.

— Меня тоже. — Ривер закрывает групповой чат и засовывает телефон в карман. — Они знают нас лучше, чем кто-либо другой. Лучше, чем наши родители. Мы гребаная семья, и они вытворяют это?

Я хватаю бутылку, мой рот обжигает, прежде чем я делаю большой глоток. Я шиплю сквозь огненный след, оставляемый позади, когда он добирается до моего живота.

— Они должны, — шепчу я, осторожно, чтобы ведьма по другую сторону костра нас не услышала. По какой бы причине она здесь не была. Блять, почему? — Да, они наша семья, и они готовы умереть за каждого из нас, но это не мешает им быть теми, кто они есть на самом деле. — Я теряю свои мысли, когда врываюсь в обжигающее пламя. — Элитные гребаные Короли, и они не подчиняются и не слабеют ни перед кем. Даже перед нами.

Мой телефон снова звонит, и на экране появляется новое сообщение.

Вейден: ...моя смерть связана с веревкой, которая завязана вокруг твоего рта.

Я поджимаю губы за зубами.

Ривер показывает средний палец моему телефону.

— Гребаная виселица.

Она права. Я печатаю ответ.

Хален: Виселица.

Прист: Обманываешь... это ответ Ривер.

Моя спина выпрямляется, когда я позволяю взгляду блуждать. Деревья достаточно раздвинуты, чтобы можно было легко бежать, и в то же время достаточно ровные, чтобы разбить лагерь.

Катсия замечает мое движение, прежде чем начинает следить за моим взглядом. Прежде чем я успеваю ответить Присту, мой телефон снова вибрирует.

Стелла: Моя очередь. Загадай мне...

— Стелла... — Я сдерживаю смех. Она угроза. Появилась на этой земле, чтобы давить на всех. Как только она надерет тебе задницу сверх твоего предела, и ты захочешь отомстить, ты узнаешь, что у нее его нет. Никаких ограничений.

Стелла: Король – это всего лишь Король, но ведьма может быть кем захочет...

Я толкаю Стеллу рукой.

Она пожимает плечами.

— Что? Я и то, и другое.

Уор: почему ты не бежишь?

Страх пробегает по моему затылку, как будто он делает это сам, и я медленно поднимаюсь на ноги.

— Мы действительно собираемся это сделать? — Ривер сердито смотрит на меня.

— Да, почему бы и нет? — Я пожимаю плечами.

— Я могу назвать одну причину, — ворчит Стелла, но все равно следует за мной. — Например, как насчет того, что тебе нужно немного поспать?

Я засовываю телефон в карман и снова игнорирую ее насмешку.

— Куда-то идешь? — Спрашивает Катсия со своего места, оба Потерянных Мальчика все еще защищают ее с обеих сторон. Катсия примерно нашего возраста, и в ней есть дикость, которую унаследовала Стелла. От ее репутации стоит бежать, а не прохлаждаться у костра.

— Да. — Мои глаза сужаются. — А что? У тебя с этим проблемы?

Она медленно поднимается со своего места, ее босые ноги сокращают расстояние между нами. Почти уверена, что маленькие цветы, растущие в траве, увядают вокруг нее. Она останавливается на расстоянии вытянутой руки.

Ее декольте вываливается из платья, когда она скрещивает руки перед собой.

— Ты знаешь об истории между последней Катсией и Малумом?

— Ты спрашиваешь, знаю ли я, дочь Бишепа Винсента Хейса, об истории моей собственной семьи? — Она не реагирует, но уголок ее глаза подергивается. Даже покрывало ночи не могло скрыть этого. Я пользуюсь моментом, чтобы придвинуться ближе, пока моя грудь не касается ее.

Мы примерно одного роста, но из-за того, что на мне Джорданы, а на ней босые ноги, я на дюйм выше и использую это в своих интересах, глядя на нее свысока.

— Сука, ты для меня ничто. — Я наклоняюсь еще дальше, прижимаясь губами к ее щеке, чтобы слышала только она. — И меньше, чем ничего для него. — Я отступаю, ухмылка на моем лице не меняется.

Чья-то рука сжимает мою руку, когда Ривер давится смехом, слегка оттягивая меня назад.

— Пойдем. — Она изучает Катсию, ее голова наклоняется в сторону, когда она двигается всем телом.

Когда Ривер возвращается к лицу Катсии, она смотрит ей прямо в глаза.

— У тебя было бы больше шансов, что я трахну тебя, чем мой брат прикоснется к тебе.

— Он уже это сделал. — Глаза Катсии блестят от гордости, и впервые с момента настоящего знакомства с ней я вижу, как она говорит или делает что-то для своего возраста. — Несколько раз. Четыре? Пять? — Она начинает считать на пальцах. — И ты не можешь забыть принца Альберта...

Мой рот захлопывается, и я ненавижу, что она знает что-то настолько личное об Уоре. Опять же, смешно, поскольку у нас с ним не было никаких отношений, кроме флирта, ненависти, а в последнее время и прикосновений. Несмотря на то, что он был моим миром в детстве, он делал именно это.