М

М

ы прошли через старый пыльный музей внутри статуи, и Магнар начал разбирать деревянные витрины для костра.

Теперь, когда адреналин выветрился, я дрожала сильнее, а Келли продолжала бросать на меня обеспокоенные взгляды. На истребителей гораздо меньше действовал пронизывающий холод. Даже в своей промокшей одежде они, казалось, почти не беспокоились. Я, однако, отморозила себе задницу.

— Тебе нужно снять эту одежду, — прокомментировал Джулиус, помогая Магнару развести костер в нескольких метрах от разбитого окна.

— Т-тебе бы это п-понравилось, н-не так ли? — Поддразнила я, но мой шутливый тон утонул в моем стуке зубов.

Джулиус фыркнул от смеха. — Я всегда смогу согреть тебя, когда ты разденешься? — предложил он, и Магнар хлопнул его по руке.

— Сделай что-нибудь полезное или заткнись на хрен, — пошутил он.

Вскоре мы разожгли костер, и я уселась перед ним в нижнем белье, поскольку у меня не было другого выбора, кроме как раздеться. К счастью, остальные сделали то же самое, так что я не чувствовала себя одинокой в своей наготе. Мы развесили нашу одежду и содержимое наших рюкзаков сушиться на нескольких стеклянных шкафах, и они трепетали на ветерке, который врывался в окно.

Джулиус снял телефон с ремешка на руке, и его лицо просветлело, когда он нажал что-то на экране.

— Полный заряд, — объявил он.

Мой взгляд ненадолго опустился на его золотистую грудь, мерцавшую в свете костра. Он и его брат были такими мускулистыми, что невозможно было не пялиться. Я заметила, что взгляд Келли тоже не раз обращался к Магнару.

Джулиус поймал мой взгляд, и его брови с любопытством приподнялись, опустившись на мою обнаженную кожу, и внезапно я отвела взгляд, подумав о ком-то, о ком мне не следовало думать. Джулиус был добрым, теплым и отзывчивым, именно на такого мужчину мне следовало бы смотреть. Но мысль о том, чтобы подпустить его ближе, воздвигла прочную стену в моей груди, и все, что я могла видеть в своей голове, были напряженные, стальные глаза мужчины, из-за которого мое сердце никогда не должно было так биться. Но он так глубоко засел в моей крови, что я не знала, как смогу его забыть.

— Может быть, тебе стоит проверить членов королевской семьи? Они могли уже найти Валентину, если она убежала в город, — предположила я, надеясь, что настоящая причина, по которой я хотела это сделать, не была написана у меня на лице.

Я подвинулась к Джулиусу, когда он нажал что-то на экране, чувствуя на себе взгляд Келли, и от ее пристального взгляда у меня по затылку пополз жар. Она знала. Она должна была знать. Потому что моя близняшка знала суть моей души, и прямо сейчас она была привязана к вампиру. К вампиру, о котором я не могла перестать думать, как бы сильно ни старалась.

— Да, хорошая идея, — сказала она секунду спустя, и я почувствовала облегчение, когда она опустилась по другую сторону от Джулиуса, снова ничего не сказав, но чувствуя тяжесть моего секрета, пролегающего между нами. Каждый раз, когда я пыталась затронуть эту тему, я задыхалась, зная, что никакие объяснения в мире не убедят Келли в том, что Эрик был чем-то большим, чем бессердечным монстром.

Магнар хмыкнул, но больше ничего не сказал. Его явное недоверие к технологиям, казалось, не ослабевало, и я задалась вопросом, каково ему было пытаться приспособиться ко стольким изменениям с тех пор, как он проснулся. Идун дала Джулиусу необходимые знания, но Магнар по-прежнему смотрел на мобильный телефон так, словно это была какая-то темная магия.

— Тусовщику весело, — сказал Джулиус, увеличивая квадратик так, чтобы была видна столовая в замке. Место было заполнено людьми, и я заметила Майлза в самом центре, он прижимался к Уоррену, пока они танцевали вместе, и их улыбки озаряли глаза.

— Он расслабляется, даже когда вся его империя вот-вот рухнет, — пробормотал Джулиус. — Он празднует свои злодеяния, кровь, которую он выпил за день. Посмотрите, как они все танцуют, словно у них нет других забот в этом мире, меня от них тошнит.

— Да, все эти горячие женщины, должно быть, действительно сводят тебя с ума, — съязвила я, оглядывая вечеринку и улыбаясь Майлзу и Уоррену, пока они танцевали в ускоряющемся ритме.

— Вампиры, — резко поправил он меня, и у меня в животе все опустилось.

— Монти! Как ты можешь шутить по этому поводу? Они отвратительны, — согласилась Келли, и я поджала губы, вспышка разочарования прошла через меня.

— Они просто люди, — слова вырвались прежде, чем я успела их остановить, и рот Келли открылся.

— Что ты сказала? — прошипела она, сузив глаза.

Я редко становилась объектом гнева Келли. В детстве мы всегда были по одну сторону баррикад, и я была более чем благодарна за это. Однажды она довела Джереми Харпера до слез после того, как он толкнул меня в грязь. Но теперь она смотрела на меня со всей силой своей огненной ярости, и мне стало мучительно грустно. Все, что с нами произошло, вбило клин между нами, и я не могла вычеркнуть те части себя, которые были изменены тем, что я теперь знала.

