Был еще один вопрос - и притом важнейший, - в котором мнения доктора Перси и его недоброжелательного критика резко разошлись. Первый, будучи поэтом и человеком со вкусом, поддался искушению и вольно обошелся с оригиналами баллад, ибо ему хотелось угодить веку, настроенному более критически, нежели тот, в котором они сочинялись. И вот он изменял отдельные слова, улучшал фразы, вставлял или пропускал по своей прихоти целые строфы. Такие вольности доктор Перси особенно часто допускал в отношении поэм, перепечатанных из одной рукописи ин-фолио, принадлежавшей ему лично, рукописи весьма любопытной благодаря пестрому ее содержанию, но, к несчастью, сильно испорченной, с листами, поврежденными из-за бессовестной небрежности и невежества переписчика. Желая во что бы то ни стало использовать сокровища, заключенные в рукописи, составитель "Памятников" не поколебался восстановить и обновить песни, взятые из этого искалеченного и все же интересного собрания, и снабдить их такими исправлениями, которые могли бы прийтись по вкусу его современникам.
За такое вольное обращение с текстами Ритсон порицал доктора Перси в самых суровых выражениях и самым неистовым слогом, обвиняя его в интерполяциях и подлоге, намекая, что не существует in rerum natura {В природе (лат.).} такого предмета, как эта рукопись ин-фолио, на которую столь часто ссылался доктор Перси в качестве источника произведений, помещенных в "Памятниках". И снова пыл Ритсона увлек его в этой атаке дальше, чем допускали здравый смысл, осмотрительность и простая благопристойность. Конечно, крайне желательно, чтобы тексты творений старины: представали перед читателем нетронутыми и неискаженными. Но в 1765 году подобное соображение не приходило на ум составителю "Памятников" - его целью было завоевать благосклонность публики, ибо в ту эпоху главная трудность состояла не в том, чтобы восстановить подлинные слова старинных баллад, а в том, чтобы хоть как-нибудь привлечь внимание публики к самому предмету. Возможно, не возьмись за эту задачу доктор Перси, важное и нужное для английской литературы дело так и осталось бы несделанным. Его труд впервые вызвал интерес широкого круга читателей к древней поэзии, а без этого какой был смысл заниматься вопросом, присущи ли ей ее достоинства или же они привнесены человеком, который собирал и опубликовывал эти произведения? К тому же автор "Памятников" в нескольких местах своей книги чистосердечно признавался, что иные из напечатанных баллад были исправлены, а другие не являются целиком и полностью старинными; что начало одних и конец других дописаны; что, в общем, он неоднократно украшал творения древности чертами, свойственными более изысканной эпохе.
Все это было высказано без всяких обиняков, и если бы нашелся критик, полагающий (как бедняга Ритсон, которого привел к такому выводу ипохондрический темперамент), что литературная подделка должна приравниваться к подлогу документов, то ему нужно было бы напомнить следующее обстоятельство: если нет соответствующего заключения о том, что подделанный документ добровольно или под давлением был выдан за подлинный, то нет и состава преступления; подражание как таковое не наказуемо, по крайней мере в уголовном смысле. Таким образом, обвинение, предъявленное преподобному Перси в столь резких выражениях, ни на чем не основано, ибо он открыто признавал, что вносит изменения и улучшения в стихи, дабы приспособить их ко вкусам эпохи, которая в противном случае не была бы расположена одарить их своим вниманием.
Нам следует добавить, что в четвертом издании "Памятников" мистер Томас Перси из колледжа СентДжон в Оксфорде выступил в защиту своего дяди; отдав должное познаниям и талантам мистера Ритсона, он сдержанно, как подобает истинному джентльмену вступил в спор с этим критиком, не впадая при этом в оскорбительный тон.
