Бонусная глава.

Элли

Четыре года спустя

Я тихо закрываю дверь в спальню Майи и на цыпочках прокрадываюсь по коридору. Мягкий свет заходящего солнца проникает сквозь окна в нашу просторную гостиную, окрашивая мир в золотистый цвет.

– Она спит? – спрашивает Оливер.

Он стоит за кухонным столом и протирает столешницу. Поскольку была моя очередь готовить, он прибрался на кухне, и я слышу, как за его спиной тихо жужжит посудомоечная машина.

– Она пыталась убедить меня, что никак не может лечь спать до захода солнца, – я вздыхаю и облокачиваюсь на стол. – Это каким–то образом превратилось в десятиминутное объяснение того, как работает солнечная система. Клянусь, она становится мастером уклоняться от сна.

Летние дни в Саванне долгие, и сегодня было жарко. Мы провели утро на картинг–треке на другом конце города, где Оливер несколько раз в неделю работает волонтером и наставником нескольких перспективных молодых гонщиков.

Однако сегодняшний день был особенным, потому что он купил Майе её первый гоночный костюм – в комплекте со шлемом детского размера – на день рождения и арендовал это место, чтобы у нас была свободная трасса для её самой первой поездки с отцом.

Возможно, я немного всплакнула, когда увидела, как они вместе, взявшись за руки, выходят на трассу, он в своём бледно–голубом костюме, он оставался настоящим мужчиной до конца, когда два года назад ушел на пенсию, и она в своей бело–розовой экипировке, гордо машущая мне рукой. Мы с Оливером договорились, что она не начнет кататься на картинге, пока ей не исполнится четыре или пять лет, сколько бы она ни просила каждый день, но я позволила ему покатать её на его картинге, медленно, конечно.

Она была так счастлива, когда я надела свой костюм и шлем и присоединилась к ним, и мы устроили воображаемую гонку, в которой она и Оливер стали победителями.

Если бы кто–нибудь сказал мне пять лет назад, что я буду гонять на картинге, пусть и медленно, я бы подумала, что он сумасшедший. Но я признаю, что мне нравится ускоряться на трассе, даже если я почти уверена, что Оливер пропустил ту единственную гонку, которую я выиграла в прошлом году.

Теперь я беру бокал, который он мне протягивает, и делаю глоток ароматного москато. Я облокачиваюсь бедром о столешницу и наблюдаю, как мой муж убирает оставшуюся посуду, вытирает большую чугунную сковороду, на которой я готовила стейки, которые были у нас на ужин. Он улыбается мне, когда видит, что я наблюдаю за ним, и вытирает руки кухонным полотенцем.

– О чём ты думаешь? – спрашивает он, подходя ближе ко мне.

Я поставила стакан на стойку.

– Что ты самый красивый мужчина, которого я когда–либо встречала.

Он издает негромкий смешок.

– Правда?

– Да, – отвечаю я, потянув его за футболку, чтобы притянуть ближе. – Ты должен доверять мне. Я твоя жена, поэтому ты должен верить всему, что я говорю.

Оливер улыбается, затем запечатлевает на моих губах нежный, медленный поцелуй. То, как мы подходим друг другу в объятиях, по–прежнему остается одной из лучших черт наших отношений. Он заключает меня в объятия, прижимаясь щекой к моему виску. От него восхитительно пахнет после душа, и я вдыхаю его знакомый аромат, на мгновение закрывая глаза, чтобы просто насладиться им.

– Это новое платье? – спрашивает Оливер, проводя ладонями по моей спине. – Оно потрясающе на тебе смотрится.

Я отстраняюсь достаточно, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Спасибо. Оно новое. Но я думаю, то, что под ним, понравится тебе ещё больше.

Брови Оливера поднимаются вверх.

– О?

Он опускает ладони ниже, пока не достигает подола моего платья.

– Я весь день наблюдал, как ты разгуливаешь в этом, – признается он тихим голосом. – Но дело не только в этом. Как тебе удается выглядеть так же привлекательно в спортивном костюме, как и в этом платье?

Я ахаю, когда его теплая рука касается моей кожи. Он наклоняется, чтобы обхватить меня за бедро, затем приподнимает меня за него. Он всё ещё не понял, что я сделала, поэтому я прикусываю губу и хватаюсь за его плечи, чтобы сохранить равновесие.

За последние два с половиной года, с момента рождения Майи, нам пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить наш брак. Оливер заканчивал свою активную карьеру, а Майя отказывалась спать более двух часов подряд в течение первых одиннадцати месяцев своей жизни. Было больше ночей, чем я могу сосчитать, когда мы просто валились на любую мягкую поверхность, оказавшуюся поблизости, и валились без сил, пытаясь заснуть при любой возможности.

Но Оливер был рядом со мной – с нами – на каждом шагу, дежурил ночью, чтобы я могла отдохнуть, возил нас на приемы к врачам и присутствовал при всём этом. Так что, когда Майя, наконец, стала лучше спать, мы снова стали наслаждаться вечерами вместе, только вдвоем.

И когда пару недель назад Оливер спросил меня, готова ли я попробовать завести ещё одного ребенка, я от всего сердца согласилась.

Теперь он медленно проводит пальцами по моей попке. Я быстро целую его, затем отрываюсь, желая понаблюдать за его реакцией.

Он гладит мою голую попку, и его глаза широко раскрываются. Он сжимает меня, как будто ему нужно убедиться, затем засовывает другую руку мне под подол платя, обхватывая мою киску.

– Элли.

Моё имя звучит как низкий стон, и это вызывает жар глубоко внутри меня. Я поднимаюсь на цыпочки, чтобы снова поцеловать его, провожу своим языком по его языку, когда он открывается для меня, затем отстраняюсь от него. Я извиваюсь в его объятиях и кладу руки на стойку, затем выпячиваю свою задницу, всё ещё прикрытую платьем.

Обычно я не такая требовательная, но последние два часа я думала о том, как он будет трахать меня. Он нужен мне. Прямо сейчас.

Оливер замолкает всего на мгновение, чтобы перевести дух, а затем тихо произносит:

– Чёрт.

Он медленно приподнимает подол моего платья, обнажая мою кожу. Его ладони скользят по моей заднице, затем он сжимает её, как будто ничего не может с собой поделать.

– Раздвинь для меня ноги, детка, – требует он. Он задирает платье выше. – Мне нужно тебя видеть.

Моё сердцебиение гулко отдается в ушах, когда я повинуюсь, расставляя ноги шире. Оливер с шипением втягивает воздух, затем просовывает руку мне между ног, скользя пальцами по моей уже влажной киске.

– Как долго ты это планировала? – хрипит он. – Чёрт, детка. Ты вся мокрая для меня.

– Я знаю, – хнычу я. – Поторопись.

Но я должна знать, что нельзя торопить мужа, когда он в таком состоянии. Он наклоняется надо мной и отводит мои волосы в сторону, обнажая шею. Затем он целует меня туда, где моя шея переходит в плечо, и в то же время медленно вводит два пальца в мою киску.

– Хочешь сначала кончить мне на руку? – спрашивает он. – Ты уже близко, не так ли?

Я пытаюсь просунуть руку под себя, чтобы дотронуться до своего клитора.

– Ладно. Просто чтобы снять напряжение.

Но Оливер хватает меня за запястье и кладет его обратно на стойку.

– О, нет. Ты надела это миленькое платьице, а под ним у тебя ничего нет. Так что сегодня работать буду я.

Я зажмуриваюсь, когда волна чистого вожделения захлестывает меня. Я чертовски люблю, когда он так себя ведет, но мне очень, очень нужно кончить. Я двигаю бедрами назад, добиваясь большего трения, нуждаясь в том, чтобы его пальцы проникли глубже. Может быть, я могла бы кончить только от этого, не прикасаясь к клитору, хотя обычно мне нужно и то, и другое. Но я так близка…

Мои бедра соприкасаются с тканью джинсов Оливера. Мой мозг фиксирует тот факт, что он всё ещё полностью одет, в то время как я склонилась над кухонным столом, выставив напоказ голую задницу, а тонкий край платья прикрывает только торс. Жаль, что я не могу увидеть эту картину, потому что даже при мысли об этом у меня учащается дыхание.

– Видела бы ты себя, – бормочет Оливер, вынимая пальцы из моей киски, а затем снова погружаясь в неё. – Такая чертовски красивая. Мне так хорошо.

Я всхлипываю и прижимаюсь руками к прохладной столешнице. Жаль, что мне не за что было ухватиться, но я выбрала это – отдаться ему.

Поэтому я делаю все, что могу в этой позе. Я откидываю бедра назад, задыхаясь, когда его пальцы касаются моей точки G, и молю о продолжении его прикосновений.

– Пожалуйста, детка, – скулю я. – Клянусь, я не буду прикасаться к себе, просто...

Оливер наклоняется и прижимается губами к моему уху.

– Ты хочешь мой член, Элли?

– Да! – я извиваюсь под ним, такая чувствительная. – Прямо сейчас.

На этот раз его смех звучит немного натянуто, но он на мгновение отстраняется от меня. Он возится с пуговицами на джинсах, затем его кожа соприкасается с моей, и я ощущаю тяжесть его эрекции между ягодицами.

– Я мог бы кончить вот так, – бормочет он, поглаживая ладонью мою задницу. – Я бы окрасил твою кожу своей спермой. Но я хочу быть внутри тебя, Элли.

Я закрываю глаза, задыхаясь. Оливер никогда не стеснялся говорить мне, чего именно он хочет, и мне это нравится. Мне нравится, как он требует от меня всего – никогда не больше, чем я готова дать, но всегда подталкивает меня ещё выше.

В ответ я раздвигаю ноги шире и подставляю ему свою задницу. Он проводит кончиком члена по моим половым губам, увлажняя их, затем прижимает толстую головку к моей киске. Он медленно проникает внутрь, но я такая влажная, что легко принимаю его, наши тела идеально соприкасаются.

– О, чёрт... – Оливер обвивается вокруг меня. – Мне чертовски нравится быть внутри тебя без презерватива.

Он выходит из меня и снова входит, погружаясь на дюйм глубже.

– Мне тоже это нравится, – говорю я ему. – Я чувствую всё.

То, как его большой член полностью заполняет меня. То, как головка его члена касается моей точки G, особенно когда он находится вот так сзади. Я рассказываю ему всё это, отчаянно бормоча, в то время как мое наслаждение сжимается всё сильнее и сильнее внутри меня. Оливер тщательно трахает меня, его руки обхватывают мои бедра и талию, и доставляет невероятное удовольствие с каждым толчком.