ГЛАВА 26

Шей

Через пару часов мы с Кендалл выходили из столовой, и я получила сообщение от Кейсона. Заберу тебя в 7.

— Чертовски тебе завидую, — объявила Кендалл, взглянув на мой телефон.

— Нечему завидовать, — ответила я, сдерживая улыбку.

Она откинула голову и застонала.

— Ты его ненавидишь, а он хочет все делать с тобой. Мне вот нравится парень, но он считает, что я слишком дерзкая. У меня ничего не получается.

— Что за парень? — спросила я.

— А-а-а. Неважно.

Я рассмеялась, и мы подошли к входу в общежитие.

— По-моему, ты придаешь этому слишком большое значение. Мы поцеловались. Что такого? Разве не этим в колледже занимаются? Заводишь интрижку и живёшь дальше? — хоть говорила я беззаботно, больно думать, что так и было на самом деле.

— Да, этим занимаются в колледже, — ответила она, отсканировав свой пропуск. — Но это не то, чем ты занимаешься. И красавчик-сноубордист знает об этом. Это что-то для него значит.

Она открыла дверь, и мы зашли в здание.

Я понятия не имела, что делать с непонятными чувствами, нахлынувшими на меня после того, как Кейсон ушел. Они чужды мне, и уж тем более чертовски сбивали с толку. Но они также прекрасны.

— Что ты наденешь? — спросила Кендалл, когда мы прошли три пролета лестницы.

— Надену? — Я опустила взгляд на футболку, джинсы и ботинки.

— Ну, раз он втюрился в тебя в этой одежде, то зачем уже что-то менять?

Я рассмеялась, задаваясь вопросом, действительно ли он втюрился. За выходные мы много времени провели вместе, но разве этого достаточно, чтобы увидеть меня в другом свете — не такой, какой я была на занятиях с ним? И то же самое могло произойти со мной. Смогла ли я увидеть его в другом свете, посмотрев, как он проводит время дома с семьей  — или получив удовольствие от того, как он относился ко мне, когда рядом никого не было?

***

За пару минут до семи раздался стук в дверь. Кендалл взглянула на меня, довольная проделанной работой. Я позволила ей нанести немного румян и теней на мое лицо. Она не принимала отказа. А макияж не выглядел вычурным и таким уж заметным за моими очками.

Я открыла дверь. За ней стоял Кейсон с улыбкой, говорящей «я знаю кое-что, а ты нет». И мне очень хотелось узнать, что же у него на уме.

— Я ищу своего репетитора.

В животе запорхали бабочки.

— Сегодня у нее выходной.

— Что ж, отстойно.

Я пыталась подавить улыбку, которая бы точно расползлась по всему лицу.

— Готова? — спросил он.

Я кивнула и взглянула на Кендалл.

— Увидимся позже.

— Надеюсь, что нет, — прокричала она достаточно громко, чтобы Кейсон услышал, прежде чем я закрыла за нами дверь.

Мы спустились с третьего этажа и вышли на улицу. У тротуара стоял джип Кейсона. Он поспешил к пассажирской дверце и открыл ее для меня.

— Спасибо, — поблагодарила я, сев на сиденье, и стала наблюдать, как он обходит машину. Все по-настоящему.

Он залез в машину, но не завел ее и вдруг повернулся ко мне.

— Ты ела?

Я поморщилась.

— Прости. Не знала, что ты хочешь поужинать.

— Нет. Все в порядке. Мы поедем ко мне домой. Хотел удостовериться, что ты не голодна.

Я покачала головой, сгорая от любопытства, что же он запланировал.

— Отлично.

Кейсон завел машину и, потянувшись ко мне, переплел наши пальцы. Такой маленький жест уверил меня в том, что для него это не временная интрижка.

Через пару минут мы подъехали к его дому, и Кейсон заглушил машину на подъездной дорожке. В доме было темно. И хоть мне нравилась идея остаться с ним наедине, я так же была объята ужасом от того, что останусь с ним один на один. Я уж точно не сведуща в области секса, так что однозначно не готова к нему сегодня, если Кейсон вдруг этого ждал.

— Тайер еще не вернулся?

— Нет. Целый дом в нашем распоряжении.

Сердце ушло в пятки, но я не понимала: я страшилась или ликовала?

— Подожди.

Кейсон выпрыгнул из машины и подошел к моей дверце, открыл ее и взял мою руку, помогая выйти.

Мы направились к дому, держась за руки; от холодного воздуха по коже пробежали мурашки. Кейсон открыл дверь и включил свет в прихожей. Он загорелся на всем первом этаже, и мое тело наполнилось легкостью. Со светом дом выглядел не таким уж зловещим. Кейсон провел меня к лестнице, и мы направились в его комнату. Сердце заколотилось, мысли отправились в такие места, к которым я не была готова. Он открыл дверь, и в голове всплыли воспоминания о вечеринке.

Должно быть, Кейсон заметил тревогу на моем лице.

— Нам нужно создать здесь новые воспоминания.

Мои глаза распахнулись.

Кейсон разразился смехом.

— Я не об этом.

Я со свистом выдохнула.

— Я знаю.

Зайдя в комнату первой, я осмотрела помещение, из которого отчаянно желала выбраться в прошлый раз. Вдоль стен так же стояли сноуборды, но теперь я заметила фото Кейсона с родителями и сестрой. На фотографии он держал только что врученную серебряную медаль. Я взяла ее в руки, получая удовольствие от того, что была знакома с прекрасными людьми на фотографии. Людьми, которые создали настоящего Кейсона и которые сделали так, что я впервые за долгое время ощутила себя дома.