Конечно, было бы очень желательно, чтобы читатель получил теперь более подробное представление о содержании рукописи ин-фолио доктора Перси. Идя навстречу этому желанию, мистер Томас Перси приводит оригинал "Свадьбы сэра Гэвейна" и сопоставляет его с копией, опубликованной полностью его дядей, который дал тут волю своей фантазии, хотя, впрочем, он лишь развил то, что правда, в очень примитивной форме - было уже заложено в этой старинной балладе. Воспроизвел мистер Томас Перси и изящную стихотворную повесть "Дитя греха" в том виде, в каком она существует в рукописи ин-фолио, причем из сравнения явствует, что всеми своими красотами она обязана поэтическому дару преподобного Перси. Судя по этим двум образцам, легко понять, почему достопочтенный составитель "Памятников" уклонился от предъявления рукописи ин-фолио: он не желал снабжать своего сурового аристарха таким оружием, которое, несомненно, обратилось бы против него самого.
Не подлежит, однако, сомнению, что рукопись содержит немало действительно превосходных сочинений, хотя и поврежденных и искаженных. Подобие прекрасной баллады "Сэр Колин" можно найти в шотландском варианте под названием "Король Мальколм и сэр Колвин" в сборнике "Баллады Северного края" Бакена, о котором мы еще будем говорить. Таким образом, она, бесспорно, старинная, хотя, вероятно, подправленная, и, быть может, к ней прибавлена вторая часть, так как в шотландской рукописи этой части нет. Хотелось бы наконец с точностью узнать, до какой степени использовал доктор Перси права издателя и в этом и в других случаях; в наше время это, разумеется, было бы только проявлением справедливости в отношении его памяти.
А в общем, мы можем, заканчивая наши рассуждения о сборнике "Памятники старинной английской поэзии", привести похвалу и критику, высказанные по поводу этой книги одним джентльменом, тоже достойным тружеником в вертограде нашей старины:
Это лучшая компиляция старинной поэзии, которая когда-либо появлялась в какой бы то ни было стране. Но нужно откровенно признаться, что в ней так много исправлений и изменений, что взыскательный историк, собиратель старины, желающий узреть английские баллады в их подлинном виде, принужден справляться в более точном издании, нежели этот прославленный труд.
О талантах самого Ритсона как издателя старинных стихов мы будем иметь случай поговорить позже. Первым собирателем, последовавшим примеру доктора Перси, был мистер Т. Эванс, книготорговец, отец джентльмена, которого мы только что цитировали. Его сборник "Старинные баллады, исторические и повествовательные, с добавлением некоторых современных" вышел в 1777 году в двух томах и имел большой успех. В 1784 году последовало второе издание, причем труд разросся до четырех томов. В это собрание вошли многие баллады, не включенные епископом Перси в "Памятники", ибо с его точки зрения, они были недостаточно примечательны. Большая часть этих материалов взята из сборника ин-октаво 1723 года. Сборник Эванса содержит и несколько превосходных современных баллад, которых нет в других изданиях; по-видимому, они принадлежат перу Уильяма Джулиуса Микла, переводчика "Лузиад"; впрочем, он никогда не подтверждал своего авторства и не вклкн чал этих баллад в собрание своих сочинений. Есть среди них элегическая баллада "Камнор-холл", которая подсказала беллетристическую повесть под названием "Кенилворт". В этом же собрании впервые появилась песня "Рыцарь Красного Креста" того же Микла, сочинившего эти слова на чудесную старинную мелодию. Поскольку Микл, отличный версификатор, умел также придавать своим стихам большую напевность - тут ему могли бы позавидовать барды гораздо более известные, - то и баллады эти очень ему удались, если, конечно, рассматривать их как произведения явно современные. Но если судить о них как об имитации старинной поэзии, то они весьма проигрывают: поддерживая иллюзию лишь большим числом двойных согласных, рассыпанных наобум в обычных словах, автор добивается не большего сходства со старинной манерой, чем архитектор, который украшает современный фасад нишами, башенками и гипсовыми финтифлюшками,
В 1810 году четыре тома 1784 года были с очень значительными изменениями переизданы мистером Р. X. Эвансом, сыном их первого составителя. Из этого последнего издания были справедливо изъяты многие посредственные современные баллады, зато оно обогатилось ценными добавлениями к той части, где представлены творения старины. Будучи в какой-то мере дополнением к "Памятникам старинной английской поэзии", сборник этот должен обязательно находиться на полке у любого библиофила, который захотел бы соперничать с капитаном Коксом из Ковентри, прототипом всех собирателей произведений древней поэзии.