Глава 9

Восторг и стыд охватили Брохана. Он заставил богиню кончить. Он заставил Виолу кончить, самую непростую из всех богинь. Он наслаждался ее самозабвенными криками и боялся, что никогда не сможет стать прежним.

Он сделал это. В конце концов, поддался искушению, принимая то, за что его брату вскоре предстояло умереть… каждое прикосновение этой женщины.

Он оказался ужасным братом и еще худшим отцом. И заслужил жесточайшую взбучку. Более того, он взял то, что Виола не дала бы ему, если бы рядом оказались другие мужчины.

Когда она пошевелилась под ним, довольно улыбнувшись, у него сжалось сердце. Его стыд усилился, когда Брохан заметил белые разводы на ее платье. И все же, он уже жаждал Виолу вновь.

Хоть внутри он и рассыпался, снаружи оставался тверд. Как смогла такое с ним сотворить?

Он сорвал с себя рубашку, только потом осознав, что оставил ее на себе, отказавшись от удовольствия прикосновения кожи к коже. Ошибка, которую он не повторит снова. Или никогда. Потому что не прикоснется к ней второй раз. И определенно не в третий.

Прикусив язык, он вытер ее платье, прежде чем встал. Застегивая молнию, Брохан смотрел куда угодно, только не на богиню.

— Приведи в порядок свою одежду. — «пожалуйста». Прежде чем в его мозгу не произошло короткое замыкание.

— Ты заставишь меня пожалеть о том, что здесь произошло, не так ли? — сказала она одновременно печально и сердито. Виола приняла сидячее положение. — Ну, не нужно ругать меня за то, что я была с тобой такой распутной. Нарциссизм решил наказать меня от твоего имени.

Его охватило замешательство. Что она имела в виду? Наказать ее? Как наказать? И зачем? Она получила желаемое — его капитуляцию.

Нахмурившись, он протянул ей руку.

— Нам пора возвращаться во дворец.

— О, да, ты собираешься заставить меня пожалеть о том, что произошло, — пробормотала она, оставаясь на месте.

Он дал ей время вернуть платье на месте, прежде чем повернуться лицом.

Первое, что он заметил? В глазах цвета виски промелькнула боль. Затем ее губы приоткрылись, и стон вырвался на свободу. Кровь отлила от щек. Схватившись за виски, Виола простонала:

— Не здесь. Не сейчас.

Ее колени подогнулись, и она упала.

Брохан захлопал крыльями, поймав ее прежде, чем она ударилась о землю.

— Что случилось? — просто уловка? Или он причинил ей какой-то вред? Брохан прижал ее к своей груди.

— Они поднимаются. Все они. Заполняют меня. — Виола дернула себя за волос. — Заставь их прекратить!

Его охватило беспокойство.

— Скажи мне, что не так, Виола. Сейчас же! — прежде чем он уничтожит эту реальность.

— Ты не видишь? Я недостойна любви, — закричала она, рыдая. Мучительно. — Я так уродлива внутри. Ужасно, ужасно, ужасно, ужасно уродлива. Ты должен убить меня, Брохан. Да! Убей меня. — в отчаянии она вонзила свои маленькие коготки в его грудь, глядя на него снизу вверх душераздирающими глазами. По ее щекам текли слезы. — Я не заслуживаю жить за то, что сделала с МакКаденом. Ты хочешь сделать это, и ты должен. Прошу.

Его внутренности словно резало ножом. Что вообще сейчас происходит? Его разум не мог этого осознать.

— Виола?

— Я ужасна, как демон. И достойна только страданий. Обещаю, что не стану сопротивляться, когда ты ударишь. Ладно? Хорошо? Только… пообещай, что сделаешь мне больно. Ради справедливости я должна умереть в мучениях. — новые рыдания вырвались из нее. — Пожалуйста, Брохан. Правда еще никогда не была настолько ясной.

Какой настойчивой она казалась. Каким надломленным был ее голос. Что-то треснуло у него в груди, кислота вылилась наружу, опаляя вены. Он следил за этой женщиной несколько месяцев, но никогда не видел ничего подобного — чтобы она теряла всякую уверенность в себе. Демон…

На Брохана снизошло понимание, и он прищурился. Демон. «Нарциссизм сделал это… с моей помощью». Она упоминала наказание.

Огромное обожание равнялось огромной любви к себе. Огромное презрение после огромного обожания означало еще большую ненависть к себе. Неудивительно, что она стремилась предотвратить это, какие бы границы ей ни пришлось пересечь. Кто бы смог это вынести?

Кислота слой за слоем выжигала его ярость, оставляя только первобытный инстинкт. Брохан действовал без раздумий. Прижавшись своей заросшей щекой в ее влажной, он сказал:

— Я думаю, ты самое прекрасное создание, какое когда-либо встречал. Я жаждал тебя с момента первой встречи.

Виола затихла.

— Правда? — она наморщила нос и свела брови вместе. Открывала и закрывала рот, словно не знала, что ответить.

Различные эмоции мелькали в ее невероятных глазах. Страдание сменилось удивлением, затем неуверенностью, которая постепенно притупилась, уступив место уверенности.

— Брохан, это так… поверхностно с твоей стороны. Я в первую очередь замечаю интеллект. — она задумчиво наклонила голову в бок. — Хотя, полагаю, придется тебя простить. Потому что у меня такое доброе сердце и все такое. Самое доброе!

