Доминик поставил свою бутылку на стойку.

- Иди сюда. - Он привлёк её к себе, обняв обеими руками. Она не напряглась в его объятиях, как он ожидал, наоборот она стала податливой. Его волк потёрся об неё, желая успокоить.

- Кто знает об этом?

- Только Алекс и мои родители.

Он положил подбородок ей на макушку.

- Я понимаю, почему ты чувствуешь необходимость уйти.

- Ты же не собираешься сказать мне, что я совершаю ошибку, и мне следует подождать чего-то лучшего?

- Думаю ли я, что ты могла бы получить лучшее, чем создание пары по договорённости? Да, я так думаю. Но я не могу винить тебя за попытку спасти рассудок твоей кошки, установив некоторую дистанцию между тобой и Джоэлом.

Доминик также не мог представить, чтобы она когда-либо связывала себя с кем-то, в ком не была уверена, так что были все шансы, что у неё с Максимом ничего не получится, но он этого не сказал. В тот момент ей не нужны были негативные комментарии.

Мила отстранилась достаточно, чтобы поднять на него глаза.

- Я бы действительно хотела оставить эту тему.

Он хотел узнать больше о Максиме, но Доминик заставил себя не давить. Она уже рассказала ему многое, и ей было нелегко. Он хотел разгладить морщины напряжения на её лице. Хотел, чтобы она улыбалась и смеялась, а не зацикливалась на дерьме.

- Хорошо. - Он убрал локоны с её лица. - Я думаю, мы можем поговорить о том, как ты горяча и отчаянно хочешь меня. - Её губы слегка изогнулись, как он и надеялся.

- Горячая и отчаянная, да?

- Да, я в полном твоём распоряжении, если ты хочешь поделиться. Никогда не стоит держать что-то в себе.

Она недоверчиво покачала головой.

- Давай, не стесняйся. Нет ничего постыдного в том, чтобы признать, что тебе трудно передо мной устоять.

- Ну, со всем этим извращённым очарованием, как я могла не устоять? - сказала она сухим голосом.

- Вот именно. Но, эй, ничего страшного, если ты не хочешь разговаривать. Вместо этого мы могли бы поиграть в игру.

- Игру? Я почти боюсь спросить, что за игру придумал твой грязный ум.

- Как насчёт... Титаника?

- Титаника? - эхом повторила она, нахмурив брови.

Да. Когда я кричу «Айсберг», ты идёшь ко дну. - Он наблюдал, как её улыбка стала шире, а морщины напряжения на лице разгладились. У него возникло тёплое, неясное чувство от осознания того, что он может вот так снять с неё напряжение. Он заправил её локоны за ухо, думая о том, какая она чёртовски красивая.

Давай, Мила, я обещаю отплатить тебе тем же. - Он наклонил голову и поцеловал её в шею. - Мы друзья. Друзья заставляют друг друга кончать.

Она усмехнулась.

- Нет, это не так.

- Особенные друзья бывают. - Он поцеловал её в шею с другой стороны и глубоко вдохнул, наполнив лёгкие её ароматом. - Уступи мне, Мила, - уговаривал он, его голос был глубоким и хриплым от желания. - Позволь мне доставить тебе удовольствие.

Борясь с растущим внутри неё искушением, Мила зажмурилась.

- Почему ты настаиваешь на этом? - к её большому смущению, это было почти нытье. - Мой отказ бросил тебе вызов, я понимаю, но...

- Ты не первая девушка, которая мне отказала. В чем разница между тобой и ними? Они играли в игру, желая одержать верх, чтобы водить меня за член. Но ты ... с тобой нет никаких интеллектуальных игр. Никаких манипуляций. Ты просто слишком уважаешь себя, чтобы быть для кого-то безликой. Мне это нравится. Уважаю это. Уважаю тебя.

Проведя большим пальцем по её скуле, он поцеловал мягкий изгиб её сочных губ.

- Ты никогда не смогла бы быть для меня безликой шлюхой.

Может быть, и нет, подумала Мила, но она все равно никогда не будет чем-то большим, чем обычный трах, не так ли?

- Да, ну, я уверена, что у тебя полно особых друзей. Тебе не нужен ещё один.

- Несмотря на то, что ты можешь подумать, я не из тех, кто будет трахать все, что движется. - Но Доминик не обиделся, что она могла так подумать - он тщательно культивировал этот образ. - У меня столько же стандартов, сколько и у любого другого человека. Мной не управляет мой член. На самом деле, у меня больше самоконтроля, чем у большинства. Я просто не беру на себя обязательств. Это делает меня плохим человеком?

- Я никогда не говорила, что ты плохой человек. И я не прошу тебя об обязательствах...

- Тогда перестань бороться со мной. - Он прикусил её губы своими, искушая её, дразня. - Разве ты не хочешь, чтобы я был внутри тебя, Мила? Разве ты не хочешь почувствовать, как мой член растягивает тебя ... наполняет тебя ... трахает тебя?

Он прикусил её нижнюю губу зубами, а затем провёл языком по небольшой ране, чтобы унять жжение. Её тело слегка прижалось к его, и он почувствовал, что она близка к тому, чтобы уступить ему, но ещё недостаточно близко.

Он вспомнил, что сказала Тарин ранее. Мила знала, что он хорош в словах, на неё не повлияют комплименты. Ему нужно было дать ей то, чего он не давал женщинам в своём прошлом. Он сделал это раньше, когда рассказал ей и её родителям правду о своей семье. Сейчас он расскажет ей другую правду.

