Глава 8

Шугар

Я вставляю ключ в замок входной двери, вымещая свое раздражение на замочной скважине. Дверь распахивается, как только я толкаю её, поэтому я падаю в гостиную лицом вниз. Никки вскрикивает, пытаясь поймать меня, но я только увлекаю ее за собой. Содержимое моей сумочки вываливается наружу, когда мы вместе падаем на покрытый ковром пол и лежим там среди оберток от жвачки и мелочи долгую минуту. Никто из нас не двигается, пока я лежу, частично растянувшись на Никки, но это глазурь на торте нашей дерьмовой недели.

Ее тело начинает трястись, и я понимаю, что она борется со смехом. Я прикусываю губу, потому что сейчас не в настроении смеяться. Напоминаю себе, что злюсь, но она продолжает трястись, пока дрожь не усиливается, и я поднимаю на нее взгляд. Она борется с собой, все ее лицо краснеет, и я закрываю глаза и сдаюсь. Позволяю смеху взять верх, и мы начинаем хохотать. Никто из нас не хочет говорить о том, что произошло, или о том, какими ужасными были последние несколько дней. Но это так чертовски приятно.

К тому времени, как мы заканчиваем смеяться, по нашим лицам текут слезы, и я снова поднимаю на нее взгляд.

— Мне это было нужно.

— Ага, — соглашается она, глубоко вздыхая. — Может, нам все же стоит подняться с пола. Я не хочу вставать, но мы не можем лежать здесь с распахнутой входной дверью.

— Ладно. — Я переворачиваюсь на спину и смотрю в белый потолок. Раньше мне нравилась эта квартира, но в последнее время я этого не чувствую. Никки первой поднимается с пола, и я подгибаю ноги, чтобы дверь закрылась. — Может, я останусь здесь, на полу.

Никки протягивает мне руку, чтобы я могла ухватиться.

— Вставай. — Я хватаюсь за нее, и она поднимает меня на ноги. — По крайней мере, сегодня выходные, — бормочет она, пока мы убираем то, что выпало из моей сумочки.

— Ура. Выходные. — Я закатываю глаза, глядя на стену. Я собираюсь провести все выходные в этой квартире, потому что у нас нет никаких планов.

Как бы ни была отвратительна работа, эти выходные будут еще более отвратительными. На работе нет времени зацикливаться на своих страданиях, и я могу на несколько часов погрузиться в дела. Дома — совсем другая история.

— Тебе стоит уйти оттуда, — говорит Никки, заходя на кухню. Мгновение спустя она возвращается с кружкой в руке. — Слава Богу, он не был готов, когда я услышала, как ты поворачиваешь ключ в замке, иначе он был бы у меня в руке, когда я открывала дверь.

Она протягивает мне горячий шоколад с маршмеллоу, и я с радостью беру его.

— Мы наконец-то поделимся подробностями? — спрашиваю я, дуя на свой горячий шоколад.

Никки направляется обратно на кухню и возвращается через две секунды со своей кружкой. Она приготовила мой любимый напиток, поэтому я знаю, что она готова к разговору о том, чем никто из нас не хотел делиться. На этой неделе на Никки лица не было, так что я знала, что не стоит давить. Но, похоже, время вышло.

— Диван, — говорю я, подходя к нему и садясь.

— Я первая. — Она переводит дыхание и затем рассказывает мне о том, как провела тот вечер, а я сижу ошеломленная, пока она не заканчивает.

— Ты просто ушла? — спрашиваю я, совершенно потрясенная. Она сказала, что он был тем самым единственным, и даже после всего, что случилось, она все еще называет его так. Никаких «я думаю, что он был тем самым единственным».

— Я тайком сбежала, — признается она и опускает голову. — Он разговаривал с доктором, и я вроде как ускользнула от них.

— Мы можем найти его, — предлагаю я, и она вскидывает голову. — Ты ведь знаешь это, правда? Я уверена, что мы сможем найти его.

— Он нашел меня сегодня на работе. Я запаниковала и убежала. — Она закрывает лицо руками и стонет. — Что со мной не так? Я знаю, что он тот самый.

