Краем глаза я вижу, как глаза Сикс сначала расширяются, а затем щека у меня заливается краской. В то же время его взгляд снова поднимается, чтобы встретиться с моим.

Они скользят вниз по моему телу, прежде чем подняться к лицу, где сужаются.

- Звучит так, будто тебе нужно леденец от кашля, чтобы избавиться от першения в горле, - говорит он без обвинения. Но я вижу, как тундра в его глазах застывает, а его слова звучат как лезвие ножа. - Я предлагаю тебе сходить за одним. Сейчас же.

Я чувствую, как все головы в лекционном зале поворачиваются, чтобы посмотреть на меня. Смущение разливается по моим венам и затуманивает зрение. Я не могу поверить, что он так поступает со мной и выделяет меня таким образом.

Я спускаюсь по лестнице размеренными шагами с прямой спиной, отказываясь показывать степень своего унижения. Я на полпути к двери, когда он окликает меня.

- И... Нера, что это было?- Я поворачиваюсь к нему лицом, мое унижение завершено. - Не возвращайся. Используй это время, чтобы подумать, хочешь ли ты добиться успеха в моем классе или нет .

Краем глаза я вижу, как у Сикс от шока отвисает рот. Я бы сочла это смешным, если бы не была на грани срыва.

Впервые в жизни меня выгоняют из класса.

Я начинаю думать, что Сикс ошибалась.

Это будет чертовски проклятый год.

✽✽✽

В поисках утешения я переключаюсь на еду и запихиваю в рот гигантское буррито из кафетерия, съедая все до последнего кусочка, даже когда наедаюсь до отвала, испытывая физическую боль.

Мой желудок сжимается, но я продолжаю есть, надеясь, что это заполнит пустоту внутри и заставит меня забыть о том, что только что произошло.

Но все, что это дает голосу в моей голове повод отругать меня, его наказывающий тон становится все громче и громче с каждой минутой, пока буррито не остается в моем желудке, пока я не бегу в ванную, хватаюсь за унитаз трясущимися руками и не выплевываю все это.

Я выхожу из ванной так же быстро, как и вбежала, боясь, что мои друзья заинтересуются, куда я пропала, и придут меня искать.

Сикстайн крепко обнимает меня, извиняясь за поведение Тристана, как будто она имеет к этому какое-то отношение.

- Я не могу поверить, что он так выделил тебя”, - говорит она со злым раздражением.

Я тоже не могу. Это само определение добавления оскорбления к травме.

- Не беспокойся об этом”, - говорю я ей, притворяясь. - В следующий раз я просто сяду сзади, чтобы он не слышал моего дыхания”.

-Я, конечно, посижу с тобой, - отвечает она, беря меня под руку, когда мы идем на следующее занятие.

Что мне нужно после такого утра, как это, - это тренировка. Мои вены гудят от нерастраченной, неистовой энергии, и я чувствую, что вот-вот вылезу из кожи вон до конца дня, пока не доберусь до тренировочного центра.

Я переодеваюсь в серую майку и фехтовальные штаны, оставляя бретельки болтаться на талии, вместо того чтобы набрасывать их на плечи, и выхожу на тренировочную площадку.

Я вхожу в ту зону повышенной концентрации, соревновательности в своем сознании, где мир вокруг меня исчезает, и использую это, чтобы сосредоточиться на тренировках. Я двигаюсь вверх и вниз по трассе, отрабатывая последовательность парирований и ответных ударов против невидимого противника.

Снова и снова я иду вперед, пока пот не выступает у меня на лбу, а легкие не начинают гореть. Я сосредотачиваюсь на работе ног, на правильном движении с хорошим балансом, на расширении выпадов, а затем возвращаюсь в свою форму.

Упражнение по игре в перчатках. Упражнение на основе повторений. Техническая подготовка. Три схватки. Десять кругов вокруг объекта. Я делаю все это. Я перегружаю свой мозг физическими усилиями и изнурением до тех пор, пока не могу думать ни о чем другом.

Я едва осознаю, что остальные спортсмены уходят домой. Они оставляют меня в покое. Они знают, что не стоит беспокоить меня, когда я в таком состоянии. Даже тренер Крав выскальзывает, не сказав ни слова. Ему не нужно устраивать мучительную тренировку, когда я и так отлично справляюсь с наказанием себя.

Я надеваю наушники и слушаю музыку, пока подхожу к манекену, чтобы попрактиковаться в мастерстве владения мечом и ловкости рук. Есть что-то такое в том, как Меган насаживает своего Жеребца на манекен, что заставляет меня чувствовать себя чертовски сильным.

Я начинаю покачивать бедрами, а затем всем телом, чувствуя, как ритм проходит через меня. Мой конский хвост касается спины, когда я танцую.

Я откидываю голову назад и делаю вдох, чувствуя, как мои плечи расслабляются, наслаждаясь легким движением.

После того, как я прошла через это, мне приятно просто двигаться ради удовольствия.

От осознания этого у меня покалывает затылок. Зловещий холодок скручивается между лопатками. Я не слышу никакого шума, кроме музыки, играющей в моих ушах, но я чувствую движение воздуха позади меня. Там кто-то есть, я чувствую это по тому, как меняется энергия.

Интересно, не Рекс ли это, пришедший запугать меня, когда нас никто не прерывает. Я бы не стала сбрасывать это со счетов.

Уже поздно, темно, и я одна, но я отказываюсь бояться. Я продолжаю танцевать, как ни в чем не бывало, но незаметно меняю хватку на рукояти своей шпаги. Когда она крепко сжимается у меня в кулаке, я срываю наушники и разворачиваюсь, полностью вытянув руку.

В одно мгновение острие моего меча упирается в кадык незваного гостя, мои глаза на мгновение задерживаются на этом участке загорелой кожи, прежде чем я поднимаю взгляд, чтобы встретиться с ним.

Шок пробегает рябью по моей спине, когда ледяной взгляд встречается с моим.

Тристан стоит там, высокий, разъяренный и такой чертовски красивый, что моему сердцу удается трепетать даже сквозь стены непроницаемого ограждения, за которым я держу его взаперти.

Я не знаю, как долго мы стоим вот так, застыв в этом моменте, разделенные несколькими футами с моим мечом у его шеи, но секунды мучительно тянутся.

Его глаза скользят по моему лицу, гнев в них обжигает мою кожу. Я не отвожу взгляд. Мое сердцебиение так громко отдается в ушах, что на секунду я задаюсь вопросом, слышит ли он это.

Но затем он делает шаг ко мне, еще глубже вдавливая шпагу в кожу. Он не вздрагивает и не подает никаких признаков того, что замечает это, не говоря уже о том, чтобы чувствовать. У меня сводит живот, когда он открывает рот и наконец заговаривает.

Его челюсть сжата, голос хриплый от гнева, слова звучат как оскорбление.

-Дженни, графический дизайнер.

✽✽✽