Глава 30

Тристан

- Алло ? - Спрашивает грубый голос, когда он берет трубку.

Это сказано дерзко, почти грубо, например, как я смею нарушать его покой телефонным звонком.

Я жду, пока за мной закроется входная дверь, прежде чем заговорить. Я оставил спящую Неру в своей спальне и не хочу, чтобы она случайно услышала мой разговор.

- Роуг? Это Новак, - говорю я. - Тристан Новак”.

Мое имя встречает тишина. Роуг, вероятно, застигнут врасплох тем фактом, что я обращаюсь к нему.

В начале семестра я получил копии номеров всех моих студентов. Я просмотрел листок и убрал его, так и не сохранив контактную информацию в своем телефоне. Мне пришлось покопаться в своих вещах в поисках бумаги, прежде чем я, наконец, нашел ее. До сегодняшнего вечера мне никогда не приходилось ею пользоваться.

До сих пор.

-Чего ты хочешь?

-Мне нужна услуга.

Тишина снова отключает связь и тянется так долго, что я начинаю думать, что вызов не удался и я потерял соединение.

- Ты назвал мое имя, так что это не похоже на неправильный номер, - наконец размышляет он, - и все же я все еще чувствую необходимость проверить себя на невменяемость…Ты хоть понимаешь, кому ты только что позвонил?

- Да.

- Значит, ты полностью упустил сюжет.

Он говорит это так, словно это факт, а не вопрос.

- У меня не очень много альтернативных вариантов.

Снова тишина.

- Послушай, - говорю я, разочарованно выдыхая. - Если бы у меня был другой выбор, я бы не звонил. Ты можешь мне помочь или нет?

- Беллами рассказала мне, что ты сделал.

Я хмурюсь, но он этого не видит. - Что?

- На торжественном открытии библиотеки”, - уточняет он. - Ты заботился о ней, ты убедился, что она благополучно добралась до дома, когда была уязвима. Ты не прикасался к ней. - Его голос вибрирует от напряжения. После сегодняшнего вечера я больше, чем когда-либо, понимаю собственничество, которое слышу в его тоне.

Он делает паузу, прежде чем добавить:

- Кажется, я все-таки у тебя в долгу.

Я не думал о потенциальных долгосрочных выгодах, которые я мог бы получить, когда помогал Беллами все эти недели назад, но я счастлив пожинать их сейчас.

- Я попал в довольно щекотливую ситуацию.

- Насколько щекотливую?

- Ты ведь председатель правления RCA, не так ли?

У меня в голове не укладывается, что он мог быть одновременно студентом и технически ответственным, но он унаследовал это место после смерти своего отца, так что он босс.

- Ах. Значит, ”по-королевски облажался"?

Интересно, как бы он отреагировал, если бы я сказал ему, что я работаю здесь из-за его отца. Мы неразрывно связаны, он и я, а он понятия не имеет.

Его отец помог организовать весь этот учебный фарс, и теперь он мертв в результате несчастного случая, в котором был замешан Роуг.

Очевидно, его отец убил его мать. Это именно тот конец, которого я боюсь для моих собственных родителей, особенно учитывая, что наши отцы были друзьями и имели общее садистское хобби - избивать своих жен в свободное время. Мне не нужно, чтобы моего отца вдохновляло то, что сделал Роберт Ройял.

Надеюсь, тот факт, что человек, о котором идет речь, погиб с пулей в сердце, удержит воображение моего собственного отца от слишком похожих кругов.

- Да. Ты или нет? - Я повторяю.

- Да.

- Мне нужно, чтобы ученика исключили и... - Я замолкаю, подбирая правильные слова. - ...разобрались”.

-Кто?

- Рекс Каррингтон.

Он насвистывает себе под нос, этот звук производит мрачное впечатление.

- Его нашли без сознания и едва живым в женской раздевалке. Он в отделении интенсивной терапии больницы в Женеве. Ты имеешь к этому какое-то отношение?

Я молчу, и он смеется, насмешливо и холодно.

- Ты меня шокировал. Должен отдать тебе должное, ты очень хорошо скрываешь буйного психопата, профессор. Я вообще этого не предвидел, и меня ничто не обманет.

- Ты сможешь справиться с этим или нет?

- Конечно, могу, - фыркает он, раздраженный тем, что я вообще спрашиваю. - Зачем ты это сделал?

В его голосе больше любопытства, чем я когда-либо слышал, как будто он заинтригован тем, что могло толкнуть меня на такое насилие.

- Он прикасался к тому, к кому не должен был прикасаться.

Он не дурак, он должен понимать, что если этот кто-то связан с Рексом, то это должен быть студент. Меня не волнует, что я раскрываю ему эту возможность, это гораздо менее важно, чем убедиться, что Нера в безопасности.

Я чувствую, что он все еще на другом конце провода. Он не просто молчит, он неподвижен.

- Кто-то, кто принадлежит тебе?

- Да.

- Тогда считай, что дело сделано.

Для него это так просто.

- Еще кое-что.

Он снова смеется, по-настоящему удивленный. - И что теперь?

- Мне нужен адрес.

Я знаю, если бы я мог увидеть его прямо сейчас, я бы увидел мрачную усмешку на его губах.

- Завтра по этому адресу будет найдено еще одно тело?

- Нет.

Он делает паузу.

-По этому адресу будет еще одно тело сегодня вечером? - спросил я.

-Что?

Я закатываю глаза. - Он не умрет, если тебе от этого станет лучше.

