ГЛАВА 66

Кэсси

В тот момент, когда на экране появляется Ганс , показывающий остальную часть подвала, я вскакиваю со стула и бросаюсь к двери.

Я открываю ее как раз в тот момент, когда Ганс открывает входную дверь. И я все еще стою перед ним.

Волосы у него все еще распущены, теперь они суше и слегка волнистые, а на каждом плече висит рюкзак.

На фоне яркого подвального света у него за спиной вид почти потусторонний.

Его взгляд скользит по моему телу.

Мой вид менее потусторонний и более я украла твою толстовку.

Он опускает взгляд на мои руки и наполовину съеденный пакетик «Скиттлс», который я держу.

Ах да, я еще и конфеты у него украла.

Ганс не дает мне времени отступить. Он обхватывает меня за шею и прижимает свой рот к моему, просовывая язык между моих губ.

Он стонет.

Боже, его стоны.

Пальцы на моей шее сгибаются, а другой рукой он обхватывает мой затылок.

Он касается меня только выше плеч, но такое ощущение, будто он поглощает меня.

Я впиваюсь руками в его крепкие бока.

Он облизывает меня. «Блядь». Он притягивает меня ближе. «Проклятые Skittles». Его рот поглощает мой. «Ебаная соблазнительница».

Он сжимает меня сильнее, затем отстраняется.

«Нам пора идти».

Я киваю. Затем возвращаюсь в реальность. «Подожди, куда?»

Ганс снимает один из рюкзаков с плеча и достает из бокового кармана мои любимые теннисные туфли.

Я автоматически бросаю их на пол и начинаю просовывать в них ноги.

Как только моя вторая нога влезает в туфлю, Ганс хватает меня за руку и вытаскивает из странной комнаты наблюдения.

Маленькая часть меня задавалась вопросом, попытается ли Ганс удержать меня здесь, так что то, что он вывел меня из комнаты, — хороший знак. Но потом я вспомнила, как он ел мою задницу в гараже на прошлых выходных, так что Ганс, заперевший меня и державший в качестве своего маленького секс-питомца, может быть неплохим решением.

Ганс останавливается, чтобы убедиться, что обе двери за нами закрылись, затем мы продолжаем движение.

Я следую за ним по лестнице, через кухню и в гараж.

Как и в прошлый раз, в гараже темно, но Ганс держит меня за руку и ведет к пикапу.

Я слышу, как открывается дверь, но свет не загорается.

«Залезай».

«Я не вижу».

«А, точно», — говорит Ганс, словно не замечая, что здесь нет света.

Его рука отпускает мою, и я слышу его шаги по полу, затем дверь гаража начинает открываться.

На улице тоже темно, но окружающего света достаточно, чтобы осветить грузовик передо мной.

Я забираюсь в машину и закрываю дверь как раз в тот момент, когда Ганс открывает свою.

Он бросает два рюкзака на заднее сиденье, затем садится сам.

«Итак…» — начинаю я, когда он заводит грузовик. «Ты можешь видеть в темноте?»

Ганс поворачивает ко мне лицо. «Что?»

«Ты ходишь так, будто все видишь, хотя я даже руки перед лицом не вижу».

Он пожимает плечами и включает заднюю передачу. «Я просто все запомнил».

Запомнил.

Ганс выезжает задним ходом со своей подъездной дорожки, затем прямо на мою, останавливаясь так, что его задний бампер оказывается в нескольких футах от моего.

Ах да, моя машина не заводится.

«Оставайся здесь», — говорит мне Ганс и выпрыгивает из машины, оставляя двигатель включенным.

Наблюдая, как он обходит грузовик сзади, я понимаю, что так и не получил ответа на свой вопрос, куда мы едем.

Ганс опускает заднюю дверь, и я наблюдаю, как он открывает панель на боковой стенке, о существовании которой я не знала.

Он что-то вытаскивает, затем захлопывает панель и бежит за угол гаража.

Мои глаза расширяются.

Это…?

Прежде чем исчезнуть в темноте, он встряхивает пластик, и он разворачивается, образуя нечто, что можно описать только как мешок для трупов.

Я подавляю совершенно неуместное желание рассмеяться.

Человек с подвалом, полным оружия, и камерами, снимающими мой дом, который также хранит мешки с телами в своем грузовике, должно быть красным флагом. Верно?

Я остаюсь на своем месте, не отрывая глаз от того места, где я в последний раз видела Ганса.

Если он бежит с этим на задний двор , значит, этот человек мертв.

По сигналу Ганс появляется снова с загруженной сумкой, размером с человека, перекинутой через плечо.

Не прошло и минуты.

Должно быть, он хорошо умеет упаковывать тела.

Ганс останавливается у задней части грузовика и наклоняется вперед, надавливая плечом, отчего тело с грохотом падает в кузов.

Удар отдается эхом по всему автомобилю, и я хмурюсь.

Фу.

Ганс захлопывает задний борт, устанавливая его на место, затем натягивает выдвижную крышку на верхнюю часть кузова грузовика, скрывая от посторонних глаз то, что находится внутри.

Он открывает дверь, но прежде чем сесть обратно в грузовик, достает из кармана в двери маленький флакончик дезинфицирующего средства для рук и смазывает им руки.

«Безопасность превыше всего», — пытаюсь пошутить я.