Его охватило облегчение, и он крепче сжал ее в объятиях. Мучительное напряжение спало. К ней вернулась уверенность, и Брохан молился, чтобы она никогда больше не угасала.

Он понял, что ему нужно кое о чем подумать. Принять несколько новых решений.

— О, богиня. — со звонким смехом она потрогала свою розовую кожу. — Я так рада, что плачу красиво.

— Очень красиво, — сказали они одновременно, и Виола еще выше вздернула подбородок.

— Давай вернемся к истории о том, как ты впервые меня встретил. — она поудобнее устроилась в его руках, прижимаясь ближе. — Расскажи все, что пришло тебе в голову по поводу каждой моей черты. Начни с шелковистых волос и гипнотизирующих глаз. Ничего не упускай.

— Не стану. — он подпрыгнул и захлопал крыльями, ловя потоки воздуха. Они взмыли в небо, направляясь к множеству солнц, которые в данный момент садились вдалеке.

— Обещаю не смеяться над тобой, разве что чуть-чуть.

— Теперь ты испытываешь мое терпение.

Пряди светлых волос попали ему в лицо, когда она придалась ближе.

— Ты так мной одержим. По шкале от одного до десяти ты ставишь мне двенадцать.

— А ты мне ноль.

— Вряд ли. Я ставлю тебе как минимум два балла за твой хороший вкус в отношении богинь.

Он поджал губы.

— Я был в баре в тот день, когда ты встречалась с МакКаденом. Ты прошла мимо меня.

— А у тебя были эти рога? — она игриво об него потерлась. — Потому что они заводят.

Если бы Брохан шел, а не летел, но споткнулся бы — ее слова сбили его с толку.

— Тебе нравятся мои рога? — после вынужденной паузы, он добавил. — Они не слишком звериные?

Искоса взглянув на него, Виола облизнула верхнюю губу.

— Они как раз то, что нужно.

Его сердце заколотилось, тело снова вступило в войну с разумом. Брохан изо всех сил боролся с нахлынувшим желанием, решив сопротивляться ей… пока. Сначала ему нужно переварить все, что он узнал об этой женщине.

Он должен определить, сказала ли она правду или солгала о том, что МакКаден висел на волосок от смерти, и что он чувствовал по этому поводу, каким бы ни был ответ. По крайней мере, Виола оказалась не безжалостной соблазнительницей, какой он ее когда-то считал. Главное, нужно решить, как с ней поступить. Нужно ли ее как-то наказать? Поблагодарить? Он больше ничего не знал.

Дворец появился на горизонте. Брохан направил свои мысли в другое русло.

— Теперь, когда мы заключили временное перемирие и соглашение о партнерстве, нужно составить план нападения на других Отрекшихся.

— Не волнуйся. Я уже разработала идеальный план. Думала сделать это с тобой, когда ты заковал меня в наручник на пляже. — она похлопала его по груди. — Следи за мыслью. Я богиня Загробной жизни, верно? И могу забрать не только жизненную силу. Я могу проникнуть внутрь любого человека и вырвать его духовное сердце, вместилище жизненной силы. Ни тело, ни дух не могут существовать без него. Но буду честна. Я никогда не пробовала это на бессмертном существе, потому что никогда с таким не сталкивалась.

Он изумился ее изобретательности. Зная, что она могла попытаться сделать это с ним, но не стала… «Она действительно не такой уж монстр, какой я ее считал». Ему придется обдумать гораздо больше, чем предполагалось сначала.

— Мы попробуем, — сказал он, удивив самого себя. Он… тень шевельнулась внутри дворца, возле окна в тронном зале.

Кто-то двигался внутри? Один из Отрекшихся? Может быть, другие прятались по всему двору, ожидая возможности нанести удар? В нем вспыхнула ярость.

— У нас гости, — сообщил он Виоле. — Когда я опущу тебя на балкон, оставайся там. Поняла? Спрячься в уголке, пока я не вернусь за тобой.

— Ты планируешь нападение? Пока на мне наручник? — запаниковав, она начала извиваться и брыкаться, пока не смогла обхватить ногами его талию и посмотреть ему прямо в лицо. — Возможно, вторженец не желает нам вреда. Или тебе просто почудился кто-то. Или придумай любое другое оправдание, которому ты поверишь. Давай немного разберемся, прежде чем нападать на кого-то, на кого не следует нападать. Ладно?

Откуда такое поведение? Она знала что-то, чего не знал он? Брохана охватили подозрения.

— Делай, как я приказал, богиня.

— Послушай, — сказала она с паникой в голосе. — Если там опасно, то сними с меня наручник. Если опасности нет, ты можешь ненароком напасть на своих близких друзей.

— У меня нет друзей.

— Ты же не хочешь случайно причинить вред невинному человеку, да? — она взяла его за подбородок, изо всех стараясь поймать его взгляд, когда он повернулся всем телом, готовясь перенестись. — Брохан…

Он появился на балконе.

— Я требую, чтобы ты остался со мной! — Виола вцепилась когтями в его плечи, чтобы он не смог освободиться. Истерика и ярость исказили ее черты.

Полный решимости защитить ее и не зная, что еще можно сделать, он оторвал Виолу от себя. Прежде чем она снова успела вцепиться в него, Брохан пронесся сквозь двери, направляясь в тронный зал. Его переполняла агрессия, когда он врезался в…