Глава 9

Аврора

— Держи ухо востро, — говорит Кловер. Это то, что она обычно говорит, когда замечает папарацци. Я замираю на мгновение, и она оглядывается мне за спину. — Осторожно! Пещерный человек прямо за тобой.

Я поворачиваюсь и вижу, что Диего направляется в мою сторону. Наверное, мне следовало бы испугаться, но единственное, что я чувствую, — это возбуждение.

Каждый дюйм его груди, которая всегда напоминает мне о фильме «300 спартанцев», устремлен ко мне. Я раздраженно морщу нос из-за отсутствия на нем одежды. Он что-то держит в руке. Надеюсь, это его чертова рубашка.

— Ты можешь надеть рубашку? — Язвительно спрашиваю я. Мысль о том, что все остальные видят его грудь, заставляет меня нервничать немного больше, чем обычно.

Я думаю, что одна из причин, по которой я так далеко продвинулась в своей карьере, заключается в том, что я не была примадонной. У меня нет безумных требований, и я мила со всеми, кого встречаю. Я верю в то, что нужно относиться к людям с уважением, независимо от их статуса.

Это также сделало меня легковерной. Мои собственные родители использовали это против меня, пока не вмешалась Бэллс. Они использовали меня при каждом удобном случае, и я им это позволяла. Бэллс положила этому конец. Я всегда буду благодарна ей, зная в глубине души, что никогда бы не смогла отказаться от них.

Но когда я вижу, как Диего щеголяет своим аппетитным телом, мне хочется командовать им и не давать поблажек. Он мой, и я могу пускать по нему слюни. Больше никто.

— У тебя ничего нет под моей рубашкой. — Диего отвлекает меня от моих мыслей. Я оглядываю себя, недоумевая, почему у него могут быть проблемы с тем, что на мне надето. Его рубашка длиннее, чем большинство вещей, которые я ношу ежедневно.

— Не гугли ее последнее платье на Грэмми. — Вмешивается Кловер, не помогая ситуации. — О, и держись подальше от последнего музыкального клипа. И от полудюжины предыдущих.

— Честно говоря, это больше, чем я привыкла носить. — Если бы он погуглил меня, то увидел бы сам. Я не хочу, чтобы он меня гуглил. Я хочу, чтобы он узнал, кто я такая, когда я просто остаюсь собой. Не такой какой мир пытается изобразить меня или то, какой я должна быть по их мнению.

— Все меняется. — Он опускается передо мной на колени. Его лицо по-прежнему прижато к моей груди. Я смотрю, как он протягивает мне шорты, чтобы я в них влезла. Я кладу руку ему на плечо, чтобы не упасть, и переступаю через них. Он ведет себя нелепо, но я начинаю понимать, что мне нравится его ревность.

У Диего появляется такая торжествующая улыбка, когда он заставляет меня надеть шорты, что я, наверное, сделала бы все на свете, лишь бы он всегда так улыбался.

— Что у тебя с лицом? — Спрашивает Тирнан, проходя мимо нас.

— Не дразни медведя, — говорю я Тирнану. Может, он и единственный, кто здесь шутит, но он еще и одиночка. Вечно где-то бродит. Можно подумать, он что-то ищет.

— Медведь? Я бы сказала, что он больше похож на Кинг-Конга, — добавляет Кловер. Я игнорирую их всех, полностью уделяя внимание Диего.

— Рубашка. — Я толкаю его. Сначала он не двигается с места. Когда я толкаю его снова, на этот раз он двигается. Не потому, что я его толкнула, а потому, что он сам этого хотел. Мужчина — это сила, с которой нужно считаться. Но со мной он другой.

Как только он наденет рубашку, я смогу покрыть торт глазурью и отнести его Бэллс. Мне придется отнести это ей, так как Бэрроу все еще держит ее взаперти в своей части дома. Мысль о том, что кто-то на самом деле удерживает Бэллс против ее воли, вызывает у меня улыбку. Я буду и дальше позволять ей рассказывать эту историю, но я-то знаю правду. Возможно, Бэллс впервые в жизни влюбилась. Скорее всего, она будет злиться на себя за это, что просто смешно. Но это же Беллс.

— Я собираюсь покрыть торт глазурью, а потом мы сходим к Бэллс, — говорю я Кловер. — Ты должна взять мороженое и все, что, по-твоему, нам понадобится для нашего свидания с тортом.

— Свидание с тортом — это идеально. — Она отправляется за мороженым и всем остальным, что, по ее мнению, нам понадобится.

Я собираю ингредиенты и взбиваю глазурь. Мысли обо всем, что произошло между мной и Диего, вызывают улыбку на моем лице, когда я намазываю глазурь на торт. Я не могу вспомнить, когда в последний раз была так счастлива.

— Чему ты улыбаешься, маленькая певчая птичка? — Теплое дыхание Диего щекочет мне шею, когда его большое тело прижимается ко мне сзади. Я откидываю голову ему на грудь, наслаждаясь им.

— Думаю о тебе, — признаюсь я. Я хочу, чтобы он знал, что он тот, кто делает меня счастливой. Это вызывает у него рычание. Я провожу пальцем по краю миски, в которой готовила глазурь, и поворачиваюсь в его объятиях лицом к нему. Я подношу палец к его губам, чтобы он почувствовал вкус сладости, но он не берет его. Вместо этого он наклоняется и завладевает моими губами. Поцелуй идеален. Собственнический, но в то же время сладкий.

— У меня есть своя сладость. Это все, что мне когда-либо будет нужно.

Клянусь, мое сердце тает от его слов. Как, черт возьми, я смогу когда-нибудь уехать отсюда?

— Единственное, что я смогла найти, это ванильное мороженое. — Кловер прерывает нас и протягивает упаковку с ванильным мороженым.

— Ешь его сама. — Диего обхватывает мое запястье своей большой рукой и подносит мой палец к моему рту. Я посасываю палец, и сама ем вкуснейшую глазурь. Его глаза горят, но он позволяет мне проскользнуть мимо него.

— Это должно сработать. — Мы кладем немного ванильного мороженого на маленький кусочек торта, который я испекла для Бэллс. Кловер берет его себе первой. Затем выстраивается очередь, и все остальные тоже хотят попробовать торт.

После того, как каждый получает по кусочку, почти ничего не останется. Я должна приготовить еще. Эти люди не только дают нам кров, но и кормят нас. Я уверена, что могла бы легко выписать чек, но у меня такое чувство, что никто из них его не возьмет. Я даже не уверена, что им это нужно, судя по тому, как выглядит это место. Но я действительно думаю, что нужна Диего, и я знаю, что он тоже нужен мне.