Однако Горацио хороший боец. Он мог пригодиться, когда они столкнутся с плохими парнями. Айзек оглянулся через плечо на Чарльза, который сосредоточенно играл на телефоне, забрав его у Айзека. Боклер сидел на дальнем заднем сиденье, так что, возможно, он все же обратил внимание на состояние Чарльза. Убийца волков маррока держался лицом точно в направлении их цели. Вероятно, им не нужен был Горацио для подкрепления. Вероятно, им никто не нужен, кроме Чарльза.

И если Горацио ехал с ними, то настоял бы на том, чтобы сесть за руль, в конце концов, это его фургон. Чарльз решил уступить пассажирское место агенту Фишер. Возможно, это говорило его старомодное воспитание, старые волки делали такие вещи. Вряд ли он специально сел позади Айзека, чтобы нервировать его. Но именно так и было. Айзек сильно нервничал, и Горацио, который гораздо более нервный, вел бы машину, как шестилетний ребенок, пытающийся бросить шар для боулинга.

Было около часа ночи, и на дороге небольшое движение, поэтому Айзек нажал на газ. Не настолько быстро, чтобы копы остановили его, но и не медленно, чтобы волк на заднем сиденье решил взять верх.

В старом фургоне Горацио не было никакой GPS-навигации, но агент Фишер использовала свой телефон, чтобы указывать путь. Они решили, что смогут быстро добраться до места назначение по шоссе I-93, даже если так дальше ехать, чем по проселочным дорогам.

– Стой, – хрипло скомандовал Чарльз.

Айзек не собирался с ним спорить, поэтому остановил фургон на обочине.

Чарльз выскочил, похлопал по боку машины и сказал:

– Езжай по адресу, который я тебе дал. Я собираюсь пойти напрямик и встречу тебя там.

Только тогда Айзек понял, что Чарльз начал превращаться в волка. Айзек не мог говорить, пока менялся, а Чарльз при этом мог вести обычный разговор. Черт возьми. Когда он станет старше, то хотел бы быть похожим на Чарльза.

Чарльз закрыл дверь и скрылся в темноте, все еще на двух ногах, но двигался странно, ни по-человечески, ни по-волчьи. Надо же, а Айзек после своего обращения наивно думал, что теперь-то понял, что значит быть волком.

Он выехал обратно на автомагистраль между штатами и спросил:

– Через сколько минут мы туда доберемся?

– Через пятнадцать-двадцать минут, – ответила Лесли. – Он считает, что может опередить нас?

Айзек не знал эти места, но у него неплохое представление о географии, и он понимал, насколько мог быть быстр взбешенный оборотень. Он мысленно прибавил на десять процентов к скорости машины, только потому что это был Чарльз, и сказал:

– Он вполне может это сделать.

***

Чарльз не совсем уверен, хорошая это идея или нет, но братцу волку надоело сидеть в машине, когда у него были четыре здоровые ноги, и они нужны Анне. Он изменился на бегу, не очень любил это делать, но справился.

Телефон Айзека, который Чарльз оставил на сиденье фургона, подсказал, что он мог бы срезать путь через лес, несколько кладбищ и полей для гольфа. Он не ожидал, что все будет так просто, и это хорошо. Заборы, водные пути и дома мешали ему идти прямым путем, но он справился. По мере приближения его связь с Анной усиливалась. Он по-прежнему не мог с ней разговаривать, но чувствовал ее боль и страх, и это заставляло его бежать еще быстрее.

Он едва не попал под машину на узком шоссе, «Субару» остановилась как вкопанная, в воздухе появился кислый запах горелой резины, и послышался голос водителя:

– Ты это видел? Что это была за штука?

Только приблизившись к дому, Чарльз сбавил скорость.

Анне больше не было больно.

И теперь, когда он мог думать, а не паниковать, знал, что сделала Анна. Только оборотень понимал, что такое изменение. Анна была умной. Волчица сильнее человека и могла лучше защищаться, поэтому Анна приняла облик волчицы.

Она не нуждалась в немедленном спасении, сейчас ей не больно, так что Чарльз мог минуту подумать. Братец волк хотел найти место, где ее держали, и убить всех виновных. Чарльз не возражал против последнего пункта, но посчитал, что для этого ему стоит немного отдышаться. Он упал на землю под кустами сирени возле вывески с надписью «Студия танцев Вествуд: основана в 2006 году».

Чарльзу нужно напасть, когда он будет в хорошей форме, а не запыхавшийся, как борзая после забега. Братец волк не был счастлив, но знал, что иногда его человеческая половина мудрее.

Высоко над ним пела луна. Завтра она станет полной, и игнорировать ее станет невозможно. Сегодня вечером она составила ему компанию, когда он поднялся, чтобы отправиться на охоту за теми, кто причинит вред его паре.

***

Бенедикт ткнул палкой в Анну быстрым, резким движением. Чарльз иногда тренировался с Асилом, используя китайский цян, и они практиковали те же движения, вращая копья.

Возможно, если бы Анна была человеком, это сработало бы.

Но сейчас она увернулась, затем схватилась за конец шприца, когда копье прошло мимо нее. Она повернула голову, сжимая его зубами.

