– Эй, – говорю я, смотря на него, когда он встает. – Послушай, тебе нужно быть осторожнее.

Он хмуро смотрит на меня.

– Что?

– Когда ты подошел, ты спросил, с кем спит Хёрст, – я стараюсь говорить как можно нейтральнее. – Ты не видел, как это побеспокоило Этьена?

Лиам усмехается.

– Этот парень затаил на меня злобу с того момента, как присоединился к твоей команде.

– Меня это тоже побеспокоило, – огрызаюсь я. – Мы уже говорили об этом. Мы не должны быть такими...

Я останавливаю себя, но ущерб уже нанесен.

– Не надо, – говорит он низким голосом. – Мой отец был отличным гонщиком.

Был, пока он не въехал на своей машине в светофор, выехав пьяным с ипподрома, где он проводил большую часть времени после того, как Лиам перестал участвовать в гонках и посвятил себя работе в моей команде. Это было почти десять лет назад, а Лиам до сих пор не оправился от этого.

Я провожу рукой по лицу.

– Прости, я не это имел в виду. Мой отец тоже был хорошим гонщиком, но это не значит, что он был хорошим человеком.

В отличие от отца Лиама, который выиграл несколько чемпионатов в младших категориях, а затем ушел, чтобы сосредоточить всю свою энергию на начинающейся карьере сына, мой отец всё–таки добрался до трассы Формулы–1 – и я смог увидеть, как он гоняется. Я также видел, как он бил мою маму после тяжелого поражения и как кричал на меня всякий раз, когда я проигрывал в картинге.

Лиам всё это знает. Его отец, возможно, был менее жестоким, чем мой, но я до сих пор помню синяк под глазом, который он поставил своему сыну в тот день, когда Лиам сказал ему, что бросает гонки после слишком частых столкновений со смертью на трассе.

Но мой кузен разозлился.

– Твой отец всегда знал, что важно, как и мой. Победа – это всё, и я здесь, чтобы помочь тебе в этом. Если тебе не нравится, как я это делаю, найди кого–нибудь другого.

Он выходит из кафетерия, и только тогда до меня доходит, что этот разговор был слишком публичным. К счастью, большая часть команды давно закончила обедать, но один из сотрудников кафетерия уставился на меня, слегка приоткрыв рот и прижав руку к груди, как будто ему от этого было не по себе.

– Чёрт.

Мне тоже стало не по себе. Мне хочется спрятать лицо в ладонях и застонать, но вместо этого я расправляю плечи, несу тарелку обратно к стойке и коротко киваю сотруднику. Он избегает встречаться со мной взглядом, и я не виню его за это. Я просто надеюсь, что он не станет сплетничать об этом, говоря, что в команде “Titan” раздоры, потому что эта пикантная новость на самом деле окажется правдой, в отличие от того дерьма, которое обо мне пишут СМИ.

Затем я отправляю сообщение Этьену, прося его встретиться со мной в большом спортзале, общем для всех команд, вместо нашего частного, где пространство ограничено. Мне нужно сжечь эту неугомонную энергию, и на этот раз пробежка на беговой дорожке не поможет.