ГЛАВА 71

Неро

Скользкая пизда Пейтон пульсирует вокруг моего члена, когда она оргазмирует подо мной, и это лучшее зрелище, которое я когда-либо видел.

Я вошел так глубоко, как только мог.

Держа одну руку на ее клиторе, я кладу другую руку ей на плечо, притягивая ее к своему члену, покачивая бедрами. Засаживаясь еще глубже.

— Вот так. — Ее киска сжимает меня. — Вот так, детка. Кончи на меня. Покрой мой член своим сладким кремом.

Мой большой и указательный пальцы крутятся вокруг ее клитора.

— Слишком много! — Пейтон стонет, но ее спина выгнута дугой в поисках большего.

— Недостаточно, детка. — Я наклоняюсь и прижимаюсь ртом к ее рту. Ее вкус передается между нами. — Никогда не хватит.

Она дрожит.

— Я уже...

Я отвожу бедра назад, медленно подаваясь вперед.

— Ты уже что?

Она моргает на меня. Глаза расширяются с каждым толчком.

— Скажи это. — На этот раз я сильнее подаю бедра вперед.

Пейтон смачивает губы, и мои яйца сжимаются.

— Я уже кончила.

Услышав слово "кончила" в ее задыхающемся сексуальном голосе, мне почти достаточно, чтобы сделать то же самое.

— Ты сделаешь это снова. — Я ослабляю хватку, чтобы снять с нее штаны.

Это требует некоторого смещения, но мне удается освободить одну ногу, не покидая тепла Пейтон.

— Я не могу, — говорит она.

Но я знаю, что это неправда.

Я знаю, что она снова близка.

Я поднимаю освобожденную ногу так, чтобы ступня стояла на полу. Затем я оттаскиваю ее дальше от края дивана.

Из моей груди вырывается стон.

— Черт, Пейтон, — продолжаю я удерживать ее, подаваясь бедрами вперед. — Тебе так хорошо.

Ее руки хватают меня за плечи, и я падаю вперед в ее объятия.

Обняв Пейтон за шею и обхватив ногами мою спину, я вдыхаю ее запах, заставляя свои бедра замедлиться. Чтобы растянуть наше удовольствие.

Она такая мокрая. И я говорю ей.

— Ты такая охуенно мокрая, детка. Твоя киска такая охуенно мокрая для меня.

Она стонет, двигая бедрами, и я знаю, что ей нужно.

— Ты хочешь, чтобы я снова провел пальцами по твоей киске? Это то, что тебе нужно, детка? Тебе нужно кончить?

Пейтон кивает мне на плечо, ее хныканье сладкое и умоляющее.

— Хорошо, милая девочка. — Я просовываю руку между нами. Мое собственное дыхание вышло из-под контроля. — Я заставлю тебя кончить, милая крошка. — Мои пальцы, такие скользкие от ее смазки, скользят по ее клитору. Назад и вперед. Быстрее и быстрее. Надавливая все сильнее и сильнее. — Я хочу почувствовать это, — рычу я. Моя собственная разрядка так опасно близка. — Я хочу чувствовать, как твои соки вытекают из тебя. — Я облизываю ее висок. Воспоминание о ее слезах танцует на моем языке. — Сейчас, детка. — Я вдавливаюсь в нее, затем вытаскиваю почти до конца. — Кончи для меня сейчас.

Повинуясь, щель Пейтон сжимается. Захватывая меня, она выгибает шею назад в крике.

И ощущение всего этого... Вид всего этого... Мысль о том, что в следующий раз, когда я кончу, он будет зарыт в этом красивом горле... Вот что заставляет меня переступить через край с ней.

Мои мышцы напрягаются, и, удерживая только кончик в ее киске, мой член начинает выпускать канаты спермы в мою девочку.

После трех толчков я подаюсь бедрами вперед. Заталкивая свой выпуск еще глубже в ее канал. Еще больше пульсирует мой член.

— Блять, — прохрипел я ей в горло. — Господи, женщина. Это... — Я прервался, пытаясь перевести дыхание.

— Это было очень сильно. — Я слышу улыбку в голосе Пейтон, и мои собственные губы растягиваются в соответствующее выражение.

— Это должно было быть медленно и нежно. — Я дую ей в макушку. — Я планировал быть нежным.

Пейтон хихикает, заставляя свои сиськи подпрыгивать на моей груди.

— Я люблю тебя не потому, что ты нежный.

Я отстраняюсь, чтобы посмотреть на нее.

— Почему ты любишь меня?

— Потому что ты мой.

Чувства, разбухающие в моей груди... Черт

Я должен сглотнуть.

Я должен сделать это во второй раз.

В моей жизни не было ни одного момента, когда бы я не чувствовал, как наворачиваются счастливые слезы. Я слышал, как их описывают. Я видел это в фильмах, читал в книгах, но это всегда казалось мне чепухой.

Но это не так.

У меня бывало, что слезы вырывались из моего тела через боль, страх и ярость. Но не с тех пор, как я был ребенком. Не с тех пор, как я был уязвим. Не с тех пор, как я закалился и стал тем, кто я есть сегодня.

Пейтон поднимает руку и нежно, так нежно, проводит большим пальцем под моим глазом.

Я завороженно смотрю, как подушечка ее большого пальца снова становится влажной. Крошечная капля моего сердца прямо там, чтобы мы оба могли видеть.

Я не смущаюсь. Пейтон заявила на меня права. Она заявила обо мне, как я заявил о ней. Так что теперь мы одно целое. И я никогда не покажу ей никаких сомнений или смущения по поводу моих чувств к ней.

Она поднимает большой палец, и я смотрю, затаив дыхание, как она проводит им между губами. Ее язык высовывается, чтобы слизать слезу.

Я чувствую желание снова заплакать, от красоты этого, от правильности этого.

Затем лисица подо мной ухмыляется вокруг большого пальца.

— Я понимаю, почему тебе это нравится.

Ее голос легкий. Счастливый. Полный любви.

И это все для меня.