Глава 20. Славное утро

Никто, даже жители штатов, не интересовались калифорнийским побережьем. Это было место необычайных разрушений и боли. И если вы не были интелом, как Ястреб, найти сигнал для планшетов стало бы для вас непосильной задачей. Дикие кошки и собаки бродили по улицам Валенсии — города, который когда-то находился в пятидесяти милях от побережья. Сейчас это место с чудесным видом на океан, и никто уже не верит, что так будет всегда. Это всего лишь вопрос времени, когда Валенсия тоже станет жертвой поднимающегося Тихого океана.

Валенсия, штат Калифорния, была выбрана именно по этой причине. Место, которое существовало, но вскоре могло перестать, имело определённую привлекательность для восстания. Заброшенные здания возвышались вдоль улиц, как пустые гробы. Время — вот что нужно скитальцам. Время подготовиться, спланировать, прокачать навыки, которых им не хватает.

— У нас есть по меньшей мере четыре месяца, — сказал Ястреб. Он рассчитал точное время, когда неумолимый океан поглотит их убежище. — Хватит нам?

— Да, должны успеть, — ответил Дилан. Первые две недели он был молчаливее обычного, но теперь он вслух поинтересовался, как поживают родители Ястреба. — Я рад, что мы смогли взять их с собой. Как они сегодня?

Ястреб пожал плечами. Его родители были интелами во втором поколении, единственными в своём роде. Они были отчасти самими собой, отчасти Хотспэром Ченсом, и медленно сходили с ума.

— Сомневаюсь, что они уйдут отсюда вместе с нами, — сказал он. После того, как его завербовали и он поговорил с Мередит наедине, он понял, что как только состояние его родителей начнёт ухудшаться, это будет вопросом нескольких месяцев, а не лет, прежде чем их не станет. Порой он сам не мог поверить, как ещё совсем недавно они казались просто книголюбами, большую часть дня читавшими в тишине. Теперь они больше походили на сумасшедших ученых, часами пялящихся на разные предметы, почти не разговаривающих, набирающих в своих планшетах непонятную чепуху. О том, что он может кончить так же, если доживёт до их возраста, Ястреб старался не думать без необходимости.

— Мне очень жаль это слышать, — неловко произнёс Дилан, не зная, как утешить своего юного друга. Ястреб был намного умнее Дилана. Трудно сказать, как он справлялся со своими эмоциональными травмами. Именно Дилан несколько раз брал у Ястреба планшет и передавал Мередит, чтобы та могла разобраться. После нескольких исследований планшета Ястреба она пришла к выводу, что он был интелом, возможно, самым молодым на земле. И она также знала, что им необходим кто-то с таким уровнем интеллекта, чтобы у них был шанс.

Ястреб пожал плечами — реакция, которая становилась всё более обыденной по мере того, как груз на его плечах становился всё тяжелее. В грядущие дни на него будут рассчитывать во многих делах, которые никто другой не сможет выполнить. Он знал, что порой молчание — самый безопасный ответ. Это определённо было правдой, когда дело касалось его родителей.

— А она? — спросил Дилан. Он снова всю ночь наблюдал за спящей Фейт. Он привык к этому за долгие месяцы её предварительного обучения, и ему было спокойнее, пока она оставалась в постели. Теперь же он мечтал, чтобы она проснулась.

— Насколько я могу судить, её мозг функционирует стабильно, — сказал Ястреб. Он отслеживал её жизненные показатели с момента их прибытия десять дней назад. — Но так долго продолжаться не может. Ей нужно поскорее проснуться.

— Поскорее — это когда? — спросил Дилан. Ястреб пожал плечами. Это был один из немногих вопросов, на которые он не мог ответить.

Дилан посмотрел в угол комнаты и почувствовал волну сожаления. Шар и цепь лежали грудой на кафельном полу. Вид молота напоминал ему о том, как сильно он подвёл её, не сумев защитить. Ястреб проследил за его взглядом.

— Бесчувственные твари.

— Ты сам это сказал, — ответил Дилан и не смог сдержать улыбку.

— Мы не можем позволить им победить, — сказал Ястреб и вышел. Дилан и Фейт остались одни в комнате.

Весь следующий час Дилан уговаривал её проснуться. Он силой мысли приподнял её на фут от кровати и перенёс в свои объятия, но она всё так же оставалась без сознания.

— Ну же, Фейт. Я не могу сделать это без тебя. У меня ничего не получится.

Втроём у Дилана, Ястреба и Фейт есть шанс. Уэйд опасен и непредсказуем, и у него есть второй пульс. Когда придёт время, Дилану придётся выложиться на полную, но он пока ещё не готов. Уэйд станет сильнее, в этом нет никаких сомнений. И Дилану тоже надо стать сильнее. Но настоящей проблемой была Клара.

— Мы не сможем остановить их без неё. Пока на их стороне Клара…

Мередит вошла в комнату. Ну, почти. Она стояла в дверях и смотрела на сына.

— Знаю, — ответил Дилан. — Клара Квинн — единственная, у кого все три.

Мередит нахмурилась, её тонкая кожа скукожилась в тугие морщинки вокруг уголков рта.

— Первый пульс, второй пульс и интел — полный комплект. При это сама Клара, похоже, даже не осознаёт, насколько она сильна.

