"Королева обмана" (рассказ публиковался под названием "Закадычные друзья")

Я нашел Фила в "Красавицах ада". Это был его любимый бар. Он был уже пьян. Он пил "Портер". С ним была женщина с бандажом на шее, хорошенькая женщина с большими фальшивыми глазами и большой грудью, свободной и упругой под футболкой. Надпись на футболке гласила: "ВОСПАЛЕНИЕ ЛЕГКИХ" и выдавалась вперед в форме ее сисек. Я прочитал надпись пару раз. Проходя мимо, я задел ее руку. Мягкая кожа, приятная.

— А вот и он, — сказал Фил. — Это мой самый лучший друг на свете, дорогая. Как поживаешь, чувак?

Он всегда так разговаривал. Разговаривал так, словно приехал из Нэшвилла. Он приехал из Нью-Джерси, из-за реки. Он слишком долго писал о музыке кантри. Он был даровитым малым из Ньюарка, револьвером, заряженным кантри-музыкой. Он был полным дерьмом, но писать умел. Никто не умел писать, все писатели были мертвы. В наши дни все были рассказчиками, и никто не мог сложить две строчки вместе. Вся эта кучка жополизов, притворяющихся Джеймсами Миченерами[3]. Но с Филом все было в порядке.

— Нормально, Фил, — сказал я. — Я слышал, ты уволился.

— Буквально сегодня утром. Переезжаю в Лос-Анджелес, приятель.

— Лос-Анджелес — паршивый город.

— Разве он не знает, Фил? — спросила женщина рядом с ним.

— Что именно?

— Нет, он не знает, дура. Я ждал его, чтобы сказать.

— Сказать мне что?

— Прежде всего, ты должен рассказать об этом своим друзьям, — сказала она.

— Мне следовало бы посадить тебя в телегу с навозом, — сказал он.

— Не язви, Филли.

Он повернулся ко мне.

— Мы с Кэти разводимся, — сказал он. — Она согласна остаться в Нью-Йорке, если я уеду. Мы так договорились.

— По-моему, звучит не очень весело.

— Да, черт возьми, точно нет. Я, черт возьми, весь извелся.

— Похоже на то.

— Блядь, они все так делают. Они все королевы обмана. Посмотри вот на эту. Ты ведь ее не знаешь, правда? Это Хелен. Хелен, это Струп. Хелен — огромная заноза в заднице, дразнит, но не дает. Струп — мой самый лучший друг на свете.

— Приятно познакомиться, — сказала она.

— Она полное дерьмо, — сказал Фил. — Для нее нет ничего лучше, чем раскрутить нас на выпивку на всю ночь, а потом найти какого-нибудь двенадцатилетнего кубинского мальчишку, чтобы он ее отымел. Не позволяй ей дотрагиваться до тебя, Струп. Она — чистые мечты и чушь собачья.

— Господи, Филли.

— Не смей мне перечить.

Он сделал большой глоток "Портера". Хелен смотрела на меня. Призывно, как будто такие разговоры ее возбуждали. У нее были глаза, как у коровы. Очевидно, она хотела, чтобы они были такими. Она сделала их как можно более похожими на коровьи. Интересно, кто надел ей этот шейный бандаж?

Фил размеренно пил. Он выглядел довольно плохо, довольно угрюмо. Это был печальный предлог для вечеринки. Я сказал ему, что скоро должен идти, но он настоял, чтобы мы поужинали вместе. Ему нельзя было перечить. Он заказал еще выпивки. Затем он, казалось, пришел в себя.

— Видишь эту пизду? — oн указал на Хелен. — Она не позволяет мне уложить ее. Она притворяется моей поклонницей, но выебать не дает. Как тебе это нравится? Она хочет, чтобы я написал о ней, не выебав ее. Так о чем, черт возьми, я должен писать?

— О-о-о-о-о, ты ведь напишешь обо мне, Филли?

— Конечно, сука.

