– Чёрт, – выпаливаю я ругательство до того, как вспоминаю, что запись достигнет ушей зрителей. – Скажи Адамсу, чтобы не терял голову. Он слишком торопится.

Рейвенскрофт – хладнокровный ублюдок, почти такой же сосредоточенный, как Графф, и Уэст не выиграет этот бой, если запаникует и допустит ошибку.

– Сосредоточься на том, чтобы подобраться поближе к Рейвенскрофту, – твердым голосом говорит мне Стэтхэм.

Но, возможно, он всё равно передает моё сообщение, потому что Уэст выравнивает свою машину и мчится по прямой, как стрела, демонстрируя превосходную скорость наших машин.

Последний круг.

На экранах вспыхивает объявление, и я стискиваю зубы, проезжая в опасной близости от Рейвенскрофта на следующем повороте. Он вынужден был развернуться чуть шире, но я вовремя притормозил, если бы я обогнал его таким образом, то наверняка получил бы штраф и уступил четвертое место Колуччи.

Уэст держится стойко, доводя свою машину до предела. Впереди нас взрывается фейерверк, возвещая о победе Граффа, и вот мы на финишной прямой, проносясь мимо слепящих огней и дыма.

– Да! – голос Стэтхэма звучит громче, его радость ощутима. – Это были отличные гонки, Оливер. Ты был лучшим в самом быстром круге.

– Отличная работа, Оливер, это было фантастически, – Бен подключается к сети. – Спасибо, это была отличная командная работа. Мы лидируем в команде по итогам одной гонки.

Я не могу удержаться от улыбки, хотя и не хватило одного места до подиума.

– Спасибо, ребята. Команда проделала потрясающую работу на этих пит–стопах, и машина чувствуется великолепно. Спасибо!

После вчерашней катастрофы это хороший результат. Хотел ли я трофей? Конечно. Но машина была хороша в управлении, команда справилась, и я заработал дополнительное очко за самый быстрый круг в гонке.

Я останавливаю машину на пит–лейн, и механики берут управление на себя, пока я вылезаю и выстраиваюсь в очередь на взвешивание⁸ после гонки вместе с остальными. Команда Уэста громко празднует, как и команда Граффа и Рейвенскрофта, хотя британский гонщик стоит в стороне, всё ещё в шлеме, руки на бедрах, явно не готовый показать своё лицо публике.

Я ищу Моро, не желая, чтобы он застал меня врасплох и устроил сцену, но его нигде не видно, вероятно, он уже выполнил свои обязательства перед прессой.

Если бы я обогнал Рейвенскрофта, я бы прямо сейчас направился в зал ожидания победителей, чтобы остыть и дождаться интервью, но вместо этого меня обнимают большинство моих механиков, некоторые айтишники и получаю хлопки по спине от Хёрста. Лиам стоит там, ухмыляясь от уха до уха, и с возгласом дает мне пять.

– Это было потрясающе, – говорит он, затем притягивает меня в объятия. – Ты потный, как свинья, чувак. Я скажу Белле, чтобы она отложила интервью с тобой на минуту.

Я пью воду с электролитом, обезвоженный после изнурительных полутора часов.

– Мне всё равно, все потные. Давай просто покончим с этим.

Я думал, Элли выйдет поприветствовать нас на финишной прямой. Признаюсь, я надеялся на объятия моей новой фальшивой девушки, но мне следовало сказать ей, чтобы она встретила меня с остальной командой после гонки. Даже при том, что я знаю, где она сидит на трибунах, я не могу отсюда разглядеть её лица. Фанаты пробираются через ряды, пытаясь попасть на трассу, которая была открыта, чтобы они могли наблюдать за подиумом с близкого расстояния. Я всё равно поднимаю руку и машу в её сторону, надеясь, что она меня заметит, но всё, что я получаю, – это одобрительные возгласы фанатов “Titan”, размахивающих своими флагами и шляпами.

Белла берет у меня интервью после гонки, и я отвечаю на все вопросы, не желая усложнять ей работу. Но когда появляется Уэст, широко улыбаясь, все журналисты бросаются за ним, и я на мгновение остаюсь наедине с Беллой.

– Эй, ты рассказала Элли о сегодняшнем мероприятии? – тихо спрашиваю я.

Мы всегда встречаемся с командой, чтобы отпраздновать, даже если нам нужно идти в следующее место по расписанию. Мне нужно будет взвеситься после гонки у Этьена , пока я буду беседовать с Лиамом.

Белла бросает на меня странный взгляд.

– Во–первых, она помогла всё организовать. Она отвечает за связь с партнерами, и спонсоры тоже будут, – затем она скрещивает руки на груди и добавляет: – И почему ты сам ей не сказал?

Я потираю затылок, пот всё ещё струится с меня.

– Я, эм, не знал, буду ли я в настроении праздновать.

Она вздыхает.

– Боже мой, ты такой тщеславный. Ты что, думал, она будет смеяться над тобой, если ты придешь одиннадцатым?

– Даже не смей шутить по этому поводу, – я вздрагиваю. Я не финишировал с меньшим количеством очков со времен Гран–при Мадрида в прошлом сезоне, когда я потерял рулевое управление на третьем круге и едва добрался до пит–лейн.

– Ей было бы всё равно, – говорит Белла, её взгляд смягчается. – Её не волнует ничего из этого. На этот раз ты можешь быть уверен, что ты ей нравишься, и это связано с тобой лично, а не с Оливером Стоуном, двукратным чемпионом мира.

Если бы только она знала правду.

Я краснею, хотя, возможно, это из–за перегрева в спортивном костюме.

– Спасибо, Белла. Увидимся там.

Элли придет на вечеринку. Теперь мне действительно нужно принять душ и переодеться, потому что Лиам был прав – я потный и отвратительный, и я не могу появиться в таком виде.

Я не знаю, почему меня это должно волновать, но на этот раз я не хочу думать об этом слишком много. Элли великолепна, и мы собираемся провести много времени вместе. Я позабочусь о том, чтобы мы оба наслаждались каждой минутой этого.