Клара Квинн — все таланты в одной сногсшибательно красивой девушке. Её невозможно остановить без интеллекта Ястреба и ещё одного второго пульса. А единственным вторым пульсом, на который они могли надеяться, была Фейт. Она обладает всеми нужными характеристиками; достаточно юна, росла в подходящих условиях. Когда Дилан держал её в своих объятиях, у него невольно появлялись мечты о чём-то, что начинало казаться невозможным.

— Мы могли бы сдержать их, — сказал Дилан. Его мать порой кажется холодной и отстранённой, он знал это о ней. Но она могла обучить их так, как никто другой. И она любила его больше, чем кто-либо другой; уж точно больше, чем когда-либо любил его отец.

— Могли бы, — согласилась Мередит. — Но в конце концов они победят. Это то, чего хочет Андре. Это то, чего хочет Гретхен. И они обычно получают то, что хотят, если не появляется кто-то более сильный.

— И ты не веришь, что я справлюсь?

— Нет, не верю. Прости, мой силач, но ты всего один. А одного явного недостаточно.

Ему было больно, что она не верит в него, но он также понимал, что это чистая правда. Это простая математика, которая по силам даже Уэйду. Их двое, а он один. Дилан в одиночку не справится.

— Тренировка через час, — сказала Мередит. — Тебе стоит что-нибудь поесть. Клугер готовит вафли, и мы нашли огромный запас кофе в супермаркете «Trader Joe’s». Кто бы мог подумать, что такое сокровище просто бросят здесь?

Кофе и вафли звучали неплохо, но Дилан не последовал за Мередит. Он сможет поесть и позже: после того, как готовит Клугер, всегда что-то остаётся.

— Фейт, пожалуйста.

Он не знал, что ещё сказать. Он втянул её в эту историю, и теперь она лежит полуживая на его руках. Она спасла его на стадионе Олд-Парк-Хилл. Если бы не она, он бы так и остался придавлен бетонной плитой, его второй пульс остановился бы навсегда.

Она парила в воздухе неподвижно, и только её грудь вздымалась и опускалась. Вдох и выдох. Вдох и выдох. Медленно и ровно, как будто она отдыхала от чего-то, что забрало все силы, что у неё были.

Дилан отпустил её, и она поплыла над кроватью. Он нашел ярко-жёлтые простыни в магазинчике «Bed, Bath & Beyond». Они показались ему такими же яркими, как маргаритки, которые она иногда рисовала, и приятными на ощупь. Он опустил её на простыни, аккуратно положив голову на подушку. Всё это время он думал о том, чтобы поцеловать её, и это желание пугало его до полусмерти. Ему казалось, что это будет либо прощальный поцелуй, либо чудодейственный, что вернёт её к жизни. Он понимал, что это глупо, но именно так это всё ощущалось. Целовать её или нет было серьёзным решением.

Ему уже шестнадцать, и он ни разу ещё влюблялся. Глядя на Фейт, он понял, как сильно она ему нужна, и не только потому, что без неё у скитальцев не было никаких шансов. Он нуждался в ней, чтобы продолжать дышать. Каждый день её отсутствия походил на марш смерти: он двигался словно в тумане, а удары сердца были тяжёлыми, как молот.

— Сейчас я тебя поцелую, — сказал он. Хватит уже сомневаться. Сейчас он, по крайней мере, может сделать это, пока она жива и пребывает в состоянии, в котором не сможет сказать: «Фу! Отвали, неудачник».

Он склонился над ней, коснулся мягкой кожи её руки. Провёл пальцами до её ладони, которую обычно растирал, используя наполовину затвердевший лосьон, найденный в магазине «Bath & Body Works». Он приложил ухо к её губам и почувствовал мягкие волны её дыхания. Воздух входил и выходил через её нос, как приливы и отливы океана, что скоро накроют весь этот город.

Дилан коснулся лица Фейт ладонью, слегка повернув к себе. Её лицо было невероятно расслабленным. Не разбудит ли её дрожь в его пальцах? Он прикоснулся губами к ее губам и придвинулся ближе. Прошло несколько секунд, а Фейт всё не двигалась. Он отстранился, попробовал ещё раз. Он не собирался останавливаться, пока она не пошевелится или не подаст ему знак. Он останется здесь на весь день, если это потребуется. Но это тоже тупо. Его добивало осознание, что он не может весь день вот так сидеть рядом с её кроватью, целуя её. Горько-сладкий момент. Он дрожал от волнения, потому что целовал девушку, которую любил. Но она оставалась неподвижна, и это определённо всё испортило.

Он очень медленно отстранился, позволив себе погрузиться во всю тяжесть разочарования. Но вдруг заметил, что это её рука сжимает его, а не наоборот. Он посмотрел на её лицо, увидел слабую улыбку и снова поцеловал девушку.

Фейт по-прежнему лежала неподвижно. Была ли она в сознании и наслаждалась моментом, или всё это были рефлекторные реакции тела в коме? Как вдруг она оттолкнула Дилана и глубоко вздохнула, её глаза распахнулись от эмоций, которых она не могла выразить. Её дыхание выровнялось, и она выдавила сухим шёпотом: