ГЛАВА ДЕВЯНОСТО ШЕСТАЯ

ДЕТЕКТИВ

На Трента надели наручники и посадили в патрульную машину. Фара наблюдала за тем, как он опускается на заднее сиденье, и не знала, чему верить. Был ли этот человек виновен или невиновен? Трент ли он или Хью? Врал или был честен?

Фара повернулась к дому и остановилась, увидев Нору Кемп в дверном проеме: красивое личико сурово, взгляд — прикован к отъезжающей патрульной машине. Фара поднялась по ступенькам и остановилась перед ней.

— Нам нужно задать Вам несколько вопросов.

— Я не знала об убийствах, — тут же сказала актриса, переключив внимание на Кевина, присоединившегося к Фаре на веранде. — Прочитала о них сегодня утром. О видеозаписях, найденных в хижине… — она сглотнула, в глазах заблестели слезы. — Не знала, — прошептала она.

Монолог был убедительным, однако Фара восприняла сказанное со скептицизмом. Эта женщина с самого начала вызывала подозрения, а если учесть, что она спала с обоими близнецами, то можно предположить, что она была близка с убийцей, возможно, даже причастна к преступлениям.

— Пойдемте в дом, чтобы мы могли задать несколько вопросов, — как можно вежливее попросила Фара.

Нора бросила обеспокоенный взгляд через плечо, и тут же появился Джефф Бурден, приближающийся бодрячком, что никак не вязалось с тем, что на его клиента только что надели наручники.

— Что за шум, а драки нет? — поинтересовался он с ехидной ухмылкой.

— Нам нужно допросить мисс Кемп, — сообщила ему Фара.

— Перестаньте. Вам не кажется, что на сегодня у полиции кучу заботы? — он указал в сторону, откуда увезли Трента. — Трент предоставил невообразимое количество сведений. Дело осталось за малым, верно?

— Мы только начали. — Фара протерла подошвы о коврик и прошла мимо них в дом. — Мисс Кемп? Где Вам будет удобно ответить на вопросы?

— День выдался тяжелым, — вставил замечание Джефф Бурден. — Пускай позвонит завтра, договорились?

Фара вздохнула.

— Джефф, чем больше пытаетесь помешать задать малюсенький список вопросов, тем больше возникает подозрений, и тем больше мы будем концентрировать все внимание на Норе и на том, как, черт возьми, она вписывается в эту груду мертвецов. Ясно?

— Хватит, — огрызнулась Нора, подняв руку. — Можете допросить в гостиной. Но, пожалуйста, давайте побыстрее. От всего происходящего у меня разыгралась мигрень, от которой хочется блевать.

— Не успеете и глазом моргнуть, как мы управимся. — Фара сымитировала манеру разговора Джеффа, отчего тот сузил глаза.

— Знаете, — пробурчал адвокат под нос, когда они двинулись в гостиную, — такой говор звучит очаровательно только тогда, когда я говорю.

— Вовсе нет.

Кевин устроился в мягком кресле у окна, а Нора примостилась на подлокотнике дивана, нетерпеливо скрестив руки на груди. Она вскинула брови, как только Фара опустилась на диванную подушку рядом.

— Ну что?

— Мы постараемся не медлить, мисс Кемп, — легко отозвался Кевин. Умение напарника ладить с кретинами действительно вызывало восхищение. — На самом деле нужна Ваша помощь, чтобы разобраться: кого мы только что забрали в участок. Теперь мы знаем, что Вы состояли в близких отношениях с обоими братьями. — Он сделал паузу. — Согласитесь ли с тем, что знали их лучше, чем кто-либо другой?

Она раздраженно хмыкнула.

— Да, соглашусь. Однако это никак не отвечает на вопрос. Вы хотите понять, Хью это или Трент. А я не знаю. Лишь знаю, какой желаю услышать ответ, хотя теперь это не имеет значение, не так ли?

— Нет, хотя вынужден сказать, что мне любопытно. — Кевин улыбнулся. Трудно было не очароваться его улыбкой, когда он вкладывал в нее душу.

Нора никак не отреагировала, и Фара немного сникла.

— Я желаю, чтобы Хью был жив, — сказала она, — и чтоб Трент был виновен в убийствах. — Она взглянула на обручальное кольцо на пальце, потом снова на детективов. — Так что видите? Желать и хотеть бессмысленно.

— То есть хотите сказать, что Хью виновен в убийствах?

— Ничего не хочу сказать, ибо я ничего не знала. Даже не подозревала. И разве мое мнение, — она посмотрела на адвоката, — не является показанием с чужих слов?

— Детектив, задайте, пожалуйста, конкретный вопрос, на который мисс Кемп могла бы характерно ответить, — сказал Джефф.

— Хорошо. — Фара встретилась взглядом с Норой. — По возможности и с пониманием того, что мы спрашиваем лишь Ваше честное мнение: как думаете, кто этот мужчина, которого мы только что арестовали?

Актриса вздохнула.

— Думаю, это Трент, но точно не знаю.

— Понятно. — Наконец-то что-то прояснялось, хотя Фара не была уверена, что именно. Она верила и понимала разочарование Норы; приятно было узнать, что не только детективша одна запуталась. — Он признался в том, кто он?

— Господи! — она вскинула руки. — Мы профессиональные лжецы. Что из этого вам не понятно? Мы стоим перед камерой и лжем. Притворяемся. Трент — лучший в мире в игре, а Хью — на втором месте. У меня нет магической способности видеть подобное насквозь. Неважно, что этот мужчина сказал мне, но если вам так любопытно: он четыре дня изображал из себя Хью, потом намекнул, что он Трент. И оба раза я ему поверила, так что... — она прикусила нижнюю губу, и Фара, заметив трещинку в фасаде, вдруг поняла, что Нора Кемп находится на грани срыва.

