- Во всяком случае, я не затеял бы такой безобразной драки.

- Вот потому я тебе ничего и не сказал.

Кара молча слушал их перепалку.

- Скажите, Казмер, - вдруг спросил он, - а где вы были в день убийства?

- Уж не меня ли вы подозреваете?

- Что вы?! Просто я хочу знать. Вас, кажется, еще не допрашивали как свидетеля?

- Знаете что, товарищ полковник! - раздраженно бросил Казмер Табори. Вид у меня, правда, злой, но убийца все же не я.

- Этого никто и не утверждает. Итак, где же вы были в ту ночь?

- Где он мог еще быть? - переспросил профессор и сам же ответил: Дома!

- Нет, я был в Будапеште, - возразил Казмер. - Вечером девятнадцатого я на машине уехал в город.

- Выходит, об этом я тоже не знаю? - удивился Табори-старший.

- Мне двадцать восемь лет. Не вижу необходимости докладывать о каждом своем шаге.

- А обратно когда вы приехали? - снова задал вопрос полковник.

- Двадцатого утром. Часов около десяти. Это может подтвердить мама.

- Что вы делали в Будапеште?

- Приехал домой, к себе на квартиру. Поужинал - съел два бутерброда, принял ванну и лег спать.

- Только за этим и ездили в город?

- Да.

- А когда выехали обратно?

- В шесть утра.

- И в десять уже были здесь?

- Точно. Еще по дороге пришлось полчаса пролежать под машиной. Небольшая поломка. С восьми до полдевятого проковырялся.

- Ясно. В городской квартире вы были одни?

- Да.

- До этого вы когда в последний раз наведывались туда?

- Недели две назад.

- А ваша матушка?

- С месяц назад.

- А вы, профессор?

- Я? В тот день, когда у меня была встреча с Меннелем в институте.

- То есть восемнадцатого? - уточнил Кара. - За два дня до смерти Меннеля.

- Да, кажется, так.

- Ясно.

Кара и Шалго переглянулись. Толстяк едва заметно ухмыльнулся.

- А что тут смешного, папаша? - спросил его Казмер. - Может, вы не верите моим словам?

- Ах, что ты, мой мальчик! - запротестовал Шалго. - Просто я сижу и думаю, из какого же хлеба ты соорудил себе те два бутерброда?

- Как из какого? Вы не знаете, какой мы едим хлеб?

- Как не знаю? Покупаешь-то его подчас уж не ахти каким свежим. А уж двухнедельной давности... Ты извини меня, мой милый, но ты балда. Или, как теперь говорят, серость!

Возле дома резко затормозил автомобиль. Лиза с проворством, необычным для ее возраста, вскочила и выбежала на террасу.

- Хубер возвратился, - сообщила она. - На меннелевской машине. И где это он раскатывал?

- Об этом уж узнай у него самого, - ответил Шалго и, посмотрев на полковника, покачал головой.

Илонка, спросив разрешения у Кары, удалилась. Вслед за нею ушел и Казмер. А мгновение спустя на пороге гостиной появился Хубер. Гость, зажав пиджак под мышкой, носовым платком вытирал перемазанные машинным маслом пальцы.

- Я не помешал? - спросил он, остановившись в дверях.

- Нет, конечно, - шагнув ему навстречу, сказал профессор. - Позвольте представить вам моих гостей. Полковник Кара из Будапешта. Он ведет следствие по делу Меннеля. Мой друг Оскар Шалго... - Профессор на миг заколебался, не зная, что сказать о его занятии, но Шалго тотчас же поспешил ему на выручку:

- Помощник участкового. По Эмедскому участку. Правда, я без нарукавной повязки - но это потому, что жара очень мучает. С женой моей господин Хубер, кажется, уже знаком?

- Да, сударыню я уже имел честь видеть.

Оттерев кое-как руки от машинного масла, Хубер спрятал платок в карман.

- Как, полковник, идет следствие? Успешно?

- Пока ничего определенного не могу вам сказать. Дело довольно запутанное.

Явно желая польстить Каре, профессор Табори тут же добавил:

- Смею вас заверить, дорогой Хубер, что наш уголовный розыск сделает все, чтобы поймать преступника. Скажу вам не хвалясь: венгерские следственные органы достигли таких успехов, что их авторитет признается и за рубежом.

Фельмери с неудовольствием слушал хвалебную речь профессора.

"Ну вот, - думал лейтенант, - сейчас он начнет сыпать цифрами..." Но Табори не стал больше распространяться, а закончил свою тираду шуткой:

- А весь секрет успехов нашей милиции, господин Хубер, кроется в том, что у нее такие гениальные помощники, как, например, мой друг Шалго. Скажу вам прямо: там, где за порядком следит Оскар Шалго, преступникам делать нечего.

Все засмеялись. "Черт побери, - подумал Фельмери, - а ведь этот профессор - юморист!"

- Все дело в стиле, - скромно заметил Шалго.

- У вас есть свой, особенный стиль розыска? - поинтересовался Хубер. Признаюсь, я в этих делах разбираюсь не больше любого поклонника детективных телефильмов. И отличить один стиль расследования от другого увольте, не берусь.

- Нет ничего проще, - сказал Кара. - Стиль, например, сименоновского инспектора Мегрэ - логика.

- А стиль господина Шалго? - спросил Хубер и с любопытством взглянул на сонно моргавшего толстяка.

- Наш стиль - терпение! - ответила за мужа Лиза. - Беспредельное терпение страстных рыболовов. Мы ждем до тех пор, пока рыба сама не проглотит наживку. И ставим мы крючки только на крупных рыб. На хищников!

Хубер закурил сигару, попыхтел ею. Затем признался:

- Я за всю свою жизнь ни разу не удил рыбу. Может быть, поэтому я не улавливаю тонкостей этой техники.

- Попросту говоря, - пояснил полковник, - стиль моего друга состоит в том, что он сам стремится управлять ходом событий, создавая такие ситуации, при которых преступник волей-неволей должен себя разоблачить.

Хубер задумчиво пускал вверх табачный дым.

- Господин Хубер, - обратился к нему полковник Кара, - я хотел бы кое о чем спросить вас.

- Пожалуйста, - постучав сигарой о край хрустальной пепельницы, сказал немец.

- Вы не знаете, имел ли Меннель друзей, знакомых в Венгрии?

Фельмери впился взглядом в лицо Хубера, но ему мешало облако сигарного дыма, которым тот укрылся, словно завесой. Но вот дым растаял, и лейтенант вдруг отчетливо увидел, какая неимоверная усталость лежит на лице Хубера.

- Мог бы я переговорить с вами, господин полковник, наедине? - вместо ответа вдруг спросил Хубер. И, посмотрев на свои перепачканные маслом руки, добавил: - Скажем, минут через десять?

- Да, пожалуйста, - поднимаясь, сказал Кара. - Жду вас.