Глава 31

~ Ложь… правда

Бодхи

Боль в ее глазах была очевидна, когда я показал ей чек четырехлетней давности. Но я действительно не был уверен, почему, и я, черт возьми, не мог мыслить здраво. Единственное, что эхом отдавалось в моей голове, – ее слова о том, что она не собирается выходить замуж.

Когда свет отразился на ее лице, мое сердце упало… провалилось куда-то в нутро.

— У тебя опухли глаза? Ты плакала?

Язык ее тела – поникшие плечи и опущенная голова – кричал о поражении. Она казалась эмоционально истощенной. Я забрал у нее из рук бутылку вина и поставил ее на стол.

— Тесса. Почему ты плакала? Скажи мне, пожалуйста.

Я положил чек на кухонный стол, нервно взял девушку за руку и подвел к столешнице, приподнял и осторожно посадил на гранит. В моем сознании мелькнуло безмолвное воспоминание о том, как я последний раз поднимал ее… четыре года назад. Эта девушка была для меня каждым гребаным воспоминанием.

— На концерте, — она покачала головой, отгоняя какие-то мысли. — Видеть тебя. Слышать тебя. Все это нахлынуло на меня, как чертово цунами, сбив меня с ног.

Ее руки дрожали, когда она потянулась, чтобы коснуться моего лица, проводя пальцами по моей щетине. В течение четырех лет я каждый день назло сбривал эту щетину, потому что знал, как сильно она ей нравилась… но все же, последние несколько дней я позволил ей отрасти в надежде увидеть ее.

Я налил ей бокал вина и поднес к ее губам, предлагая сделать глоток. Когда я убрал вино, маленькая капля скатилась по ее губе. Инстинктивно я наклонился вперед и поцеловал капельку, заставив ее тихо застонать.

На этот раз она взяла бокал и, удивив меня, выпила содержимое залпом. Теперь она была стройнее, чем раньше, а ее задница стала меньше. Мне это не понравилось. Она долго смотрела на меня.

— Бодхи. Поцелуй меня… как только ты целовал меня, — умоляла она.

Да что б меня. Я никак не мог быть готов к этому. Но, не желая отказывать ей, я слегка втиснулся между ее ног, облизнул губы и накрыл ее рот своим. Весь прежний гнев испарился за долю секунды. И через мгновение наш поцелуй вернулся на привычную волну, будто не прошло ни секунды времени. С моих губ сорвался невольный стон, когда наши языки слились в собственном медленном танце. Сладкий вкус вина обволакивал ее язык. Она опустила руки мне на грудь, и, почувствовав намек на сопротивление, я замедлил поцелуй и отступил назад.

— Прости. Это все вино, — быстро прошептала она.

Чушь собачья! Вино еще не успело заговорить.

— Ну что ж, Милашка, если это случилось после одного бокала вина… скажи мне, что произойдет после двух? — ухмыльнулся я, огонь разгорался в моем животе и паху.

Она улыбнулась, и когда заправила прядь волос за ухо, я заметил, что у нее нет обручального кольца. Эта реальность продолжала проникать в сознание. Не колеблясь, я потер ее палец там, где должно было быть кольцо. Она уставилась на меня взглядом своих больших карих глаз… пустым взглядом.

Она сглотнула, высоко подняв подбородок.

— Почему ты не пришел за мной после того, как закончился срок запретительного судебного приказа?

Последнее, что я хотел сделать, – расстроить ее, поэтому я попытался контролировать выражение своего лица. Но… какого черта?

— Запретительный судебный приказ не был отменен, пока тебе не исполнился двадцать один год. Всего несколько месяцев назад. Но я был на твоем выпускном в средней школе, Тесса Фейт Августа Эшби, — улыбнулся я. В тот день я впервые услышал ее полное имя.

— Ты был там? — ее брови взлетели вверх.

— Да. Был, — Я долго смотрел на свою обувь, прежде чем смог сказать ей больше. — Я также видел тебя на объявлении твоей помолвки.

Она зажала рот рукой, а на глаза навернулись слезы.

— Я знал, что нарушаю постановление суда, но мне нужно было тебя увидеть. Боже, я хотел поговорить с тобой. Просто чтобы посмотреть, действительно ли ты счастлива.

— Бодхи. Судебный запрет действовал только до моего восемнадцатого дня рождения.

Я схватил ее за плечи, слегка встряхнув.

— Тесса, у меня есть подписанная тобой копия, в которой говорится держаться подальше, пока тебе не исполнится двадцать один год! — я чуть не закричал. Осознание произошедшего поразило меня. — Он был подписан судьей!

По ее щеке скатилась самая большая слеза, которую я когда-либо видел. Я хотел, блядь, убить Итана Эшби.

— Не было никакого судебного запрета? — Это был риторический вопрос. Я знал ответ, но должен был спросить.

Она просто покачала головой, а затем в отчаянии вцепилась в мою рубашку на груди.

— Что? — спросил я. — Что не так?

Она соскользнула со стойки и выбежала из кухни, через холл, в загроможденную коробками спальню. Я последовал за ней. Она в истерике срывала крышки с коробок, швыряла их и переходила к следующей. Еще больше слез текло по ее прекрасному лицу.

Я взял ее за руки.

— Детка. Что ты делаешь? Что ты ищешь?

— Бумаги. Судебные документы.

— Посмотри на меня, — проговорил я, нежно приподнимая ее подбородок. — Я верю тебе. Все в порядке.

— Нет! Не эти бумаги, — она сорвала крышку с еще одной коробки. Для нее это явно что-то значило.

