ГЛАВА 12

В баре было накурено, пахло выдержанным виски и смесью различных духов и одеколонов. Я оглядел тускло освещенное пространство, заполненное людьми, в поисках знакомого обладателя черных волос и широких плеч.

Когда я заметил его в угловой кабинке, потягивающего янтарную жидкость из бокала со льдом, я протиснулся через группу смеющихся девушек и направился к брату.

Он встретился со мной взглядом прежде, чем стакан коснулся его губ. Широкая улыбка, полная узнавания и озорства, расплылась по лицу.

— Рид, — поприветствовал он, откинувшись в кабинке. — Давно не виделись, старший брат.

Моя улыбка была не такой яркой, но я тоже был рад его видеть.

— Привет. — Я опустился на сиденье напротив него. — Хорошо выглядишь.

— Целых два дня трезвости. — Он усмехнулся, подняв бокал.

— Блестящее достижение.

— Как поживает герой?

Рэдли подвинул через стол второй бокал, наполненный пивом. Уставившись на пену, я обхватил запотевший бокал рукой.

Я не считал себя героем.

У меня была работа, и я хорошо с ней справлялся. В моем мире настоящими героями были люди, с которыми я сталкивался каждый день, — выжившие. Те, кто боролся и преодолевал все самое худшее, что преподносила им жизнь.

— С работой все хорошо. Занимает меня и приносит удовлетворение.

Рэдли выдал свою фирменную улыбку, от которой его глаза всегда сверкали нефритом и весельем.

— Я горжусь тобой, знаешь ли. Но не удивлен. — Он провел подушечкой большого пальца по темной щетине, украшавшей его верхнюю губу. — Ты всегда был таким. Делал значимые вещи, менял жизни.

— Я не святой. — Я сделал глоток пива. — Даже близко нет.

— По сравнению со мной, ты — носящий нимб отпрыск матери Терезы.

— Это совсем не сложно.

Он рассмеялся.

— Да. Похоже, я где-то свернул не туда и попал прямо в ад. — Взяв в руки бокал с виски, он покрутил его в руках и опустил глаза. — Ты с кем-нибудь встречаешься?

— Нет. — Я покачал головой. — Счастлив в одиночестве.

— Значит, просто трахаешься и сбегаешь? Старший брат Джея сказал мне, что не так давно тебя поймали с блондинкой в его спальне. Сказал, что она была чертовски сексуальная и у нее ноги бесконечной длины.

Господи.

Меньше всего я хотел, чтобы об этом ходили слухи.

Чертовы маленькие города.

Закрыв глаза, я провел рукой по губам и вздохнул.

— Ей было семнадцать. Джей и его брат — идиоты.

Он пожал плечами, как будто это ничего не значило.

— Тебе за это ничего не будет. Возраст согласия — семнадцать лет, — сказал Рэдли, делая глоток и усмехаясь. — Старый добрый Иллинойс. Ты не можешь купить фейерверк, но можешь трахнуть семнадцатилетнюю.

Мои глаза снова открылись, и я бросил на него жесткий взгляд.

— Твоей племяннице семнадцать. Повтори это еще раз.

Он не повторил.

Состроив кислую мину, он вернулся к своему виски.

Возраст согласия не имел значения. Галлее было восемнадцать, так что по закону я мог за ней ухаживать.

Но морально?

У меня была дочь всего на год младше, и я никак не мог с этим справиться.

Разговор потек дальше, и мы перешли к военной жизни в Японии. Истории о службе, наградах, кровопролитии. Я рассказал ему о Таре — ее достижениях в волейболе, дружбе и расцветающем интересе к макияжу и дизайну причесок. Имя Уитни ни разу не прозвучало, и, хотя сейчас все произошедшее потеряло свою остроту, я все равно был благодарен за молчание.

Прошел час, и меня настигла усталость. Расплатившись за выпивку, мы вышли из бара и задержались на тротуаре, пока Рэд затягивался сигаретой.

Я взглянул на часы. Переступил с ноги на ногу. Подумал о том, как заберусь в постель и просплю двенадцать часов. А может, и вдвое больше.

И тут до меня донесся знакомый мягкий смех, прервавший мое прощание. Я замер, отвернулся от брата и посмотрел вдоль тротуара в сторону соседнего здания.

Сердце замерло.

Я нахмурился, заметив копну светло-медовых волос, перекинутых через плечо.

Рэдли проследил за моим взглядом.

— М-м-м. Я тоже ее заметил. — Он прищелкнул языком. — Сексуальная.

— Я знаю ее.

— Везучий ублюдок.

Я метнул свирепый взгляд в его сторону, мои мускулы напряглись, а грудь сжалась.

— Она одна из подруг Тары.

Он прищурился.

— Она не выглядит ровесницей Тары.

— Да. — Я немного понаблюдал за ней. Ее заслоняли несколько групп людей и незнакомый мне парень с грязными светлыми волосами длиной до плеч и квадратной челюстью. Он возвышался над ней, пока она стояла с одноразовой камерой в руках, прислонившись спиной к кирпичному фасаду мексиканской забегаловки по соседству.

Она щелкала маленьким фотоаппаратом, закусив губу и переминаясь с одной ноги на шпильке на другую. Я хорошо разбирался в языке тела, регулярно используя его в качестве ориентира для своих клиентов, и инстинкт подсказывал мне, что ей не по себе. Напряженные плечи, настороженный взгляд. Суетливая и беспокойная. Парень придвинулся, упершись массивной рукой в стену позади нее, словно загоняя ее в клетку.

