Все это слишком похоже на некоторые дома, между которыми я проходил, когда у меня не было настоящего дома.

Мой взгляд останавливается на маленькой кухне в дальнем углу помещения, с пустыми обертками от фаст-фуда на столе и маленьким обеденным столом, заваленным хламом.

Гнев, кипевший в моих жилах, начинает бурлить.

Я смотрю в сторону лестницы, жесткой деревянной лестницы с вмятыми перилами, и думаю о Пейтон. Я думаю о моей милой девочке, растущей в этом доме. В этом доме ее терроризировали.

У меня в голове мелькает видение ее медицинской карты. Рентгеновский снимок ее руки, когда ей было 14. Сопроводительное заявление ее родителей, утверждающее, что она упала с лестницы.

Упала. Я так не думаю.

Я закрываю глаза, погружаясь в темноту, позволяя своему истинному "я" взять верх.

И когда я открываю глаза, я чувствую только ярость.

Мои шаги размеренны, когда я обхожу кресло спереди, натыкаясь на вытянутые ноги Артура.

Двигаясь рядом с креслом, я останавливаюсь достаточно близко, чтобы увидеть крошки, застрявшие в его нечесаной бороде.

Он не такой большой, как я, но и не маленький. Он немного помягчел от возраста и выпивки, но десять лет назад... Десять лет назад он был бы грозной фигурой.

Я наклоняюсь, в сантиметрах от его лица, и выкрикиваю его имя.

— Артур!

И когда его глаза распахиваются, я бью кулаком в центр его груди, достаточно сильно, чтобы стул опрокинулся назад.

Артур хрипит, когда спинка стула ударяется о пол, его голова ударяется о мягкий подголовник. Удар в грудину захватил его легкие. И он пытается отдышаться, в то время как должен был бы пытаться убежать

Он недостаточно напуган.

Еще нет.

Прежде чем он успевает вывернуться из своего положения, я переступаю через него и сажусь на него, а затем опускаюсь вниз, сильно наваливаясь на его живот, коленями прижимая его плечи к креслу под ним.

— Что... — Он, наконец, выдавливает из себя слово.

И я даю ему пощечину. Сильно.

Кинг фыркает.

Артур моргает от боли в щеке, затем начинает бороться.

Я легко отбиваю его руки. А когда одно из его коленей врезается в мой позвоночник, я снова бью локтем в его бедро, заставляя его вскрикнуть. Прежде чем он успевает попытаться ударить меня снова, Кинг хватает Артура за лодыжки, отталкивая их от меня, заставляя Артура выглядеть так, будто он нормально сидит в кресле. Только это кресло лежит на спинке, а я сижу на его обитателе..

— Хорошо! Хорошо! — неистово умоляет Артур, полагая, что мы здесь не для того, для чего нужно. — Мне просто нужно еще немного времени!

Он шатко поднимает руки в знак капитуляции, и это почти заставляет меня улыбнуться.

Мне не нужна его капитуляция. Я здесь, чтобы брать без разрешения.

Я опираюсь всем весом на колени, чувствуя, как его плечи сжимаются подо мной.

—Скажи ему! У меня скоро будут деньги!

Я игнорирую слова Артура, отвлекаясь на вспышку золота на одной из его дрожащих рук.

Кольцо на мизинце. Типично.

И когда свет лампы снова отражается от него, в моей голове всплывает воспоминание.

Пейтон на диване. Плачет во сне. Когти на ее шее. Борется с невидимым монстром.

Дает мне имя.

— Ты всегда это носил? — Звук моего голоса заставляет Артура прекратить борьбу.

— Что? — Он пытается опустить взгляд на свою испачканную и дырявую футболку.

— Кольцо. — Я делаю жест в сторону его руки. — Ты всегда его носил?

Он кивает, сжимая руку в кулак, позволяя нам обоим увидеть его верхнюю часть. Как я и ожидал, это безвкусное кольцо низшего класса. Широкая золотая полоса, покрытая гравировкой, которая окружает большой, явно поддельный, красный камень.

