Глава 2

Глава 2

Я вполне уверена, что парням Хавок нравится мучить меня. Должна помощь им выбраться или еще что. Прошло буквально два часа и три минуты, проведенных в этом кошмаре, когда мы услышали возвращение Хаэля и Вика. Раздался громкий стук в дверь Медсестры-да-Скотт, будто стучали копы, это был стук бешеного кулака.

Каллум посмотрел в глазок, а потом открыл дверь ключом, обнаружив забрызганного кровью Хаэля Харбина.

— Что, блять, случилось? — прокричала я, поднимаясь, когда Хаэль зашел с пластиковым пакетом. Его лицо и грудь пропитаны багровым цветом, он хмурится, проводя рукой по полным губам, размазывая кровь по слишком красивому лицу. Его медово-карие глаза выглядят злыми, вокруг них багровый цвет. Я удивилась тому, как сильно боюсь за него. Немного больше, чем просто побочный эффект, да, Берни? Именно тогда я поняла, что в полной заднице. Хавок вцепились в меня когтями и никогда не отпустят. Я выдавила следующие слова из-за скрежета зубов.

— Ты в порядке?

Клянусь каждом темным Богом, я не поверю, что это не его кровь. Насколько все запутано? Я хотела услышать, что он перерезал какому-то мудаку горло, что Хаэль не ранен ни в каком виде.

— Я разлил одну из этих гребанных вещей, — сказал он, протягивая мне сумку. Когда я взглянула в нее, чтобы посмотреть, что внутри, то обнаружила несколько запечатанных пакетов с кровью и, помимо прочего, несколько чистых пакетов физраствора. У меня свело живот, когда я подняла голову, чтобы посмотреть на него.

— Случились неприятности на обратном пути. Митч сегодня на тропе войны, наши парни уже называют его головорезов «Командой Картера».

Когда я прошла и передала ей сумку, он покачал головой и снова провел рукой по губам, брызгая кровью на идеально белые стены Уитни.

— Как тебе удалось достать это? — прошептала она, но Хаэль лишь посмеялся. Он не собирается ей отвечать. Ей не следует разговаривать с нами так, словно мы не ее похитители.

— Не твое дело, сахарные сиськи, — сказал он, зажигая сигарету дрожащими руками. Может, сейчас Хаэль и выглядит, как брутальный мудак, но он также боится за Аарона, как и я. Я вернула свое внимание к нему, когда Медсестра-да-Скотт начала переливание крови прямо здесь, в ее гостиной в стиле Pottery Barn^[2]. Я думаю, это соответствует, учитывая, что все здесь было оплачено кровавыми деньгами.

— Используй некоторые из своих бесполезных медицинских знаний, чтобы вылечить нашего друга.

— Я не хирург, — начала Уитни, но тот взгляд, который она получила от Хаэля, ясно говорил о том, что нам плевать. — Но я… я попробую.

— Хорошо, блять, постарайся. — предупредил Хаэль, когда Каллум закрыл за ним дверь и Хаэль снял свою рубашку, используя ее, чтобы отодрать кровь с его кожи. Если бы это был какой-нибудь другой момент, я определенно бы предпочла его багрово-покрытую грудь.

— Вик скоро вернется. Не уверен, что ты хочешь услышать, что он скажет, если ты облажаешься.

Уитни сжала свои губы с фиолетовой помадой, косо смотря на Хаэля, когда он закурил сигарету в ее гостиной, но ей принялась за работу, вводя капельницу в руку Аарона. Пуля была все еще внутри. Что если она находится где-то рядом артерией или еще что? Что если Уитни права, и нам действительно нужна помощь хирурга?

Минута за минутой, Бернадетт. Воспринимай все минутой за минутой.

Хаэль сел на кофейный столик, пока я стояла рядом с ножкой дивана, наблюдая за действиями Уитни, снимая аккуратные швы Виктора и копаясь в ране тем, что, как я надеюсь, является чистым хозяйственным пинцетом. Это так неправильно, так неправильно на стольких этапах. Я отвернулась, но только на минуту. Я не позволю этой сучке обрабатывать моего бывшего без надзора над ним, как минимум.

Даже тогда у меня сводило живот от вида Аарона, я отвела взгляд и смотрела, как Уитни вытаскивает маленький кусочек металла из его бицепса, с нахмуренным лицом, она бросила это в мою кружку с апельсиновым соком.

— Вполне возможно, что у него могут быть внутренние повреждения в руке, о которых мы не знаем, — пробормотала она, но продолжала работать, пока не зашила рану и не перевязала.

Мы наблюдали, как в Аарона вливают 2 пинты крови, пока ждали. Он поглощал все, что принес Хаэль, и выглядел так, словно ему нужно еще.

Я думаю, что мне показалось, но его лицо стало менее бледным, его щеки стали немного розовее, я дотронулась пальцами до раны на моей руке, но я не хотела отвлекать Уитни своими ранами, когда она должна быть сосредоточена на Аароне. «На моем лице останется шрам», — подумала я, но отогнала эти мысли. Это не важно, не сейчас.

К тому же, когда у меня снова будет темный момент наедине с Билли Картер, я убью ее.

Не сомневаюсь.

Спустя какое-то время, я в итоге свернулась на диване рядом с Аароном, моя голова лежала на его груди. Так, хотя бы, я была бы уверена, что его сердце все еще бьется, что он все еще дышит. Что он все еще здесь для меня, чтобы ненавидеть его. Часть меня задается вопросом, что бы я сделала, если бы потеряла его сейчас, как бы отреагировала. По отношению к тому, кого я якобы презираю, я бы испытывала спектр чувств.