Еще один сдавленный смешок вырвался из ее рта, когда она отвернула голову в сторону и сильнее прижалась к стене, словно пытаясь стать частью каменной кладки.

После предыдущего инцидента я не решался вмешиваться и снова ставить ее в неловкое положение. Она была взрослой. Они были на людях.

С ней все было в порядке.

Сглотнув, я вернул внимание к брату, который рассказывал о недавнем возвращении домой одного из своих военных приятелей. Но я почти не слышал его, мои чувства были сосредоточены на Галлее в нескольких футах от меня. Мой взгляд то и дело устремлялся в ее сторону, проверяя, все ли с ней в порядке. Одетая в черную кожу и освещенная желтым светом фонарей, она медленно отодвинулась от парня и нырнула под его руку.

— Я немного устала, — сказала она.

— Еще рано.

Рэдли затянулся сигаретой, бросил ее на тротуар и затоптал окурок.

— Хочешь выпить еще? — спросил он меня.

— Я... — Мое внимание было рассеяно, а беспокойство усилилось, когда я увидел, как Галлея уходит. Прочистив горло, я покачал головой. — Мне нужно домой. Завтра рано вставать.

— Мы должны повторить. В следующий раз, когда я буду в городе.

Я рассеянно кивнул, уже двигаясь в противоположном направлении.

— Да. Обязательно.

— До скорого, старший брат. Обними Тару за меня.

Кивнув ему через плечо, я подошел поближе к Галлее, когда она сделала несколько шагов по тротуару.

— Я что-то неважно себя чувствую. — Ее голос был едва слышен сквозь шум разговоров курильщиков, стоящих у ресторана.

— У меня квартира в миле отсюда, — ответил парень. — Мы можем посмотреть фильм и расслабиться.

— Может быть, в другой раз.

Парень преградил ей путь, мускулистая рука обвилась вокруг ее талии, когда он наклонился к ней и что-то прошептал на ухо с кривой ухмылкой. Я не смог разобрать, что он сказал, но увидел ее реакцию. Она напряглась, уперлась ладонью в его широкую грудь и толкнула его назад.

Он не отступил, прижал ее к стене и провел носом по ее шее, а его хватка на ее талии стала еще крепче.

Галлея выронила камеру.

Начала бороться.

На ее лице был тот же неконтролируемый страх, что и в ту ночь на террасе, когда на одно жуткое мгновение она вспомнила жестокие кулаки и злые глаза.

Рванувшись вперед, я проталкивался сквозь толпу сгрудившихся тел, пока она не заметила меня. Галлея встретилась со мной взглядом и на мгновение замерла, лицо придурка все еще было прижато к изгибу ее шеи.

— Эй! — Я схватил парня за плечо и оттащил от нее. — Не трогай ее.

Галлея высвободилась, откинула назад распущенные волосы и попыталась отдышаться, грудь вздымалась под облегающим лифом. Она смотрела на меня так, словно сомневалась в своем зрении. Вероятно, гадая, в качестве кого я здесь нахожусь — белого рыцаря или преследователя.

— Что... что ты здесь делаешь? — Ее дыхание было таким же неуверенным, как и равновесие, ее ноги подкашивались.

Я сглотнул.

— Ты в порядке?

Парень смотрел на меня исподлобья, оценивая.

— Я могу чем-то помочь?

Игнорируя его, я встал между ним и Галлеей, сосредоточив свое внимание исключительно на ее испуганном лице. Распахнутые пораженные глаза смотрели на меня, каждая ее конечность тряслась, когда она скрестила руки на груди, чтобы унять дрожь.

Покачав головой, она нагнулась, чтобы подобрать упавшую камеру, и торопливо направилась прочь.

— Галлея.

Ее шаги ускорились, длинные волосы развевались за спиной.

Этот придурок бормотал ругательства на тротуаре за моей спиной, а я побежал вперед, догнал ее и схватил за запястье.

Она вскрикнула. Маленькая мышка, едва увернувшаяся от голодного ястреба.

— Рид, я в порядке. Ты можешь идти. — Она вырвалась из моей хватки и устремилась вперед. — Мне нужна минутка.

Я замер на мгновение, изучая ее, а она в это время скользнула в темный переулок между двумя зданиями. Что-то было не так. Угроза миновала, но она все еще была напугана. Я не хотел загонять ее в угол и усугублять ситуацию, но беспокойство грызло меня. Это было неприятное чувство.

Решившись, я забежал за угол и обнаружил Галлею, прислонившуюся к испещренной граффити стене. Прижавшись лбом к кирпичной кладке, она тяжело дышала, ее сумочка и фотоаппарат валялись у ее ног, а пальцы цеплялись за углубления.

— Галлея. — Мой тон был мягким. Успокаивающим.

Она снова покачала головой, дыхание участилось.

— Уходи, — прохрипела она.

— Я никуда не пойду. Ты не в порядке.

— Уходи... пожалуйста. — Каждое слово дрожало, пока она поворачивалась, хватаясь за вырез своего топа. — Со мной все хорошо. Со мной все будет хорошо.

Ее действия звучали громче слов. Она сползла вниз по стене, ее движения были резкими и беспорядочными. Я с растущим беспокойством наблюдал за тем, как она дрожит, а ее дыхание становится быстрым и неглубоким. Галлея прижала обе руки к горлу, ее глаза расширились от страха, она отчаянно пыталась справиться с невидимой тяжестью, давившей ей на грудь.

Паническая атака.