ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

ДЕТЕКТИВ

Другие патрульные опередили их; Кевин притормозил, когда они подъехали к шести черно-белым машинам, припаркованным в тесном ряду вдоль улицы Трента. Он мигнул фарами, проезжая мимо, и они выехали в аккурат за ним.

— Мы будем смахивать на президентский кортеж, — сказала Фара.

— Или на траурную процессию.

Фара изучала дома, пока они проезжали мимо.

— Чтоб меня. Думала, у Хью район неплох, но тут все иначе — тут проживают голливудские буржуи.

— Ты говорила, этот дом принадлежал их предкам, а теперь находится в собственности фонда?

— Да. Полагаю, Трент подбросил жребий и выиграл проживание в этом месте. — Фара взглянула на навигатор. — Справа должна показаться подъездная дорожка.

— Что произошло с предками? Помню об их похоронах, но не помню причину.

— Все помнят эти похороны. Около десяти лет назад они погибли в автокатастрофе. Полуприцеп вылетел со встречной полосы. Лобовое столкновение. — Когда привезли их тела, Фара находилась в морге. Даже будучи мертвой, даже будучи изуродованной, Мама Бэт выглядела величественно.

Фара указала на проем между двумя дубами.

— А вот и она.

В Беверли-Хиллз парковочные места стоили сумму с шестью нулями, так что размер поместья семьи Айверсон был достоин долгих медленных аплодисментов. Подъездная дорога была достаточно длинной, чтобы считаться извилистой. Фара взглянула на Кевина, когда внедорожник покатил по асфальтированному въезду.

— Симпатично, правда?

— Не думал, что участок такого размера еще существует.

— Пять с половиной акров, судя по налоговым ведомостям. И сорок шесть тысяч квадратных футов. Почти вдвое больше, чем дом Хью.

— Неудивительно, что ты вызвала кавалерию.

Наличие дополнительной помощи не помешала бы в обыске, хоть Фаре и не хотелось увеличивать число очевидцев. С учетом техников-криминалистов, трупа знаменитости, лежащего на столе в морге, а теперь и десяти офицеров, прибывших обыскивать старинный дом Айверсонов, то в ближайшее время можно было ожидать слива в прессу. А может, новость уже слили.

Огромный дом был почти утаен густыми деревьями и свисающим мхом, и когда наконец показалась крыша, Фара с удовлетворением вздохнула, глядя на то, что когда-то было шедевром: четырехэтажный дом — с арками в греческом стиле и колоннами, обрамленный двумя раскидистыми деревьями жакаранды — из белого кирпича имел левое и правое крылья, простиравшиеся по обе стороны.

Длинный бассейн, заросший водорослями, разделял въездную и выездную дорожки, по обе стороны от которых располагались разросшиеся сады. Когда-то клумбы, вероятно, были аккуратно разделены по цветам и растениям, однако теперь они представляли собой кучу переплетенных соцветий, которые вырывались из своих уголков и тянулись по асфальтированной дороге.

Джип Анаики уже был припаркован в сторонке, позади восстановленного «Бронко» и пикапа последней модели. Когда они припарковались, водительская дверь открылась, и девушка вышла из машины.

Анаике было двадцать два года: дочь унаследовала от матери смуглый цвет кожи, широкие бедра и широкую кость. Впечатляюще она не одевалась. Фара поджала губы при виде рубашки и джинсов, которые носили все члены команды киберрасследования. Она всегда твердила дочери: «Ты не знаешь наверняка, чем в итоге будешь заниматься и с кем повидаешься». Анаика выбрала футболку с изображением мультяшного крохи с головой в форме футбольного мяча, джинсы, красные конверсы и серьги-обручи.

К тому же, три месяца назад ни с того ни с сего дочурка побрилась налысо, так что, возможно, Фаре стоило воздержаться от проповедей о первом впечатлении.

Кевин притянул девушку к себе, чтобы обнять, и Фара терпеливо ждала своей очереди. Прижав дочь к груди, она приблизила губы к дочкиному уху:

— Так рада, что ты официально назначена на эту работу.

— И я, Madre⁴. — Дочуля поцеловала ее в щеку, а затем отстранилась. — К чему все это подкрепление? — и кивнула в сторону машин, которые припарковались по диагонали вокруг дороги.

— Будут помогать в обыске. Дом, знаешь ли, не маленький. Всю ночь напролет торчать как-то не хочется.

— Ясно. — Она щелкнула жвачкой и весело помахала рукой рябому копу, который был слишком стар для нее.

Фара прочистила горло и протянула трентов брелок с ключами.

— Готовы?

Анаика потерла ладони друг о друга.

— Давайте пройдемся и поболтаем. Нужно рассказать историю, которую я на данный момент откопала.

Остальные офицеры задержались сзади; Фара и Кевин пристроились с обеих сторон от Ани, и они принялись подниматься по широким ступеням исполинского парадного крыльца.

Анаика говорила тихо, не отрывая взгляд от раскинувшихся перед ними роскошных хором:

— Итак, Трент и Хью — единственные дети мамы Бэт и ее мужа Ройса. Ройс и Мама Бэт основали Христианскую Церковь еще в восьмидесятых годах и сколотили состояние на том, что стали первой национальной объединенной евангельской службой. Если вы врубали телек в воскресное утро в восьмидесятые и девяностые годы, то на церковной кафедре видели именно маму Бэт.

