ГЛАВА 40

Луна висела в ночном небе, окруженная драгоценными камнями. Океан плескался у моих лодыжек, а прохлада конца ноября вызвала мурашки. Я скрестила руки на груди. Внутри меня жила грусть, которую убаюкивала мелодия мягко набегающих волн.

Я часто приходила сюда, когда мне нужен был покой.

Место, где я могу предаться размышлениям.

Когда я была моложе, я уходила к озеру и стояла вот так, представляя себе жизнь на той стороне, за пределами ряби и волн. Светлое, яркое будущее, за много миль от ужасов моей беспощадной домашней камеры. Так много тайн скрывалось под поверхностью. Мы обменивались своими впечатлениями, вода и я, и это всегда помогало мне чувствовать себя менее одинокой.

Сегодня вечером я меньше всего ожидала увидеть соратника.

— Ты потерялась?

Я резко обернулась, вода плескалась у моих ног, а неверие колотилось где-то между ребер.

Что?

Этого не может быть.

Он мне привиделся.

Быстро моргая, я прижала руку к груди, чтобы вернуться в реальность. Я чувствовала себя совершенно ошеломленной.

— Рид.

Он стоял на берегу, спрятав руки в карманы своих темных джинсов. Он был слишком далеко, чтобы я могла разобрать цвет его глаз, но я уже запомнила точный оттенок сверкающего светло-зеленого.

Мы смотрели друг на друга через пустынный пляж.

Когда он сделал маленький шаг вперед, я с трудом сглотнула.

— Я выгляжу потерянной?

— Немного.

— Что ты здесь делаешь?

Рид наклонил голову, изучая меня сквозь ночные тени.

— Скотти сказал мне, что ты здесь. Что ты ходишь к океану одна вечером каждой пятницы.

— Это не ответ на мой вопрос.

— Ответ. — Он улыбнулся.

Нет... не ответ.

Я не могла понять, почему он здесь.

Слизнув с губ соленую каплю морской воды, я покачала головой.

— Ты здесь по работе.

— Попробуй еще раз.

— Что-то со студией. Дизайн пристройки. Я...

— Нет.

На глаза навернулись слезы.

— Рид...

Все еще улыбаясь, он сел на берег, подтянув колени к себе и перебирая пальцами влажный песок.

— У меня странное чувство дежавю.

У меня случился сердечный приступ.

Инстинкт и слабость в коленях заставили меня опуститься в воду и сесть в нескольких футах напротив него, раздвинув ноги и глядя на то, как лунный свет мерцает в его глазах.

Мой голос затих. Мои конечности дрожали от океанского холода и неверия.

— Я целый день искал квартиру.

— Что?

— Квартиру. В центре города. Я нашел кое-что подходящее, в нескольких милях от студии. Не помешало бы добавить немного ярких красок. Нужна женская рука.

— Пожалуйста, говори по-английски.

Он улыбнулся, его ямочки пустили стрелы Купидона в мое сердце.

— Я переезжаю сюда, Галлея.

— Ты не переезжаешь.

— Переезжаю. Как только закончится срок аренды моей квартиры дома.

— Прекрати, — всхлипнула я. — Зачем ты это говоришь?

Он издевался надо мной. Жестоко играл с моим едва бьющимся сердцем.

Слезы текли по моим щекам, когда я подтянула ноги и спрятала лицо между коленями.

— Я говорю это, потому что это правда, — сказал он. — Потому что я хотел сказать это больше двух лет. Потому что я хочу этого больше, чем дышать.

— Рид. — Я задохнулась от его имени, произнесенных слов, его воображаемого присутствия. Это не могло быть реальностью. У нас не было надежды. И все же он намекал на обещания, счастливый случай и будущее, которого я так отчаянно жаждала, с такой убежденностью, что я могла только плакать. — Но мы обречены. Нам не суждено быть вместе.

— Почему?

— Потому что... Тара. Она никогда...

— Она дала мне свое благословение, Галлея.

Я вскинула голову, и в моей крови забурлила горячая лава надежды.

— Что? — Я уставилась на него в поисках лжи. Пытаясь найти подвох. — Этого не может быть.

— Но это так. Я здесь. Я здесь, потому что больше мне негде быть.

— Она никогда не одобрит. Никогда не смирится с этим. — Я покачала головой, сжимая в моих ладонях океанский ил. — Прошли годы.

— Годы помогают прояснить ситуацию, — сказал он мне. — Мы говорили. Мы плакали. Тара, возможно, никогда не смирится с этим полностью, но она понимает, что это реальность. Она не хочет быть вечным препятствием между нами. Она любит тебя. Мы оба любим тебя. И хотя это разная любовь, она из одного и того же источника. — Глубоко вздохнув, Рид встал. Он поднялся с покрытого песком берега и сделал шаг к воде, положив руку на сердце. — Оно идет отсюда.

Я подняла подбородок и, не отрываясь, смотрела, как он входит в воду. Дюйм за дюймом. Еще один барьер рушился между нами. Мелкий прилив целовал мыски его ботинок, когда он шел ко мне, пока океан не поглотил его ноги до щиколоток.

Мы оба. Вместе.

По одну сторону береговой линии.

Я не могла пошевелиться. Я была парализована, загипнотизирована. Завороженная его осторожным приближением, его телом, погружающимся все глубже в воду. А потом он сел прямо напротив меня, обхватив меня двумя длинными ногами.

Я прыгнула на него.

Вода плескалась вокруг нас, смешиваясь с моими слезами, когда я бросилась в его объятия, и он поймал меня, прежде чем мы опрокинулись назад и погрузились в воду, всего на мгновение. Но я уже тонула. Тонула от потрясения и такой чистой любви, что не могла дышать.

Он прижал меня к себе, обхватив обеими руками и осыпая поцелуями мои волосы.

Я отстранилась, чтобы обнять его щеки ладонями, затем запустила пальцы в мягкие каштаново-черные волосы. Его глаза блестели, тени исчезли навсегда.

— Ты здесь, чтобы спасти меня, — выдохнула я.

Теплые губы коснулись моих, и он прошептал:

— Может быть, это ты здесь, чтобы спасти меня. — Затем он поднял меня на ноги и закружил, его улыбка была такой, словно она была украшена редкими бриллиантами. — Потанцуй со мной.

Смех вырывался из меня, пока он кружил меня в воде.

Я прильнула к нему, вцепилась пальцами в его руки, не желая отпускать.

Больше никогда не нужно было отпускать.

Рид напевал припев песни «Wonderwall», зная, что между нами больше нет стен.

Нет преград.

Только открытое пространство нашего общего горизонта, окрашенное в цвета любви, за которую нам упорно пришлось бороться.

Мы танцевали.

Мы покачивались под луной, звездами, перед безграничными возможностями, вода омывала наши ноги, а мысли о заслуженном будущем наполняли нас.

Он держал меня.

И когда он снова притянул меня к своей груди, то тихо прошептал:

— Тебе нравится эта песня?

Слезы радости лились из моих глаз, когда я прижалась щекой к его груди и наслаждалась его сердцебиением, идеально совпадающим с драгоценной мелодией, звучащей у моего уха.

— Это моя любимая.