Комната была достаточно загромождена, в ней было трудно передвигаться, но я тоже начал открывать коробки. Через несколько минут, я нашел одну из них с бумагами. Я достал их и заметил какие-то юридические документы.

— Это они? — спросил я, протягивая ей. Она выхватила их у меня.

Открыв их и прочитав, она развернула их ко мне. Вверху было написано мое имя с каким-то номером дела. Какого хрена?

— Что это?

— Он сказал мне, что за хранение кокаина тебя отправил в тюрьму на два года. Это твое, что бы там ни было. Приговор! Я даже не знаю. Меня от этого тошнит. Я ЕГО НЕНАВИЖУ! — закричала она и упала на колени.

Подняв на руки, я отнес ее обратно на диван. Этот человек причинил ей непоправимую боль и манипулировал ей. Нами обоими.

Я нежно поцеловал ее в лоб, в нос, а затем в губы. Сейчас мы ни черта не могли с этим поделать.

— Ты не злишься? — спросила она.

Я не мог бы объяснить это, даже если бы захотел, да и не стал. Гнев ускользнул. Ее глаза. Ее волосы. Ее губы. Ее тело. Ее улыбка. Все это – бальзам, залечивающий мои раны.

— Да, — нежно сказал я, надеясь успокоить ее. — Это меня очень злит. Достаточно, чтобы сделать то, о чем, боюсь, я пожалею. Или что-то, что только заставит снова потерять тебя, — неуверенность дразнила меня этими словами, потому что я не знал, была ли она в этот момент моей, чтобы потерять ее. — Я знаю, каково это – потерять тебя, Тесса. Если мы решим… Я не знаю… Я не уверен, что переживу это снова.

— Бодхи… — ее тон смягчился. — Он испортил наши жизни.

— Да.

— Мы могли быть вместе. Все это время! — Её слова снова стали резкими, и я прижал ее к своей груди.

— Помнишь то лето? — спросил я, успокаивающе поглаживая ее по волосам, пытаясь отвлечь.

— Иногда, кажется, что оно было так давно, а иногда – что это было вчера.

Я вдохнул, и ее волосы пахли так же, как и тогда. Тогда она казалась сильнее… сейчас она была более сломленной. Причина номер сорок три ненавидеть ее отца.

— Каждый твой вдох тем летом был моим, — прошептал я.

Она посмотрела на меня своими карими, как у лани, глазами.

— Это были лучшие два месяца в моей жизни, Бодхи.

— В моей тоже, Тесса. Ты появилась и исчезла без предупреждения. С тех пор, как ты ушла, в моей жизни ничего не изменилось.

Она обхватила мою щеку ладонью.

— По крайней мере, у тебя была группа. Колин, Мэтт, Тай, Бен, Элли.

Не было никакого способа, чтобы я мог не говорить ей этого. Но последнее, что я хотел сделать, – причинить ей еще больше боли.

— Элли и я… мы немного не в ладах, — признался я.

На ее лице отразилось замешательство.

— Что ты имеешь в виду?

Я боялся этого разговора по многим причинам.

— Ты помнишь ту ночь, когда ты вернулась с лодки? Я оставил тебя там, чтобы забрать свою гитару, а ты нашла меня на диване с Элли?

Она кивнула и попыталась встать. Я усилил хватку, не давая ей отодвинуться от меня.

— Тесса, если ты не возражаешь, я только что снова вернул тебя в свои объятия, пожалуйста, не пытайся пока уйти.

Ее грудь идеально вздымалась и опускалась, и я действительно никогда не видел другой такой красивой женщины, как она.

— В любом случае, — продолжил я. — Когда я вернулся той ночью домой, Элли была под кайфом. Они с Беном расстались, и она была в полном беспорядке. Тогда я понял, что схожу по тебе с ума, и сказал ей, что если ее зависимость причинит тебе боль… для меня это будет нарушением сделки.

— Бодхи. Она никогда не сделает мне больно.

— Но она это сделала, Тесса! Если бы в ее машине не было того кокаина, вы бы отделались штрафом за употребление алкоголя несовершеннолетними. Ты бы не попала за решетку. Твоего отца никогда бы не уведомили. Кто знает, как все могло обернуться? — При одном упоминании о том дне, когда ее забрали у меня, боль пронзила мою грудь.

— Помирись с ней. Для меня?

Ее мольба тронула мое сердце. Я пришел сюда таким злым, и все это исчезло в тот момент, когда я увидел ее.

— Тесса. Не проси меня об этом, — сказал я так мягко, умоляя ее своим тоном отступить. Я провел по ее щеке большим пальцем, молясь, чтобы она поняла.

— Бодхи. Пожалуйста. Она единственная настоящая семья, которая у меня есть, которую я люблю и о которой забочусь.

Эти чертовски красивые карие глаза были словно расплавленный шоколад, разговаривающий с толстым ребенком. Я ни за что не мог сказать «нет».

— Я поговорю с ней, когда вернусь, — согласился я, уступая ее просьбе.

Она поудобнее устроилась в моих объятиях.

— Как долго вы не разговаривали?

— С той ночи, как ты ушла, — ком застрял у меня в горле, когда я увидел, как расширились ее глаза, а лицо исказилось.

Поцеловав в лоб, я притянул ее к себе.

— Я поговорю с ней, Тесса.

Она кивнула.

— Обещаешь?

— Да.

Подпитываемый гневом так долго… и теперь моими словами и сердцем управляла только любовь. Было удивительно, как быстро Тесса изменила это.