ГЛАВА 25

Саванна

Я не знаю, как долго я лежала там и плакала, прежде чем уснула. И я не знаю, как долго я спала. Но я знаю, что меня разбудило урчание в животе.

Перевернувшись на спину, я потираю глаза, покрытые соляной коркой.

Глупо чувствовать себя такой грустной из-за того, что, вероятно, никогда не произойдет, но я ничего не могла с собой поделать. С тех пор, как я была маленькой девочкой, я мечтала о своей идеальной свадьбе. Некоторые детали менялись с течением десятилетий, но это всегда было на пляже. Где-то экзотическом и теплом, с качающимися пальмами передо мной и океаном позади меня. Мягкое платье струилось вокруг моих босых ног, мои пальцы ног зарылись в песок. И мои руки сжимали букет тропических цветов. Яркие цвета отражались в заходящем солнце.

Я никогда не думала, что у меня будет много гостей. Даже в детстве я знала, что мы не из тех семей. Но в моих фантазиях там было несколько хороших друзей, свидетелей моего большого дня, когда я дала лично написанные клятвы человеку, который любил меня больше, чем саму жизнь.

Мои глаза не мигая смотрят в потолок.

Вместо этого я сказала «да», будучи физически связанной на диване, в большой мужской черной домашней одежде. Без бюстгальтера. Без макияжа. Волосы в диком беспорядке. Соглашаясь на извращенные клятвы, которые нам произнес дьявол.

Конечно, не стоит перерезать ему горло, пока он спит.

Смех застревает у меня в горле.

Я замужем.

На самом деле я замужем за мужчиной, с которым познакомилась вчера.

Я зажимаю рот рукой, удерживая звук внутри.

Сейчас мне не до смеха.

Мне нужно сохранять спокойствие.

Это всего лишь слова.

Я все еще могу найти выход из этой ситуации.

Но если ты еще раз так посмотришь на мою жену, я вырву тебе глаза из черепа. Понял?

То, что он называет меня своей женой, ничего не значит.

И его угроза ослепить человека, причинив ему боль, не должна вызывать умиления.

Я делаю глубокий вдох.

Что было во время этого сна?

Выдыхая, я сажусь. И вижу дверь. Открытую.

Я снова тру глаза.

Он не запер меня?

Потому что он знает, что ты не сможешь уйти.

Мои губы сжаты. Это, наверное, правда. Я видела охранников снаружи. Я видела замок на входной двери, и, кажется, он сказал, что все окна сделаны из этой же магически небьющейся херни. И даже если я выберусь наружу, мне придется перелезть через чертовски высокий забор и идти… куда-то.

Но все же. Открытая дверь.

Поправка, открывающаяся дверь.

Тени, тянущиеся по комнате, говорят мне, что солнце садится, а это значит, что я проспал большую часть дня.

Дверь постоянно открывается, и мне приходится прищуриваться, чтобы увидеть, кто входит.

Но никто....

Тень, мелькнувшая у земли, привлекает мое внимание: в комнату вваливается та же огромная черная собака, что и вчера вечером.

Мое сердце мгновенно подпрыгивает, когда я откидываюсь на спинку матраса и не останавливаюсь, пока не упираюсь в изголовье.

«Х-хороший мальчик», — выдавливаю я.

Он наклоняет голову в ответ на мои слова.

«Ладно», — шепчу я. «Это твой дом, я поняла».

Его плавные шаги приближают его к кровати, между мной и дверью в ванную.

Я осторожно подхожу к другой стороне кровати. «У нас все хорошо. Ты хорошая собака. Милая собака». Я пытаюсь вспомнить команды, которые Кинг использовал прошлой ночью. Но не могу. Я был слишком напугана, чтобы обращать внимание.

Собака приближается, и когда она опускается на задние лапы, словно собирается запрыгнуть на кровать, я выбрасываю руки вперед. «СИДЕТЬ!»

Я выкрикиваю это слово, одновременно закрывая глаза и готовясь к тому, что меня растерзают.

Но ничего не происходит.

Открыв один глаз, я вижу огромного пса, сидящего рядом с кроватью. Его подбородок покоится на матрасе.

«Ладно…» Я облизываю губы, оглядывая комнату. «Ладно». Мне не нужно выходить из комнаты, мне просто нужно добраться до шкафа. Я знаю, что собаки быстрые, но кровать находится между ним и открытой дверью шкафа. Я могу это сделать. «Сидеть», — повторяю я, придвигаясь ближе к дальнему краю. «Стой». Я держу руку, ближайшую к собаке, поднятой в универсальном символе остановки. «Стой…»

Достигнув края, я опускаю руки и прыгаю на пол.

Это всего лишь несколько шагов. Всего несколько шагов.

Кажется, я кричу, и я смутно помню, как Кинг говорил что-то о том, что не стоит убегать от этой собаки, но теперь уже слишком поздно это делать!

Мои ноги скользят по этому проклятому скользкому полу, но я сохраняю равновесие и проскальзываю в шкаф.

Мои пальцы ног цепляются за ковер, о котором я забыла, что он находится в центре огромного шкафа, но прежде чем упасть, я отступаю назад и захлопываю дверцу.

Я неловко приземляюсь на правую руку и слышу, как за мной захлопывается дверь.