А потом она навалилась на него всем телом. Она обхватила его руками и продолжала тыкать своими сиськами в его ладони. Я не знаю, как ей удавалось все время прижимать свои сиськи к его рукам. Это было сверхъестественно. Единственный способ избавиться от них — повернуться лицом к стойке бара и держать руки на ее поверхности.

Между тем она все время смотрела на меня, исполняя все это для меня. Она высовывала язык, проводила им по губам и смотрела через его плечо прямо мне в глаза.

Она действительно была сексуальной сучкой. Настоящий отстой. Я хотел выебать ее, а потом выбить из нее все дерьмо. Это было бы похоже на сношение с прелестным трупом. Захочешь слезть, а потом сжечь эту штуку.

Фил пошел отлить. Хелен подошла к его стулу, и вдруг эти сиськи оказались в моих руках.

У нее действительно был талант.

— Я не буду трахаться с Филом, — сказала она. — Я знаю, что он этого хочет. Но он слишком благоразумный. Он женат и все такое. Он говорит, что переезжает в Лос-Анджелес, но она заберет его обратно. Он не представляет для меня опасности. Но ты… Ты выглядишь так, будто можешь быть опасным. Мне нравятся опасные мужчины.

— Я подумываю надрать тебе задницу, — сказал я.

— М-м-м-м-м, — сказала она.

Юбка на ней была из шелка, хорошего французского шелка, а сиськи говорили, что у нее "ВОСПАЛЕНИЕ ЛЕГКИХ". Я положил руку на одну из сисек и сжал ее, и она улыбнулась, поэтому я переместил руку вниз по шелку, под него, под трусики и в ее влагалище. Она была мокрой, и я двигал пальцем туда-сюда. Я заметил, что бармен наблюдает за нами. Я не возражал. Она улыбнулась и мечтательно закрыла глаза. Потом вернулся Фил, и она пошла отлить.

— Я собираюсь выебать Хелен сегодня вечером, — сказал он.

— Каким образом? — спросил я.

— Я, черт возьми, изнасилую ее, если захочу. С ее шеей все в порядке, ты же знаешь. Она носит эту штуку только для того, чтобы парни не били ее, когда она вытворяет всякую херню. Я должен это сделать.

— Угу, — сказал я.

Потом вернулась Хелен, и я пошел отлить. Кто знает, о чем они говорили.

— Надо сваливать отсюда, — сказал Фил.

— Куда? — спросил я.

— Давайте поедем в бар отеля "Плаза".

Мы были одеты в синие джинсы и футболки, Фил и я. Живот Фила выпирал между футболкой и брюками и был виден его большой волосатый пупок. На шее у Хелен был этот дурацкий бандаж. Мы были пьяны. Выглядели ужасно. Мы взяли такси и поехали в бар.

— Дай мне "Чивас" с содовой, — крикнул Фил бармену. Бар был полон мужчин в костюмах-тройках от "Brooks Brothers" и "Paul Stuart". — И еще две порции для моих друзей.

Метрдотель подбежал к нам. Маленький такой парень.

— Сюда нельзя приходить в таком виде, — сказал он. — Прошу прощения, сэр.

— Я только что заказал выпивку, сукин ты сын, — сказал Фил.

— Боюсь, вам придется уйти.

— Чушь собачья.

— Нельзя заходить в "Плаза" в таком виде, сэр.

— Пососи мой хуй.

Метрдотель указал на парня, стоявшего в углу. Большой такой парень.

— Вам действительно придется уйти, сэр.

— Хочешь, чтобы моя девчонка осталась? — спросил Фил. — Если начнешь действовать немедленно, то получишь ее довольно дешево.

— Достаточно, сэр.

— Когда она снимает этот шейный бандаж, она не так уж и плоха.

— Пожалуйста, сэр.

— Пощупай эту сиську. Иди сюда, почувствуй ее. Они крепкие, как гвозди, эти сиськи.

— Пожалуйста.

— Ты знаешь, кто я? — спросил Фил. — Ты знаешь, с кем разговариваешь?

Метрдотель держал себя под контролем, но было видно, что он теряет терпение. Здоровяк придвинулся ближе. Как мне показалось, неприятно близко. Мы покинули "Плаза". Нашли еще один бар. И еще один.