Фара кивнула, когда они остановились у входной двери.

— Твоя бабуля обожала эту передачу. Помнишь?

— Она грызла тебя, если тебе приспичило переключать канал. — Ана усмехнулась.

Фара помнила крохотный телек в гостиной и выцветшее изображение тепло улыбающейся в камеру мамы Бэт в стандартной синей рясе, читающей проповедь той недели. Мать Фары отрабатывала английский, повторяя за пастором, однако ее произношение всегда было затрудненным и невнятным. Голос мамы Бэт был похож на овсянку с корицей: утешительный, сладкий и насыщенный.

Трудно поверить, что ангелоподобная женщина, покорившая всю страну и создавшая церковь с миллионным числом прихожан, была матерью Трента и Хью. Они родились с внешностью, богатством и матерью, в которую была влюблена вся Америка. Вот тебе и выигрыш в генетической лотерее.

Кевин прищурился в тусклом свете, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, чтобы попробовать первый ключ в замке.

— Ты сказала «состояние». О какой сумме идет речь?

— Десятки лямов только за счет прав на телетрансляции. Добавьте к этому пожертвования, которые поступали каждое воскресенье, и на момент их смерти Церковь оценивалась в порядка ста миллионов долларов.

Кевин присвистнул, махнув рукой на этот ключ, и попробовал следующий.

— Совсем недурно.

— Да, но не спешите. Когда Мама Бэт и Ройс погибли, все деньги поступили в благотворительный фонд. Близнецы не получили ни доллара, за исключением этого дома, который находится в собственности фонда и не может быть продан. Благотворительный фонд, естественно... — Она сделала паузу и выжидающе посмотрела на них.

— «Защитим детей»? — предположила Фара. Невозможно было прожить в Лос-Анджелесе и не заметить афишу или журнал с фотографией Трента или Хью, позирующих с больным раком ребенком или группой малоимущих подростков, получивших стипендии. Организация «Защитим детей» спонсировала футбольную команду Анаики, когда та участвовала в чемпионате штата, и предоставила стипендии для обучения в колледже двум ее друзьям. У благотворительной организации была блестящая репутация в штате: пока близнецы не стали пресс-моделями, ее возглавляла Мама Бэт.

Анаика утвердительно хмыкнула.

— Те самые.

Фара взглянула вверх. На одном из верхних окон с одной стороны болталась темная ставня, а в карнизе под крышей крыльца птицы свили гнезда. Потребуются немало труда и денежных средств, чтобы привести дом в надлежащий вид.

— Этот ключ подходит. — Выпрямляясь, прохрипел Кевин. — Надевайте перчатки.

Прошло несколько минут, прежде чем все надели перчатки, одноразовые сетки для волос и бахилы. Анаика натянула перчатки и чуть попрыгала на месте.

— Так волнительно. В офисе такого движа не бывает.

— Да, как же мило, что погибают невинные жертвы, — сухо сказала Фара.

Анаика проигнорировала мать и прислонилась к белой кирпичной стене.

— Так вот. У нас двое богатых предков, повернутых на религии. Когда Трент и Хью стали достаточно взрослыми, чтобы присоединиться к бренду, они решили расширить телевизионный контракт дополнительным шоу, ориентированным на более молодую аудиторию, и в главной роли... барабанная дробь... близнецы. — Анаика закатила глаза, словно не она была помешана на этом сериале.

— Имеешь в виду «Фермерскую историю»? — спросил Кевин.

— Ага. Пять сезонов, шестьдесят пять серий. Трент и Хью прославились, и к тому времени, как «Фермерскую историю» закрыли, у них уже имелась дюжина других предложений от киностудий. Они неожиданно прекращают сниматься и поступают в частную среднюю школу, где живут как «нормальные», — Анаика сделала воздушные кавычки на этом слове, — подростки, пока не оканчивают школу.

Надев бахилы, Кевин выпрямился и толкнул дверь. Все замерли, ожидая сигнала тревоги. Когда ничего не произошло, он шагнул в переднюю дверь, и женщины последовали за ним.

— Панель сигнализации здесь, — объявила Анаика и подошла к маленькой белой панели, закрепленной на стене. Она нажала несколько кнопок, затем обернулась, пожав плечами. — Отключена. Незваные гости походу Трента не волновали.

Фара ничего не ответила, просто уставилась на громадное круглое помещение перед ними.

Оно было слишком большим, чтобы называть его фойе, — размером с баскетбольную площадку и такой же высоты. Потолок был куполовидным, с настенной росписью с изображением небес, из центра которого растянулась огромная люстра, украшенная драгоценными камнями. В помещении было темно, так как уже смеркалось. Детективша протянула руку и щелкнула рядом с входными дверями несколько выключателей.

Ничего не сработало.

— Страшноватое место, — заявила Анаика, заглянув в левую гостиную, которая пустовала, если не считать стоящего в углу игрового автомата в стилистике Эйросмит с коричневым шнуром, тянущимся от него к розетке. — Где же вся мебель?