— Я просто… — Я вздохнула. Я больше не хотела лгать. И я устала притворяться, что время, проведенное с вампирами, меня не изменило. Рассказывать ей о своих чувствах к одному из них, вероятно, было сейчас чересчур глупо, но, возможно, я могла бы хоть немного объясниться.

— Я просто не думаю, что они все плохие, — сказала я, и мое сердце застучало в ушах, когда я вступилась за вампиров перед их заклятыми врагами. Не то чтобы я заступалась за кусачих. Они были настоящими монстрами. Но Эрик и некоторые другие были не такими. Они жили в оттенках серого.

Келли уставилась на меня, и затем ее взгляд смягчился. — Это отметина, — со знанием дела сказала она, беря меня за руку.

Я медленно убрала руку от нее, и боль от того, что она отвергла мои слова, стала слишком болезненной, чтобы ее игнорировать. Как будто я была просто какой-то идиоткой с промытыми мозгами, которая не знала, что у нее на уме.

— Что происходит? — спросила она, нахмурившись, почувствовав мою боль.

— Ничего. — Я покачала головой, когда Джулиус с неловким видом перевел взгляд между нами.

Не было смысла пытаться объяснять, это и так было ясно. Келли была настроена против вампиров так же, как Магнар и Джулиус. Точно так же, как и я была не так давно. Но было очевидно, что не было слов, которые могли бы изменить их мнение по этому поводу или даже приоткрыть возможность того, что, возможно, вампиры не были просто бездушными существами, у которых не было желаний, кроме крови. Да, они совершали плохие поступки. Испорченные, извращенные вещи. И я не оправдывала этого. Но я также была свидетелем моментов чистоты в них. Любви, преданности, страданий.

Я подумала об Эрике и о том стремлении, которое я наблюдала в нем время от времени, о том настойчивом желании стать чем-то большим, чем тем, что ему было уготовано проклятием. Из того, что сказали истребители, Идун была такой же обманщицей, как и Андвари. Так разве истребители и вампиры не были просто разными сторонами одной медали? Разве настоящая битва была между богами, а не между нами?

Я опустила взгляд на мобильный телефон, стиснув зубы, когда почувствовала на себе взгляды всех присутствующих, их обвинения, их озабоченность, и я почувствовала все это, как тяжесть на спине. Постепенно Джулиус и Келли вернули свое внимание к видеонаблюдению, но я не чувствовала себя менее осужденной. Мне должно было быть комфортно сидеть здесь, среди себе подобных, как дома. Но вместо этого я чувствовала, что сижу в месте, которое мне не совсем подходит, хотя все продолжали говорить мне, что мое место именно здесь.

Жар пополз вверх и вниз по моему позвоночнику, и чувство вины за то, кем я стала, захлестнуло меня. Я была предателем для всех в этой комнате. Мое сердце взывало к тому, кого я не могла получить. К тому, кого они считали мерзостью. И я бы согласилась с этим еще не так давно, но я не могла отменить то, что узнала. И я хотела вступиться за Эрика сейчас. Я хотела кричать во все горло, пока они мне не поверят. Но они никогда не поверят.

— А вот и Прекрасный принц собственной персоной. — Джулиус толкнул меня локтем, и мои глаза метнулись к Эрику, который шагал по замку рядом с Фабианом. Эрик выглядел несчастным, его брови были низко нахмурены, белая рубашка помята, а в глазах не было света. Его брат выглядел бледным и двигался неровно, что говорило о том, что ему больно, и его рука потянулась, чтобы схватиться за живот.

— Слава богу, что с ним все в порядке, — вздохнула Келли, а затем в ужасе прижала руку ко рту.

Магнар что-то проворчал по ту сторону костра, но она не посмотрела на него, явно уязвленная тем, что сказала. Я ненавидела то, что она была связана узами со злым принцем, который управлял Сферами, и, честно говоря, могла ли я действительно винить ее за то, что она думала, что мои чувства к Эрику были вызваны теми же узами?

— Сделай погромче, — посоветовала я, и Джулиус подчинился, наполнив помещение их голосами.

— Ты не обязан идти со мной, ты знаешь? — Эрик сказал Фабиану.

— Я хочу быть там, — прорычал он. — Я хочу вырвать ему клыки и увидеть, как он истекает кровью за то, что он сделал с отцом Келли.

Эрик бросил на него быстрый взгляд. — Во-первых, я буду тем, кто уничтожит Вульфа. А во-вторых, ты ведешь себя как сумасшедший с тех пор, как боги связали тебя с сестрой Монтаны, поэтому, пожалуйста, держи себя в руках перед камерами. Мы должны подавать пример людям.

Фабиан внезапно повернулся, схватил Эрика за руку и пристально посмотрел ему в глаза. — Я люблю ее. Я не понимал этого раньше, когда ты сказал, что у тебя есть чувства к человеку. Но теперь я знаю каково это. И ты понимаешь эту боль, не так ли, брат? Ты знаешь, каково это. — Фабиан прижал руку к сердцу, как будто оно болело.

Эрик поколебался, затем кивнул, и в его глазах появилась тьма, которая проникла прямо мне в душу. — Да, но мы все еще можем вести себя как разумные люди, Фабиан. Ты ведешь себя как влюбленный щенок. Например, я правильно расслышал, что ты заказал памятник Келли Форд в Сфере «G»?