— Поехали ко мне, — предложила Хелен. — Я хочу прилечь.

— Возьмем курицу, — сказал Фил.

— Коньяк, — сказал я.

— Kурицу и коньяк, точно.

Мы купили жирную жареную курицу и "Курвуазье". Я был на мели, но Фил только что продал рассказ за $1000. Мне пришлось вкалывать два месяца за $1000. Я позволил ему все купить. Хелен жила в двух пастельно-розовых комнатах на Западной 72-й улице. У нее была кошка, поэтому в квартире пахло кошачьей мочой. Я сказал ей, что если она время от времени будет давать кошке нашатырный спирт, то у нее не будет такой проблемы.

Мы съели курицу и присосались к бутылке коньяка. Мы пили весь день и набросились на курицу, как дикари. Хелен сняла шейный бандаж. У нее была красивая шея, на мой взгляд, она выглядела совершенно нормально. Она также вылезла из шелковой юбки, чтобы не испачкать ее курицей. Из трусиков торчали лобковые волосы, доходящие до пупка и выпирающие из каждой дырочки. У нее была слишком большая задница, но этот куст выглядел хорошо. Я не знал, что делать. Фил действительно сильно хотел ее. Если у него проблемы с женой, то, возможно, она ему тоже нужна. Я не хотел задерживаться ни на секунду и не хотел мешать ему, если ему придется выстрелить в нее первым. В то же время я и сам хотел ее. Но моя дружба с Филом была на первом месте. Лучше всего мне просто уйти.

Я прикончил коньяк.

— Я ухожу, — сказал я.

— Не-е-е-ет! — воскликнула Хелен.

— Я должен идти.

— У меня есть "Джей-энд-Би".

Она вытащила "Джей-энд-Би". Я сделал глоток.

— Ладно, ненадолго останусь, — сказал я.

— Пойду приму душ, — сказала она. — Здесь так жарко. Сейчас вернусь.

Я передал бутылку Филу.

— Хочешь увидеть ее голой? — спросил я.

— Именно этого она от нас и хочет.

— В самом деле?

— Говорю тебе, она сумасшедшая. Ты же знаешь, что она легенда музыкального бизнеса. Ходят слухи, что она все еще девственница. Заводит тебя, а награды нет. Все время носит этот шейный бандаж. В прошлом году кучка парней всерьез заговорила о том, чтобы устроить вечеринку, Первую ежегодную групповуху Хелен Бассет. Сделать это ежегодным событием. С ними была дюжина женщин, которые вызвались держать ее в лежачем положении.

— Она всегда говорит, что тот или иной парень влюблен в нее. Кит Ричардс, Дилан, Билли Свон, я. Все в то или иное время. Сводит с ума многих подружек парней. Но она сумасшедшая. Она ни хрена не знает. Она — королева обмана. Ты хочешь помочь мне выебать ее?

— Нет, благодарю.

— Ладно. Но я все-таки собираюсь ее выебать.

— Я уйду, как только мы допьем виски.

— Я могу вставить ей в задницу.

— Ладно. Впрочем, спасибо.

Она вышла из ванной, завернутая в полотенце, и выглядела хорошо.

— Давай посмотрим на эти сиськи, — предложил Фил.

Он схватил полотенце.

— Не-е-е-ет, — сказала она.

Было слишком поздно. Это были красивые сиськи, но в футболке они смотрелись лучше.

— Пожалуйста, Струп, — сказала она. — Ты должен остановить его. Он сумасшедший. Он пьян!

Ее глаза сверкали. Она флиртовала со мной.

— Да, — сказал я. — Я допил скотч. Я ухожу. Надеюсь, он тебе хорошо вставит.

— Мне надо отлить, — сказал Фил.

Когда он ушел, она обняла меня и поцеловала. Она была вкусной. Мне не понравилось полотенце. Я оттолкнул его и набрал полные горсти сисек. Она застонала. Она была настоящей лгуньей.