Ганс кладет бутылку обратно в карман, затем забирается внутрь. «Осторожность никогда не помешает».

«Судя по количеству твоих шрамов, я предполагаю, что ты усвоил это на собственном горьком опыте». Я закрываю рот, но Ганс просто пожимает плечами.

«Трудные уроки — это те, к которым обычно прислушиваешься лучше всего».

Я думаю об этом и вынуждена согласиться.

Ганс везет нас с нашей улицы, через наш маленький район, к главному шоссе.

«Итак…» — я растягиваю слово. «Есть ли причина, по которой мы берем труп на увеселительную прогулку? Разве копам нравится служба доставки жертв убийства?»

«Мы не будем привлекать полицию».

Его слова не должны были бы принести мне облегчение, но я не хочу провести свою жизнь в тюрьме за случайное убийство человека.

«А что, если люди спросят...»

Ганс качает головой, прежде чем я заканчиваю: «Не произошло ничего, о чем можно было бы спросить».

"Но-"

«Ничего не случилось, Кассандра. Никто не умер у тебя во дворе. Хочешь поговорить об этом, мы можем поговорить. Но ты говоришь об этом только со мной, ладно?»

Я сжимаю губы, затем киваю. «Хорошо».

«С точки зрения всего мира, все, что произошло, это то, что ты пришла ко мне домой, и мы решили провести ночь в отеле».

"Отель?"

Ганс сворачивает с шоссе на боковую дорогу. «Нам нужно немного пространства от Холли-Корт».

Не думаю, что я ездила по этой дороге, и, судя по всему, тут не так уж много интересного.

«Когда ты сказал, что у тебя есть и другие дома…»

«Не здесь», — отвечает Ганс. «У меня была квартира в центре города, над моим клубом, но сейчас там живет менеджер и его семья». Он постукивает пальцами по рулю. «Несколько месяцев назад право собственности перешло к зарубежной развлекательной компании, так что никто не должен туда ходить и искать что-либо. А если кто-то и придет, у меня хорошая охрана».

Я повторяю себе первую часть. «У тебя есть клуб?»

«Я просто владею им. Я им не управляю».

«Это ночной клуб?» Не знаю, почему меня это так зацепило.

«Скорее место проведения. Концерты и все такое».

Это не похоже на то, что понравилось бы Гансу. «Почему?»

Он барабанит пальцами по рулю. «Всякие люди постоянно приходят и уходят из такого места. Половину времени едва можно понять, кто есть кто».

Его ответ загадочен. И мне кажется, что это как-то связано с причиной, по которой он хранит мешки для трупов в кузове своего грузовика.

Я сглатываю, думая о теле, подпрыгивающем в кузове грузовика. «Парень, которого я убила... Он был плохим парнем, да?»

Не знаю, почему я ожидаю, что Ганс знает ответ на этот вопрос, но я хочу чувствовать себя лучше от того, что мне не будет плохо.

«Он был нехорошим», — отвечает Ганс. «Но мне нужно получить больше информации».

«Как нам это сделать?»

Он достает телефон из кармана. «Мне нужно сделать несколько звонков».

Я похлопываю по карману толстовки, зная, что именно туда я положила телефон, когда была еще в подвале.

Как он...?

Начинает звонить телефон, и я вижу, как он на секунду смотрит на него, словно принимая какое-то решение, а затем подносит трубку к уху.

Он собирался включить громкую связь, а потом решил этого не делать?

Несмотря на то, что звук идет через телефон, он все равно подключен к грузовику, поэтому на экране приборной панели отображается, что звонок совершается кому-то по имени К.

«Кармина», — приветствует Ганс. «У меня проблема».

К — значит Кармина.

И тут я слышу на другом конце провода безошибочно узнаваемый женский голос.

Ревность, которую я испытываю, настолько мгновенна, что я даже не успеваю осознать, что я делаю, пока не начинаю двигатся.

Мой палец нажимает на экран на приборной панели, переключая звук на грузовик.

Раздается щелчок, и на другом конце провода в динамиках раздается тишина.

«Ганс?» — подсказывает женский голос.

Я скрещиваю руки и смотрю на профиль Ганса.

Он смотрит на меня, и по выражению его лица я понимаю, что он не понимает, что происходит.

«Дай мне одну секунду», — говорит Ганс и тянется к кнопке отключения звука.

«Ты позвонил мне!» Женщина как-то так это говорит, что кажется, будто они хорошо знают друг друга. Как будто она уже сталкивалась с таким поведением Ганса.

Он кладет свой телефон в маленький отсек на приборной панели. «Что случилось?»

«Кто она?» Я остаюсь скрещенными на груди.

«Кармина. Она… коллега».

Я поворачиваюсь на сиденье, чтобы пристально на него посмотреть. «В инспекции по охране здоровья».

На этот раз, когда его взгляд метнулся ко мне, он протянул руку и схватил меня за предплечье. «Прекрати это». Он потянул, сдвинув мои скрещенные руки. «Не сердись на меня». Он опустил руку вниз, пока не взял мою руку в свою. «Кармина и я работаем вместе... помогаем хорошим людям и причиняем боль плохим».

«Ты с ней спал?» — резко говорю я.

Я не имею права спрашивать его об этом. Не имею права чувствовать себя собственницей по отношению к мужчине, с которым я спала один раз. Но если он собирается быть одержимым мной, пусть он будет одержим только мной.