— Понятно.

Я чувствую замешательство Артура, когда смотрю на это чертово кольцо. Представляю, какое страдание было бы на лице юной Пейтон, когда она пыталась оттолкнуть эту руку. Представляю, как слезы струятся по ее лицу, пока это кольцо вдавливается в ее плоть.

Порочность, живущая во мне, скользит по позвоночнику, а в мыслях я чувствую аромат роз.

Без лишних слов я протягиваю левую руку и хватаю его за запястье.

Мой вес смещается дальше вперед, и я нависаю над ним, а его рука оказывается зажатой между нами.

Артур сопротивляется. Его глаза расширены, в нем срабатывают животные инстинкты.

Она выглядела бы так же.

Правой рукой я хватаю его мизинец. В месте соприкосновения с моей кожей кольцо становится теплым.

Теперь Артур действительно начинает бороться. И я слышу, как Кинг ворчит позади меня, когда он прижимает ноги Артура.

Артур пытается ударить меня свободной рукой, и я увеличиваю позицию, мое левое колено сильно врезается в его правый бицепс.

— Просто возьми это! — кричит Артур неразборчиво. — Возьми кольцо!

Мои губы кривятся в ухмылке.

— Хорошо.

Но вместо того, чтобы снять кольцо, я крепко сжимаю его мизинец, сжимая его так сильно, как только могу.

Я рывком отдергиваю руку. Треск заполняет комнату.

И Артур начинает кричать.

Палец сломан в нескольких местах, но он все еще держится.

Хм.

Я резко дергаю палец еще раз. На этот раз кость пробивает кожу, и моя хватка становится скользкой от крови.

Он крепче, чем я думал.

Из Артура вырывается вой, и я отпускаю руку, чтобы ударить его один раз по лицу.

У него даже не хватает смелости ответить по-мужски.

Мне нужен захват получше.

Заметив дырку на воротнике его рубашки, я опускаю его руку и отрываю полоску ткани. Используя кусок его собственной рубашки, к его большой неприязни, я обматываю его мизинец грубым хлопком, обеспечивая необходимое трение.

Артур воет от боли, не утихая.

Выдыхая, я направляю свою ярость в хватку, и одним последним рывком отрываю палец Артура.

Наконец-то.

Держась за один конец полоски ткани, я позволяю ей размотаться. Свободный палец падает на грудь Артура.

— Мерзость, — бормочет Кинг.

Я отпускаю руку Артура, переставляя колени обратно к его груди, и он тут же сжимает свою четырехзначную руку в своей пятизначной руке.

Его рыдания делают его слова бессвязными. Но это не имеет значения, если бы я все равно могла его понять. Его судьба была предрешена в ту ночь, когда я вошел в дверь внутреннего дворика Пейтон.

Я беру палец и снимаю кольцо с окровавленного конца.

— Теперь это мое. — Я вытираю кольцо о его рубашку и убираю его в карман.

Артур наконец-то переводит дыхание, чтобы сформировать слова.

— Кто ты?

— А, наконец-то правильный вопрос. — Я наклоняюсь, вторгаясь в его пространство. — Я — гнев Пейтон. И ты скоро умрешь.

Когда он открывает рот, чтобы ответить, я засовываю свернутый в клубок кусок окровавленной ткани между его коренными зубами, удерживая его рот открытым, а затем засовываю ему в рот только что отсоединенный придаток.

Кинг издает рвотный звук позади меня, но я не прекращаю пихать, пока палец не застрянет в его горле.

Выдернув ткань, я закрываю ему рот рукой. А другой рукой зажимаю ему нос.

Глаза Артура смотрят на меня.

Бешеные.

Умоляющие.

В ужасе.

Его руки неумело царапают мою рубашку, и когда его глаза уже готовы закатиться назад, я убираю руки, давая ему краткий проблеск надежды, прежде чем ударить кулаком в горло. Разрушая его трахею.

Он ошеломленно смотрит на меня. Его разум, похоже, не понимает, что он уже мертв.