Он в смятении щелкает языком по зубам.

- Похоже на упущенную возможность.

- Я буду тебе должен за адрес.

- Напиши мне имя.

Я делаю это и слышу, как его телефон звонит с уведомлением о моем сообщении. Я, должно быть, включил громкую связь, пока он ищет имя в школьной системе. Я слышу, как он печатает и нажимает несколько кнопок, делая глоток из бутылки бурбона в моей руке, пока я жду.

В конце концов, он заговаривает. - Улица Шанива, 33”.

- Спасибо тебе.

Он ничего не говорит, и я собираюсь повесить трубку, когда он вмешивается. - Я облажался той ночью в библиотеке. Ужасно. Мне повезло, что Беллами когда-либо простила меня. Я продолжаю ожидать, что она передумает, - признается он, удивляя меня. Он не из тех, кто болтает, и это признание кажется тяжелым. - Ты позаботился о том, чтобы с ней ничего не случилось. Это стоит больше, чем пара трупов, так что ты мне ничего не должен. - Он снова подносит телефон к уху и ворчит: - Но считай, что теперь мой долг погашен. Мы квиты. Я не люблю быть кому-то чем-то обязанным.

Он вешает трубку, не дожидаясь ответа, оставляя меня ни с чем, кроме моего отражения и мрачного взгляда, который оно бросает на меня в ответ.

✽✽✽

Он не готов к моему появлению в его доме.

Сейчас середина ночи. Я нажимаю на его звонок несколько раз, настойчиво. Я слышу, как он звонит через дверь, его пронзительное эхо пугает в ночной темноте.

Я повторяю это снова и снова, пока у него не остается выбора, кроме как ответить, и он отвечает, тупой гребаный придурок.

В коридоре загорается свет, прежде чем открывается дверь. Там стоит Валерий Кравцов, одетый во фланелевые штаны, красную футболку и до смешного потрепанный халат.

Он все еще протирает заспанный глаз, когда я взмахиваю битой высоко в небе и опускаю ее прямо на середину его бедра с болезненным, сильным ударом.

Белки его глаз взрываются, и он визжит, как заколотая свинья, его вопли эхом разносятся по пустой улице, когда он падает на пол в виде груды конечностей. Я нависаю над ним, пока он перекатывается, отчаянно схватившись за левую ногу.

Я снова поднимаю биту и обрушиваю ее обратно на то же место, ликующая улыбка растягивает мои губы, когда я слышу, как ломается его бедренная кость. Кажется, я даже сломал ему пару пальцев вместе с этим.

Я выпрямляюсь, небрежно отбрасывая биту назад, чтобы она легла мне на правое плечо. Я делаю глоток прямо из бутылки бурбона, которую все еще ношу с собой, обжигающий вкус коричневой жидкости в горле приятно отвлекает.

Он все еще кричит.

Как бесполезно.

Здесь никто не живет, никто не придет за ним.

Нет, единственное, чего ему удалось добиться своим пронзительным воем, - это вызвать у меня мигрень.

- Заткнись нахуй, - рявкаю я, мой голос ужасающе холоден.

Он снова визжит и пытается отползти от меня. Я наступаю ему на руку, не давая убежать, и присаживаюсь рядом с ним. Я слышу, как его пальцы хрустят под моим весом, и он снова взвизгивает.

- Не такой уж и крутой, когда ты не издеваешься над девочками-подростками, не так ли?

От страха его глаза расширяются еще больше, пока белки не начинают комично сиять на фоне черноты полуночи. Его трясет, то ли от боли, то ли от ужаса, мне похуй.

Нижняя половина моего лица обернута банданой, верхняя половина скрыта бейсбольной кепкой. Мы никогда не встречались, даже пути наши не пересекались в RCA, но никогда нельзя быть слишком осторожным.

- Кто ты? Чего ты хочешь? - Его глаза дикие, безумные, они бегают по стенкам глазницы. - Деньги? У меня есть деньги, их много. Они в моем сейфе, код семь-два-пять– а!

Он кричит, когда я сильнее впиваюсь каблуком в его пальцы, заставляя замолчать его ненужную чушь.

- Мне нужно, чтобы ты выслушал меня очень внимательно, ты можешь это сделать, Вэл?

Он трясется от страха, когда я называю его по имени, но энергично кивает. Слезы и сопли отвратительно стекают по его лицу на футболку, но он не делает ни малейшего движения, чтобы вытереть их.

- Хорошо, - хвалю я, извращенно проводя битой по его лицу и к груди. - Нера Мацуока.

- Ч–что с ней? - Он пищит.

- Что ты с ней сделал?

- Ноти–ггргрглллг”.

Он давится осколками своих зубов, когда я переворачиваю биту и вонзаю рукоятку в его лживую гребаную глотку. Я надеюсь, что осколки разорвут ему легкие по пути вниз и он захлебнется в ванне из собственной крови.

- Неправильный ответ.

Красный ослепляет мое зрение, поскольку нормальная, функциональная сторона меня отодвигается на задний план, и садизм берет верх. Я пытаюсь уговорить себя остановиться, не убивать его, но меня трясет от необходимости прикончить его самым болезненным из возможных способов.

- Э-э-э..., - он давится битой, поэтому я засовываю ее поглубже. - Полегче...с'оп.

Я вытаскиваю биту. Он выплевывает слюну и осколки зубов на порог собственного дома.

У этого парня совсем нет манер.

- Ты готов говорить?

Он кивает, по его лицу текут слезы.

Слабый, хныкающий засранец.