Когда Вик появился спустя несколько часов, он остановился в гостиной и взглядом оценил своего друга.

— Каковы шансы? — требовательно спросил он, и было ясно, что это адресовано Медсестре-да-Скотт, а не нам.

— Он достаточно стабилен, — сказала она, в десятый раз проверяя кровяное давление Аарона. — Ему нужно время на исцеление, у него останется шрам, но…

— Мне не интересуют гребанные шрамы. Он будет жить? — потребовал Вик, зажигая сигарету и заставляя Уитни драматично нахмурится.

— Он будет жить. Так как пуля извлечена, его состояние не серьезно. Вероятно, его плохое состояние — результат того, что он слишком сильно напрягался и отказался от немедленного обращения за медицинской помощью. Но я на самом деле настаиваю, чтобы вы показали его врачу…

— Меня, блять, не волнует, на что ты настаиваешь, — сказал Вик, вставая рядом с ней.

Взгляд на ее лице — бесценен. Две части страха и одна часть тошнотворной, отвратительной похоти. Видимо, ей нравятся молоденькие, прямо как директору Ванну. Они заслуживают делить один гроб, желательно в ближайшее время. Если бы только дьявол работал над кармой. Жаль, что не все в жизни — честно.

— Хаэль, Кэл, возьмите Аарона, и пойдемте.

— Что я должна делать со всей этой кровью? — хнычет Уитни, когда Хаэль и Кэл осторожно поднимают своего друга, неся его к двери.

Я шла впереди них, чтобы открыть дверь, и, чтобы услышать ответ Виктора, ненадолго остановилась прежде, чем последовать за ними.

— Ты уберешь все, — сказал он, низко присев рядом с Медсестрой-да-Скотт, его губы были рядом с ее ухом. — А потом ты сотрешь эту ночь из своей памяти. Если решишь сделать что-то вне плана, я пошлю самых испорченных мужчин, которых знаю, нанести тебе маленький визит, — Вик поднялся, смотря сверху вниз в широко раскрытые и дрожащие глаза Уитни с нулевым сочувствием. Ее стало бледнее лица Аарона, когда мы только привезли его сюда. — О, и если ты увидишь Ванна, то скажи ему отъебаться. Если я узнаю, что ты развлекаешься с ним… — он лишь покачал головой, но ему больше ничего и не надо было говорить. Судя по выражению лица Уитни, она поняла сообщение четко и ясно.

Поворачиваясь, я пошла вниз и открыла дверь минивэна.

Небо начало заливаться теплыми красками из-за рассвета, наглый румянец, который раздражает меня до смерти. Как день позволил угрожать началом, когда ночь казалось такой нескончаемой и мрачной? Эта бесконечность так подходит ситуации. А вот приятный розовый — нет.

— Эй, — Вик схватил мой подбородок, но я отвернула лицо от него, смотря на улицу, на идеальную линию загородных домов, выстроенных, как игрушки, кукольные домики для людей, созданных из пластиковых мечтаний. Мне здесь не место, не очень-то и хотелось. Мечта Аарона увидеть меня достигшей вершин, словно идиотский постер на стене в классе начальной школы, невозможна для меня. Даже если бы не было Хизер, о которой мне надо заботится. Даже если бы я не пила тьму и боль. — С ним все будет хорошо, Берни.

— Да, но это не значит, что мы не убили ребенка сегодня ночью, — сказала я, поворачиваясь к Вику.

Он просто стоял там, гора мускул и бессмертности, и тяжело улыбался мне.

— Что случилось в канун Хэллоуина, остается в кануне Хэллоуина. Не думай снова об этом, — он начал идти мимо меня, но потом схватил мое лицо и прижался к моим губам обжигающим поцелуем, который наводит меня на самые разные пошлые мысли, неуместные посреди этого кризиса, мысли об обнаженной плоти, голодных ртах и блуждающих руках. — И это не просьба.

Вик выпустил меня и скользнул на водительское место грузовика. Я немного поколебалась, но потом залезла к ним.

* * *

Я не помню, как уснула, но была благодарна, что мне не снилось никаких кошмаров. Скорее всего, я была слишком усталой, чтобы видеть их. Когда я открываю глаза, то обнаруживаю смотрящего на меня Аарона, облокотившегося на кровати размера King-size в старой спальне его родителей. Вик лежит на другой стороне, его глубоко дышит, так что, я могу сказать, что он все еще спит.

— Ты проснулась, — сказал Аарон, и я приподняла бровь, принимая сидящее положение.

— Разве не я должна была сказать это? — ответила я, откидывая свои блондинистые волосы с плеча. Розовый цвет на кончиках начал тускнеть, время их перекрасить. Может стоит выбрать другой цвет? Но нет, любимым цветом Пенелопы был розовый. Я облизнула губы и подвинулась немного ближе к Аарону, пока наши плечи не были настолько близки, что один глубокий вдох может прижать нашу голую кожу вместе. — Как ты себя чувствуешь?

— Будто меня переехал гребанный грузовик, — сказал он с улыбкой, которая напомнила мне те, что использовали, чтобы разделить ясные, солнечные дни, когда жизнь не ощущалась такой … безнадежной. Только так я могу описать, что я чувствую сейчас, — отчаяние.