— Это было в прошлом году в Аспене, я выиграл серебряную медаль, — заметил он.

— Я поняла.

— Ты придешь в этом году?

Я поставила фотографию и повернулась к нему.

— А ты хотел бы?

Кейсон кивнул, в его глазах промелькнула беззащитность, которую я еще не видела.

— Тогда я буду там.

Улыбнувшись, он прошел через всю комнату и остановился напротив меня. Я была более чем готова, что его губы вновь окажутся на моих, но он не поцеловал меня. Кейсон обхватил меня руками и поднял над полом.

Я захихикала.

— Что ты делаешь?

Кейсон пронес меня к кровати и положил на нее. Я ждала, что он ляжет на меня. Мое тело жаждало этого, каждое нервное окончание проснулось. Однако Кейсон лег рядом со мной, подняв взгляд на потолок.

Ладно.

После долгого молчания он спросил:

— Позволишь мне кое-что сделать?

Я замерла, боясь спросить, что же это.

— Мы можем восстановить недавнюю ночь? — продолжил он.

— Восстановить недавнюю ночь?

— Если бы я так не напился, то признался бы тебе в своих чувствах. — Он протянул руку между нами и переплел наши пальцы. Его рука — такая теплая и сильная — наделила меня невыразимым спокойствием. — На вечеринке я не мог перестать думать о тебе, Шей. Все девушки ничто по сравнению с тобой.

Я с трудом сглотнула, совершенно неподготовленная к такой искренности... и к тому, как сильно мне это доставило удовольствие.

— Может они и красивые снаружи, но на этом все. С ними неинтересно общаться. Я понял, как сильно хотел слушать твои разговоры о научных вещах, которые вообще не понимаю, чем притворяться заинтересованным во всем, что они говорили.

Мое сердце колотилось в груди, как вышедший из-под контроля шарик в пинболе.

— Все подходили, говорили, как офигенно я катаюсь. Да, слушать это пару минут было круто, но потом мне захотелось, чтобы рядом оказалась ты и сказала, что я мог бы и получше трюки показывать.

Я рассмеялся.

— Я бы такое сказала, да?

Он выпустил мою руку и повернулся на бок, смотря на меня.

— Шей, мне нравится, какой я с тобой. Таким я нравлюсь себе намного больше.

Я не отводила взгляда от его красивых голубых глаз — никогда бы не подумала, что буду настолько наслаждаться ими.

— Сейчас ты настоящий?

Его взгляд переместился на потолок, губы сомкнулись в задумчивую линию.

— Думаю, да.

— Почему ты не уверен?

— Ты не понимаешь. — Он снова взглянул на меня. — Для разных людей я становился разным человеком. Легко забыть, кто ты на самом деле.

— Я не понимаю.

Он вздохнул.

— Кажется... будто я должен быть этим грубым сноубордистом, который выкручивает крутые трюки, чтобы впечатлить судей, заграбастать медали на соревнованиях и быть самым лучшем в своем виде спорта. Я должен быть примером подражания для детей, которые равняются на меня и считают, что я потрясный пацан, хоть это и не так. Я должен быть ходячей рекламой моего спонсора, который постоянно хочет больше от меня, и неважно нравится мне это или нет. Я должен быть гуру соцсетей, который выкладывает видео с отпадными трюками, чтобы люди не забыли обо мне и не заинтересовались следующей великой сенсацией сноубординга. Я должен быть студентом, который скрывает проблемы с учебой, чтобы не показаться нытиком. Но учеба так чертовски тяжело мне дается.

Мое сердце сжалось. Я никогда и не думала, что ему приходилось играть столь много ролей. И из всего, что он сказал, его признание о проблемах с учебой задели меня за живое.

— Прости.

— Я не хочу, чтобы тебе было жаль меня. Я хочу, чтобы ты поняла, что каждый день происходит в моей голове.

Я кивнула, зная, что ему не нужна моя жалось, и ценя то, что он мог спокойно поговорить об этом со мной.

— Но опять же, — продолжил Кейсон, — дома на этих выходных я осознал, что мне нравится тот я. Который любит свою семью и кататься на доске без давления со стороны. Я могу быть этим парнем с семьей. Я могу быть этим парнем с тобой.

Я понимала, как он мог потерять себя по жизни, когда ему приходилось примерять на себя столько много ролей. Но он всегда выставлял это в непринужденном свете. Словно ни о чем не заботился в этом мире. Но из всех людей уж я-то должна была понять, что нельзя узнать человека, не побывав в его шкуре. Всю свою жизнь я натягивала на лицо маску для учителей и друзей. Почему Кейсон должен стать исключением?

— Мне нравится, что ты можешь быть самим собой со мной.

На его лице появилась ранимая улыбка, которая зажгла во мне то, что я давным-давно погасила. Кейсон склонился надо мной, я почувствовала его дыхание на своих губах.

— Тогда позволь.

Кейсон медленно и нежно поцеловал меня в губы. От мягкого прикосновения по телу пронеслось покалывание, я чувствовала его от волос до кончиков пальцев. Кейсон перекатился так, что половина его тела оказалась надо мной. Он чувствовал, как колотилось мое сердце?

Задыхаясь, я отпрянула первой.

Кейсон взглянул на меня.