Я плюхаюсь на спину. «О, спасибо, черт возьми». Облегчение почти заставляет меня снова смеяться.

Пока тусклый свет не перекрывается гигантской мохнатой мордой, наклонившейся ко мне.

Я замираю, слишком напуганная, чтобы даже отреагировать, а зверь опускает морду, чтобы… лизнуть меня.

Его мерзкий язык скользит от моего подбородка к брови, и я вскрикиваю по совершенно новой причине.

«Ааа!» Я толкаю его в шею. Короткая шерсть оказалась намного мягче, чем я ожидала.

Он лает, всего один раз. И это прозвучало... игриво?

Собака отступает на шаг, опуская переднюю часть туловища к земле, но задняя часть все еще поднята, а ее короткий виляющий хвост выставлен напоказ.

«О, боже», — стону я, поднимая голову, а затем опуская ее обратно на ковер. «Ты ведь не злой, правда?»

Словно поняв меня, собака снова гавкнула, а затем подпрыгнула и снова попыталась лизнуть мое лицо.

Он успевает еще раз неаккуратно облизать меня, прежде чем я успеваю его отпихнуть. «Ладно, ладно! Ты победил». Я освобождаю достаточно места, чтобы сесть.

"Сидеть."

Он сидит.

Любопытствуя, я протягиваю ладонь. «Пожать».

Большой мальчик хлопает меня по руке своей большой лапой, и я не могу сдержать улыбки, сжимая его мохнатые пальцы и дважды крепко встряхивая их.

Я отпускаю его лапу, и он опускает голову, чтобы подтолкнуть мою руку. Поняв намек, я поднимаю руку и глажу его по макушке.

Не знаю, как он превратился из ужасающего в милого, но он это сделал. И это хорошо, поскольку сидящая вот так чертова тварь выше меня.

«Довольно хитро, что ты успел сюда зайти до того, как я закрыла дверь», — говорю я ему, потирая за его короткими заостренными ушами, в то время как другая моя рука прижимается к моей груди, мое сердце все еще бешено колотится. Клянусь, в следующий раз, когда мне придется бежать, спасая свою жизнь, я просто сяду на землю. Что бы ни случилось, случится. «Хорошо, что у тебя нет длинного хвоста, ага. Он, вероятно, разбился бы о дверь, и это было бы больно».

Собака прохрипела в ответ, и в тот же момент я слышу, как в спальню входят тяжелые шаги.

«Саванна!» — разносится по помещению голос Кинга.

Я сжимаю губы и молчу.

Пусть переживает, что его чудовищная собака съела меня.

Он топает по спальне, и я представляю, как он проверяет ванную.

«Саванна!»

Собака поворачивается, как будто собирается царапать дверь. Поэтому я наклоняюсь вперед и обхватываю ее шею руками, удерживая на месте.

Еще один раунд топота, и, как я предполагаю, звук открывающихся дверей патио, прежде чем он снова закричит.

Соблазн поприветствовать своего хозяина становится для демонического пса в моих объятиях слишком сильным, потому что он издает глубокий лай.

На этот раз я занята тем, что успокаиваю собаку, поэтому не слышу шагов, пока не хлопает дверца шкафа.

Я взвизгиваю, смущая и себя, и собаку, если судить по взгляду, который он на меня бросает.

«Что…» Взгляд Кинга мечется между мной и собакой. «Дюк, какого черта ты здесь делаешь?»

У меня отвисает челюсть. «Извини, это имя собаки?»

Кинг скрещивает руки на груди, его тело загораживает весь дверной проем. «Что случилось?»

Если он может проигнорировать мой вопрос, я могу проигнорировать его. «Ты серьезно назвал свою собаку Дюком?»

Услышав свое имя, собака поворачивает голову в мою сторону. Но мне удается избежать его попытки поцеловать меня, когда я падаю обратно на ковер, давая волю смеху, который кипел во мне с самого пробуждения.

Я звучу как сумасшедшая. Полностью неуравновешенная. Но я просто не могу.

Громкий смех сотрясает мое тело.

Уровень тщеславия слишком высок.

«Дюк!» — выдавливаю я из себя, опуская руки, чтобы прикрыть глаза.

Собака лает, а я смеюсь еще сильнее.

«Да, ладно, приятель. У твоей новой мамы сейчас явно нервный срыв. Давай оставим ее в покое».

Дюк снова лает.

Я растопыриваю пальцы, чтобы видеть Кинга. Выражение его лица где-то между раздражением и весельем.

«Есть ли еще какие-нибудь уважаемые питомцы? Может быть, кот по имени Эрл».

Кинг смотрит на меня. «Не смеши меня. У меня аллергия на кошек».

Моя улыбка становится шире, прежде чем я успеваю себя остановить, ненавидя себя за то, что нахожу его забавным.

Кинг округляет губы, издавая резкий свист, а Дюк вскакивает на четвереньки, вставая по стойке смирно перед отцом . «Когда возьмешь себя в руки, спускайся вниз. Я голоден».

Я опускаю руки. «Я не буду готовить для тебя».

Мужчина закатывает глаза. «У меня есть повар. И я уверен, что я достаточно умен, чтобы не есть ничего, что ты мне приготовишь». Он делает шаг назад, Дюк движется в такт его шагам. «Клятвы охватывали только перерезанное горло, а не отравление».