Ей нужно было поторопиться. Я хотел посмотреть, как она кончает на моем члене, даже если я не был внутри нее. Пока.

Отпустив ее грудь, я откинулся назад.

— Эмма, ты должна...

В мгновение ока она прижалась губами к моим, целуя меня, и я на мгновение замер. Я не ожидал этого, хотя это было глупо. Большинство женщин, с которыми я спал, не были заинтересованы в поцелуях в губы, но Эмма удивляла меня снова и снова. Ее очки были вдавлены в переносицу, но она, казалось, не возражала, ее губы работали с моими с буйным отсутствием изящества.

Я схватил ее за лицо.

— Подожди.

— Ой, извини. — Она не смотрела мне в глаза. — Я запуталась в моменте. Мне следовало сначала спросить.

Пока она говорила, я снял с нее очки и положил их на стол. Затем я обхватил ее затылок и прижал к себе.

— А теперь, черт возьми, поцелуй меня и заставь себя кончить, bambina (малышка).

Она медленно подвинулась вперед и нежно прижалась губами к моим. Я позволил ей исследовать несколько секунд, прежде чем взял верх, наклонив ее голову так, чтобы поцеловать ее как следует. Я снова и снова скользил своими губами по ее губам. Я говорил себе, что нужно действовать медленно, но она была такой милой. Такой нетерпеливой. Вскоре этого стало недостаточно.

Я просунул свой язык ей в рот, и она приветствовала меня, проведя своим языком по-моему. Теперь ее бедра двигались быстрее, преследуя оргазм, и я продолжал трахать ее рот своим языком. Я пожирал ее, целуя ее снова и снова. Прошло так много времени с тех пор, как я целовался с женщиной вот так, с таким отчаянием и агрессией. Но Эмма дала мне то же самое. Она не была застенчивой невинностью, не когда дело доходило до этого.

Cazzo (Ебать), мне это понравилось.

Когда она затряслась у меня на коленях, сбившись с ритма, я взял ее за задницу и помог ей продолжать ласкать себя на моем члене. Я оторвался от ее рта, приложив губы к ее уху, пока мы оба тяжело дышали.

— Мой член — это то, что тебе нужно, не так ли? Тебе интересно, каково это — ощущаться внутри твоей киски? Я сделаю тебя такой полной.

— О, Боже, — прошептала она.

— Я знаю, что ты умираешь от желания узнать. А как насчет моего пирсинга? Каково это будет ощущаться в точке G?

— Джакомо. — Ее голос был нытьем, мольбой. Молитвой.

— Ты грязная девчонка, да? Я вижу, что ты хочешь, чтобы твой муж трахнул твою девственную киску. Скоро, Эмма. Очень скоро. Я буду твоим первым и последним, mia piccola innocente (моя невинная маленькая девочка).

Она откинула голову назад, когда ее мышцы зафиксировались на месте. Ее тело содрогнулось прямо там, в моих руках, блаженное выражение охватило ее, и я никогда не видел ничего столь прекрасного, столь смиряющего в своей жизни.

Моя. Эта женщина была моей, чтобы контролировать ее и трахать. Больше ничья.

Я отпустил, и оргазм врезался в меня, как поезд. Каждая часть меня дернулась, мой член пульсировал, когда я выстрелил своей порцией между нашими телами. Она продолжала двигаться, ее горячая киска скользила и терлась, пока я не почувствовал головокружение от удовольствия, мои яйца были пустыми.

Это было чертовски здорово.

Кожа быстро стала слишком чувствительной, поэтому я держал ее бедра, чтобы она не двигалась. Она рухнула на меня, ее маленькое тело вздымалось от силы ее дыхания, и я мог чувствовать ее мокрые трусики на своем животе.

Мы сидели там, время тянулось, пока я гладил гладкую кожу ее спины своими грубыми кончиками пальцев. Она положила голову на изгиб моей шеи и свернулась на моем теле, как кошка. Мой разум опустел. Сейчас не было ничего и никого, что имело бы значение, только это. У меня не было желания двигаться, вообще ничего делать, кроме как держать ее.

Но осознание в конце концов вернулось, а вместе с ним и мои обязанности. Я был боссом. Я должен был защитить свою семью и свой бизнес. Глупо было влюбляться в женщину, это был верный способ потерять все.

— Ты перестала принимать таблетки? — спросил я.

Она напряглась напротив меня и, казалось, затаила дыхание.

— Да, конечно. Я же сказала, что так и сделаю.

Я знал эту женщину очень хорошо, и было очевидно, что она лжет. Я слышал это по ее тону, как будто она выдавливала слова, неестественные и деревянные.

Это означало, либо она все еще принимала противозачаточные таблетки... либо таблеток не было изначально.

Может быть, она солгала, потому что думала, что я слишком глуп, чтобы это понять?

«Ты глупее собаки, Джакомо».

Мой отец и брат часто говорили это на протяжении многих лет, хотя мои оценки в школе были выше, чем у Нино. Это не имело значения. Они были заинтересованы только в том, чтобы удержать меня на месте.

Ну что ж, Эмме предстояло узнать, что я не такой уж и глупый, как все думали.

Я поднял ее с колен и поставил на ноги. Она слегка покачнулась, ее маленькие сиськи подпрыгивали. Ее трусики были мокрыми и прилипли к ее опухшей плоти, моя сперма высыхала на лоскутке шелка. Удовлетворение раздулось в моей груди. Мне нравилось пачкать ее.

Подтянув штаны, я спрятал свой член и застегнул джинсы. Я мог бы убраться позже. Эмма потянулась к поясу трусиков и начала их снимать. Я схватил ее за запястье.

— Оставь их.

Она схватила очки со стола и надела их на лицо.

— Они липкие и неудобные.

Я одарил ее мрачной улыбкой, полной собственничества.

— Именно так. Я хочу, чтобы ты чувствовала меня между ног весь оставшийся день.

— Это крайне негигиенично.

— Но горячо. — Поднявшись, я обхватил ее лицо ладонями. — У меня куча дел. Но прежде чем я уйду, мне нужно от тебя кое-что.

— Что именно?

— Принеси мне твои таблетки.