Доминик обхватил её лицо руками.

- Я не прикасался к другой женщине с тех пор, как впервые увидел тебя на сцене. Я не хотел этого. Не нашёл ни одной даже отдалённо соблазнительной. Я хочу тебя так чёртовски сильно, что в моей голове как будто ни для кого другого нет места. Я должен знать, каково это - быть внутри тебя.

Если бы Мила не смотрела прямо ему в глаза, не видела там чистой искренности, она, возможно, не поверила бы ему. В нем была также явная решимость, и она знала, что он не собирается приподнимать шляпу и отступить. Но если она, наконец, даст ему то, что он хотел, он вполне может потом уйти. Острые ощущения от погони будут утолены, и тогда она, возможно, не будет представлять для него никакого сексуального интереса. Возможно, они время от времени сталкивались бы друг с другом, и, возможно, он бы даже немного безобидно пофлиртовал, но, вероятно, на этом все. И эта мысль была достаточно печальной, чтобы заставить её тяжело сглотнуть.

Продолжать бороться с ним из-за этого бессмысленно, признала Мила. В какой-то момент она уступит. Теперь она это знала. Знала, что слабеет. Почему бы просто не насладиться одной ночью с ним? Если бы это повторилось, здорово, но если нет ... что ж, как он однажды сказал, им было бы весело.

Ходило много слухов о сексуальном мастерстве Доминика. Она слышала, что он был хорошо одарён, прекрасно восстанавливался и ни в коем случае не был эгоистичным любовником. Все указывает в его пользу. И это означало бы, что у неё останутся какие-то порочно весёлые воспоминания, которые согреют её, когда он уйдёт.

Доминик выругался, когда она попятилась, и ему пришлось сжать руки в кулаки, борясь с желанием дотянуться до неё и притянуть к себе. Он не собирался уходить. Пока нет.

- Мила...- Она сняла рубашку, обнажив очень красивые груди, выглядывающие из чёрного кружевного лифчика. - Чёрт.

- Ну, я полагаю, мы можем сделать это, - сказала Мила, нуждаясь в том, чтобы было ясно, что он не соблазнял её действовать вопреки её здравому смыслу. Нуждаясь в том, чтобы было ясно, что это было её решение. Губы её изогнулись, она попятилась, намереваясь отвести его в свою спальню. Он следовал за ней шаг в шаг, следуя за ней, не сводя с неё глаз. Она расстегнула молнию на ширинке, и звук словно сработал как спусковой крючок. Он сделал выпад.

Запустив руки в её кудри, Доминик полностью завладел её ртом. Доминировал. Восхищался. У неё был вкус шоколада и потребности, которая бушевала в нем, утолщая его член и проверяя его контроль. Мгновенный ощутимый жар вспыхнул между ними и искрил воздух, как статическое электричество.

Крепко держа её за волосы, Доминик наклонил её голову, погружая язык глубже. Впиваясь в её рот, упиваясь её вкусом. Он был чёртовски изголодавшимся по ней. Не мог думать ни о чем, кроме того, что был по самые яйца внутри неё.

Подняв её, он прижал к дверному косяку, чувствуя, как её соски впиваются в него через лифчик. Он подался бёдрами вперёд, грубо потираясь о её клитор, поглощая этот рот, которым был абсолютно одержим. Его волк подстёгивал его, подталкивая взять и овладеть ею прямо здесь и тогда.

Обхватив ногами его талию, Мила пропустила его волосы сквозь пальцы, царапая ногтями кожу головы. Его поцелуй был жадным, опьяняющим и неприкрытым требованием капитуляции. Его язык лизал и переплетался с её языком. Его зубы покусывали и царапали, но не оставляли следов. Она не могла набрать в лёгкие достаточно воздуха, но ей было все равно. Только хотелось большего.

Она была влажной, горячей и такой чёртовски нуждающейся. Восхитительные эндорфины затопили мозг и пронеслись по телу. Неукротимая сексуальная энергия захлестнула её, увлекая туда, где не было места логике или рациональному мышлению.

Она откинула голову назад, когда он схватил её за задницу и прижал свой толстый член к её клитору. Сексуальная агрессия исходила от него волнами, и он продолжал издавать негромкие рычания, которые полностью заводили её. Гортанные звуки пробудили в ней кошачью потребность.

Мила прикусила его губу.

- Трахни меня.

Его рот ухватился за её пульс и пососал. Она растаяла в нем, шёпотом указывая дорогу к своей спальне, пока он нёс её дальше в квартиру. В тот момент, когда он опустил её на матрас, она потянула его за рубашку.

- Сними.

Он подчинился ей, и, да, она была почти уверена, что почти кончила. Крепкие плечи, твёрдая грудь, пресс как стиральная доска. Каждый дюйм отточенных мышц. И когда он сбросил остальную одежду, обнажив ещё более подтянутую кожу, чётко очерченный V-образный торс и чёртовски впечатляющий член, она, возможно, слегка застонала от чистого удовольствия.

Когда он стягивал с неё джинсы и стринги, она воспользовалась моментом, чтобы полюбоваться очень подробной татуировкой красного китайского дракона, которая располагалась над его сердцем, проходила по плечу и обвивалась вокруг бицепса.