— Не все должно быть идеально, и я думаю, что это немного забавно. — Я борюсь с улыбкой. — У тебя была мечта о том, как все должно происходить, но жизнь не всегда идет по плану. Иногда люди проигрывают пари, и им приходится делать пирсинг на члене. — Я не могу сдержать смех. Никки борется с собой какое-то время, после чего, наконец, смеется вместе со мной.

— Расскажи мне, что случилось с тобой, — требует она после того, как мы приходим в себя. Боже, как приятно вот так смеяться. После такой недели мне это нужно, и это помогает. Я рассказываю ей почти все, но это далеко не так драматично, как у нее.

— Значит, ты отключилась, и он ушел? — спрашивает она, не очень-то веря в мою историю.

— Примерно так. — Я делаю глоток горячего шоколада, прежде чем поставить его на кофейный столик.

— Может, он был в ванной? — предполагает она.

— Он ушел, — отвечаю я. Я всю неделю пытаюсь придумать причину для этого, но ничто не меняет того факта, что он оставил меня там. — По крайней мере, твой мужчина разыскал тебя, а это значит, что он тот самый единственный.

Даже в хаосе того, что с ними произошло, его слова звучали мило и по-собственнически, судя по тому, что он ей говорил. Он также согласен с ней в том, что они являются единственными друг для друга. Я думала, что Хэнк — мой единственный, и никогда не верила в эту чушь до той ночи. Жаль, что мой единственный не считает меня своей единственной. Готова поспорить, большинство мужчин убегают, если ты начинаешь говорить с ними о свадьбах, детях и счастливых годах после.

— Мне правда жаль, Шугар. — Ники берет меня за руку и слегка сжимает.

— Со мной все будет в порядке, — вру я. Боль в груди не утихает, и я боюсь, что она усилится. Я все еще не хочу об этом говорить, и это ни к чему меня не приведет. Я решаю, что было бы проще сменить тему. — Когда ты собираешься уступить своему мужчине?

— Он быстро заполучил мою вишенку. Теперь ему нужно потрудиться. — Она сурово кивает, и я уверена, что таким же взглядом она смотрит на всех детей в своем танцевальном классе, когда они плохо себя ведут.

— Уверена, он справится.

Никки ухмыляется в ответ на мои заверения, и я думаю, ей нравится мысль о том, что он будет преследовать ее. Мое сердце разрывается от того, что Хэнк не ищет меня. Кто знает, может он прокладывает себе путь к сердцу другой девушки. Эта мысль словно удар под дых, и я просто не могу поверить, что он может так поступить. Возможно, я сумасшедшая.

— Шугар, ты уверена насчет этого Хэнка? Я имею в виду, звучит так, будто ты собиралась… — она машет рукой на свои женские прелести.

— Позволить ему это? — я бы, наверное, так и сделала, если бы не отключилась.

— Если бы он был придурком, то разбудил бы тебя, трахнул и ушел. Что-то не сходится.

— Не надо. Я уже достаточно думала об этом. Я действительно хочу перестать думать об этом. — Я не уверена, что это возможно, но эта боль не должна усиливаться, иначе я сломаюсь пополам.

— Знаешь, что тебе нужно? — спрашивает она, вставая. — Свадебный торт.

— Ты хочешь пробраться на свадьбу? — за всю неделю она ни разу не упоминала о том, чтобы пробраться на свадьбу, хотя мы обе избегали друг друга большую часть недели и не высовывались.

— Почему нет? — она пожимает плечами. — Не похоже, что у нас есть еще какие-то планы. — Она протягивает мне руку и против моей воли поднимает с дивана. — Иди, приоденься. Мы уходим. — Она сильно шлепает меня по заднице, и я вскрикиваю. Но это работает, потому что я пытаюсь отодвинуться от нее подальше.

— Ты сумасшедшая, — бормочу я, направляясь в свою спальню. Я голодна и не отказалась бы от свадебного торта. Держу пари, он будет не таким вкусным, как тот, которым меня кормил Хэнк. Он не только испортил для меня оргазмы, но, возможно, и торт тоже.

Есть только один способ выяснить это.