Собрав множество оружия, он вернулся в бесплодную пустошь, которую объявил своей личной территорией. Мир без воды, листвы или жизни, который он обнаружил год назад.

Он жил в единственном сохранившемся строении реальности: пыльном, заплесневелом дворце на вершине крутого холма. В частности, в апартаментах короля и королевы. Хотя Брохан решал все дела в тронном зале. Высокие потолки позволяли ему летать.

Несмотря на частые визиты, он оставил дворец в заброшенном состоянии. Трон был задрапирован черной тканью. Материал также закрывал большинство портретов на стенах. На открытых были изображены монархи прошлого. Колдуны и ведьмы. Одинокий скелет приютился у подножья трона, как будто кто-то свернулся калачиком в любимом месте, после того как сделал все возможное, чтобы сохранить артефакты погибшей цивилизации.

Когда Брохан подошел к столу, который передвинул в центр комнаты, осколки стекла порезали ему пятки. раны были незначительны, но все еже оставляли кровавый след при ходьбе. Что же. Это не в первый раз и не в последний.

На столе были разбросаны книги и древние свитки, в большинстве из которых рассказывалась история Виолы. В своем стремлении отомстить ему удалось собрать воедино кусочки ее прошлого.

Самое раннее упоминание? Неясная ссылка на «прекрасную, золотоволосую богиню Загробной жизни, которая питалась душами». Происхождение неизвестно, говорилось, что она холодная, жестокая и бессердечная.

В следующем упоминании говорилось о преступлении против богини Дионы, первой жены Зевса. Обе бывшие влиятельные фигуры среди Олимпийцев. Рассказывалось, что эта золотоволосая красавица убила слуг Дионы ради развлечения.

С холодной и жестокой Брохан был согласен. Но бессердечная? Нет. Никто не любил сильнее Виолы. Она любила себя безгранично, безумно, полностью.

Итак, очевидно, у нее есть сердце. Да, оно скукоженно, но оно на месте, значит, у нее есть слабость. Ему только нужно ее найти.

Брохан схватил свиток с наброском Виолы. Люди назвалы бы это магической фотографией. Диона отомстила, устроив заточение Виолы в Тартаре, где богиня провела столетия.

Юная Виола смотрела на него с изображения с испуганным выражением на лице, ее волосы были растрепаны.

Его грудь сжалась. Брохан провел кончиком пальца по ее губам и нахмурился. «Прекрасна снаружи. Чудовищна внутри». Эгоистична. Надменна. Жестока, как и говорилось. Все, с чем он боролся на небесах. Но…

Также она очаровательна. Удивительно уверена в себе, независимо от ситуации. Никогда не отличалась застенчивостью и тихостью, какими были его бывшие жены. Нет, Виола брала, что хотела, когда хотела, и не позволяла никому ее остановить. Похвальная черта. Невыносимая черта. Но даже несмотря на все это, Брохан ее желал.

«Глупец!» Все мерзости, которые она совершала, были во имя одной цели: спасти своего дьявольского пса. Как будто ее кровожадный питомец значил больше, чем МакКаден. Или кто-то другой.

Если Брохан вынужден наблюдать, как стареет и умирает его брат, Виола должна испытать то же самое со своим любимым Принцессой. Он ожидал… нет, требовал… око за око.

Вспылив, он сосредоточился на истории заточения богини. На протяжении веков Виола томилась в своей одиночной камере. В какой-то момент она стала связана с Нарциссизмом.

Согласно отчету надзирателя, эту связь навязали ей насильно. Однако Брохан отказывался испытывать к ней зависть. Он…

Татуировка на его руке загорелась, и он раздраженно отбросил свиток. Виола чем-то взволнована. Уже охотится за доверчивым бессмертным? Этого нельзя допустить.

Ярость вскипела внутри него. Вместе с предвкушением. Время для наблюдений и надежд, что богиня случайно покажет ключ в Нивай, закончилось.

Он быстро сформировал план. «Привезти ее сюда. Заключить в тюрьму, пока она не отдаст ключ. Выбрать ее окончательную судьбу». Его страсть к ней не имела значения и не будет.

Приняв решение, Брохан обнажил клинок и переместился.