Желчь в голосе была не следствием сучества, а беспомощности. И злилась Нора не на них, а на себя. Актриса не понимала разницы между мужчиной, которого любила, и мужчиной, за которого собиралась выйти замуж, да и Фара ни на секунду не поверила, что та хотела, чтобы Хью был жив. Она готова была поспорить на работу, что Нора безнадежно влюблена в Трента и мысленно мечется между скорбью по нему и возможной радостью ввиду его внезапного воскрешения.

Нора сглотнула.

— Вы ведь ни разу не видели их вместе? — в голосе послышалась хрипотца, и она откашлялась, чтобы унять эмоции.

— Нет. Вживую не видели, — ответила Фара. Кевин хмыкнул в знак согласия.

Она встала и подошла к окну рядом с Кевином, глядя на главный вход, и крепко обхватила себя руками, как бы сдерживая эмоции.

— Дело не только во внешности. Их говор идентичен. Поцелуи. Их... анатомия. — Она сглотнула. — Понимаю, вы, должно быть, думаете обо мне нелестно, однако моя жизнь напоминала зеркальный дом, где сердце не ведало, чему верить и в кого влюбляться. И близнецы смирились с этим. Связь с другим, в которой я изменяла Хью, не являлась чем-то из ряда вон выходящей, запретной. Они делились всем, всей жизнью. Хорошим и плохим. Я была просто еще одной... — Фара наблюдала за тем, как Нора поджала губы, сжала руки в кулаки, выпрямилась во весь рост, что походило на физическое сдерживание эмоций. — Еще одной дележкой.

Это прозвучало и ужасно, и чудесно, быть предназначенной двум мужчинам. Чудесно, учитывая какие они на публике. Ужасно, c учетом того, что один из них — а может, и оба — был серийным убийцей. Мог ли мужчина, убивший с десяток женщин, быть способным на любовь? Мог ли он быть любимым? Фара не могла представить, как можно влюбиться в такого человека и не понять, что в нем что-то сломано.

Нора обернулась к ним и вздохнула.

— Честно говоря, у меня голова раскалывается. — Она достала из переднего кармана джинсов тюбик бледно-розового блеска и быстро провела им по губам. — Есть ли еще какие-то вопросы?

До чего же забавно: она думала, что все закончилось. Хоть им и нужно было закругляться, доставить Трента в участок и оформить дело... для Норы это было лишь началом. Ей предстояло стать главным свидетелем, который поможет раскрыть события последних шести лет. Придется снять с себя подозрения в соучастии и — вновь и вновь — убеждать мир в том, что она ничего не знала о преступлениях. Сделка о неприкосновенности была заключена с Трентом, а не с ней, и Фара не собиралась доверять этой женщине, пока та не докажет невиновность.

— Можете как-то отличить мужчин друг от друга? Хоть как-то? — вопросил Кевин.

— Почему бы просто не заглянуть в их медицинские карты? У Хью наверняка под кожей паноптикум.

Кевин и Фара переглянулись.

— В каком смысле? — спросила Фара.

— Их мать, Мама Бэт? — она выговорила это имя так, словно оно являло собой яд. — Любила ломать ему кости, словно по наказу. В половине сцен «Фермерской истории» Трент играл обе роли, поскольку Хью постоянно находился в медпункте. Да они построили в особняке медпункт в силу его постоянных медицинских нужд.

Очередная зацепка подтвердилась. Сгоревшее помещение. Медицинские принадлежности.

— У тела, находящийся в морге, сломаны кости, — сказал Кевин, — но они соответствуют медицинской карте Трента, а не Хью.

На ее губах заиграла улыбка.

— Вы мыслите не так, как Мама Бэт. Когда травмы были слишком серьезными, когда ей нужен был врач для рецепта или рентгена, она не могла обдурить специалиста, показав ребенка, который вечно попадает в неприятности или постоянно болеет. В этом не было смысла. Это вызвало бы тревогу. Поэтому она меняла их имена местами. Взять «Трента», — она сделала воздушные кавычки, — к врачу из-за сломанной ключицы и взять Хью в следующем месяце из-за перелома запястья. — Она потерла затылок. — Записи Хью запрашивали? Сравните их, и, возможно, совпадет. И если совпадет, то это Хью. Определенно.

— Мама Бэт не калечила Трента?

— Нет. — Покачала головой. — Она не обращала внимания на Трента. Не хотела даже прикасаться к нему. Одного ребенка она обожгла жаром своей любви, а другого — охладила. Бэт была мерзкой. — Ее голос сорвался от печали. — Честно. По крайней мере, с ними.

— Трент сказал, что часто притворяется Хью. Когда-нибудь ловили его за этим? — спросил Кевин, переключаясь на другую тему, хотя Фара могла бы слушать истории про маму Бэт целый день.

— Не совсем, но были случаи, когда знала, что он подменивал Хью. На мероприятиях для прессы или в некоторых сценах. Среди них двоих, Трент — более талантливый актер. В некоторых самых знаменитых сцен Хью — удостоенных «Оскаром» — на самом деле сыграл Трент. Так что не удивлялась, если он продолжал разыгрывать эту шараду. Трент заслуживает этот дом, этот образ, восхищение, просто он довольно долго не может преодолеть страдания, чтобы достичь всего.