Если бы копье держал человек, она бы вырвала его из рук. И если бы она была обычным волком, то не смогла бы повредить его. Но хотя она маленькая для оборотня, но огромная по сравнению с волком и сильнее. Конец сломался, и шприц упал к ее ногам.

Теперь у нее их оружие, пусть попробуют достать его из клетки, пока она в волчьей шкуре. И когда она станет человеком, то сможет им воспользоваться. Она улыбнулась старику, показав ему язык. Попробуй забери.

«Я больше не жертва».

Бенедикт бросил палку и отскочил назад, Анна почуяла его страх. Она оскалила зубы и зарычала, совсем чуть-чуть. Это была насмешка.

Дядя Трэвис сделал четыре больших шага, приблизился к Бенедикту и сильно ударил его по лицу ладонью.

– Прекрати. Она мерзость, но мы убивали мерзостей и раньше. Она пленница и слаба, а ты Хойтер. Мы не съеживаемся перед зараженными монстрами.

Бенедикт начал что-то говорить, затем напрягся и поднял голову.

– Он идет.

– Кто идет? – спросил старик.

Не ответив, Бенедикт изменился. Между вдохом и выдохом он стал чем-то... фантастическим.

Анна ожидала, что он будет уродлив в своей форме фейри, поскольку внешность отражает душу, но ошибалась. Перед ней предстал белый олень.

Широкая полоса белоснежных с серебряными кончиками рогов возвышалась над его головой подобно короне, которая была не совсем человеческой. Глаза и рот правильной формы, но остальная часть лица более резкая, удлиненная в странно изящной манере.

Была такая красота в странной симметрии его черт, красота, ничуть не пострадавшая от его серебристой кожи. Не кожи, хотя она тоже была бледной. Вся верхняя часть его тела, включая лицо, была покрыта короткой серебристо-белой шерстью, которая отражала свет. Его волосы были трех оттенков серого и ниспадали каскадом до основания рогов, лежали на его чрезвычайно мускулистых плечах прядями, похожими на капли расплавленного воска.

Он был огромным. Он не смог бы поместиться в обычном доме. Если дядя Трэвис был шести футов ростом, но Бенедикт был вдвое выше, не считая его рогов.

Его одежда растаяла, и Анна подумала, что он, вероятно, не изменился, а просто утратил контроль над очарованием, которое все фейри могли использовать, чтобы выглядеть как люди. Но его плечи, грудь и живот были покрыты серебристой броней, которая напомнила ей панцирь броненосца. Это была не одежда, а часть его кожи.

От груди вниз копна серебристых волос становилась длиннее, гуще и завивалась, как шкура буйвола. Они покрывали его бедра, и кое-где из-под них выглядывали гениталии. Его ноги были сложены как задние лапы буйвола или оленя, хотя размером больше напоминали жирафа, которого в детстве она видела в зоопарке Брукфилда.

На его коленях шкура темнела до стального серого цвета и стала длиннее, как волосы – так говорила помешанная на лошадях подруга Анны из третьего класса.

Он стоял на паре двупалых копыт, как лось. Бенедикт откинул голову назад, задрав нос к потолку, взмахнув рогами, и нервно поднял одну ногу. Потом опустил ее и понурил голову. Он топтался на месте, издавая глухие звуки по деревянному полу и оставляя следы на полированной поверхности.

– Он просто напуган, – сказал Хойтер, лениво растягивая слова на техасский манер. – Там никого нет. Они глупые.

Анна не слышала, как подъехала машина, и не почувствовала никакого запаха. Хотя дверь сарая была закрыта, и она не могла хорошо уловить запах чего-либо за его пределами. Тем не менее, она подозревала, что Лес Хойтер был прав. Она знала, что никто не мог догадаться о причастности Хойтера к убийствам.

Бенедикт вскинул голову и издал вызывающий рев, который она слышала раньше. Ему никто не ответил, были слышны только отдаленные звуки машин и шелест ветра в листьях.

Но Анна тоже чувствовала ощущение надвигающейся гибели, как будто она стоит на железнодорожных путях и чувствует, как рельсы начинают вибрировать, прежде чем она услышит поезд. Ей потребовалось мгновение, чтобы осознать, что это за чувство. Она была уверена, что Чарльз не сможет ее найти.

Он не прошел через дверь. Он проломил стены, как таран. Старые бревна два на двенадцать прогнулись перед ним, как листья травы, и разлетелись облаком щепок. Чарльз поймал ее взгляд, оглядел комнату, а затем сосредоточился на Бенедикте.

Рыжий волк опустил голову и зарычал, звук был таким громким, что пол клетки завибрировал.

Рогатый лорд потряс своими огромными рогами и взревел, бросаясь вперед, несмотря на ужас, который Анна чувствовала в его запахе. Чарльз подождал мгновение, а затем отодвинулся ровно настолько, чтобы убраться с его пути. Копыта фейри заскользили на твердом, гладком полу, и он врезался в зеркало, разбив его на осколки.

– Лес, принеси мой «Глок», – рявкнул дядя Трэвис. – Он все еще заряжен серебряными пулями.

Хойтер вытащил свой пистолет, но все еще слушаясь своего дядю, побежал в офис. Это означало, что он пока не будет стрелять в Чарльза, но передышка продлится недолго.