Все, что я, черт возьми, мог видеть, это Блейк.

Бариста тряхнула волосами, словно подумала, что я провожу прослушивание для рекламы шампуня, и одарила меня кокетливой улыбкой. Глядя на выпечку за стеклом, я очень надеялся, что не она ее испекла. Мне бы не хотелось откусывать тыквенный маффин, чтобы в зубах застряли волосы.

Это полностью испортило бы впечатление.

— Привет, красавчик. Что принести? — промурлыкала она. Вздох. Проклятие в том, что я так чертовски хорошо выгляжу. Каждый хотел кусочек Ари Ланкастера. В следующий раз, когда мы станем общаться, придется напомнить Линкольну, что из нас двоих я красивее, просто чтобы он не задирал нос.

— Чай-латте с тыквенными специями и миндальным молоком, пожалуйста.

— Серьезно? — спросила она, словно я заказывал для кого-то другого.

— Да. Знаю, у меня хороший вкус. Любой, кто заказывает черный кофе в сезон тыквы, очевидно, не любит веселье, — протянул я.

Она улыбнулась, и я мысленно выругался... потому что бариста, похоже, подумала, что я флиртую.

Пока та готовила напиток, я просматривал телефон, выслеживая Блейк в Instagram. Она была такой чертовски хорошенькой.

— Вот, пожалуйста, — сказала бариста певучим голосом.

— Спасибо, — пробормотал я, отвлекшись на фотосессию в нижнем белье, которую Блейк опубликовала этим утром. Там уже было пять тысяч лайков.

Блять.

Может быть, я смог бы убедить ее позволить отфотошопить картинку, чтобы на ее трусах было что-то вроде «Собственность Ари», потому что комментарии, которые оставляли мужчины, заставляли чувствовать себя... диким.

Я схватил чашку, совсем не удивившись, когда заметил, что девушка без колебаний написала на чашке свое имя и номер телефона. И поразила меня тем, что, уверен, показалось ей соблазнительной улыбкой.

Я приподнял бровь и пододвинул чашку обратно к ней.

— Дай другой, пожалуйста, — сказал я твердым и деловым тоном.

Она удивленно моргнула, улыбка погасла.

— Что?..

— Стакан. Мне нужен новый стакан. Тот, на котором нет твоего номера.

Девушка ошеломленно смотрела на меня так долго, что я слегка забеспокоился, не потеряла ли она все функции мозга.

— Это шутка? — наконец спросила она.

— Я. Занят, — произнес я по буквам, поднимая телефон, чтобы показать ей самую красивую девушку, которая существовала на планете. Добавить «ты ей в подметки не годишься», вероятно, стало бы перебором, но у меня были слова наготове на случай, если она из тех настойчивых людей. — Только кофе, никаких добавок, — медленно произнес я, потому что она действительно была медлительной.

Выражение ее лица сменилось с разочарования на раздражение, когда та схватила новый стакан и вылила в него напиток. Я нахмурился. Она испортила пенку с тыквенными специями! ЭТО ИЗДЕВАТЕЛЬСТВО.

Следующим шагом, вероятно, она плюнет в напиток... или попытается добавить туда снотворное, поэтому я решил не жаловаться. Я подошел к ближайшей к окну скамейке, с которой открывался лучший вид на маленькую мисс солнышко, и сел ждать.

Я сделал глоток чая, радостно напевая, когда он не оказался отвратительным. Взгляд, конечно же, упал на Блейк через дорогу, наблюдая, как та одаривает яркой, дружелюбной улыбкой клиента. Это была другая улыбка, не та, которой она одарила меня, более холодная и не такая... моя. Сумасшедшая вещь заключалась в том, что… Я хотел все ее улыбки. Не хотел, чтобы кто-то еще получал ее частичку.

Самоконтроль, Ари. Самоконтроль.

Парень, которому Блейк подарила улыбку... было очевидно, что в ответ он улыбался искренне. Парень следил за ее задницей через весь ресторан, пока та неторопливо удалялась. Я стиснул челюсти, вспышка раздражения закипела во мне. Я никогда раньше не чувствовал себя таким безумно территориальным... таким, ну... безумным.

Чтобы отвлечься, я решил еще немного полистать социальные сети. Последние фотографии Линкольна привлекли внимание. Вот он, счастливо жующий тако с Монро. Глаза сузились, когда я узнал очень знакомые тако.

КАК ОН ПОСМЕЛ!

Я немедленно набрал номер Линкольна.

Я: ТЫ ИЗМЕНИЛ МНЕ. Я НИКОГДА ТЕБЯ НЕ ПРОЩУ.

Линкольн: Звучишь как восьмиклассница… Как дела?

Я: Ты водил Монро в наше место.

Линкольн: В какое место?

Я: Не играй со мной в игры, сэр!

Линкольн: У Марии?

Я: Да, у Марии! Воплощение совершенства в виде тако.

Линкольн: Расслабься, королева драмы. Это было только один раз.

Я: Так ты признаешь это!

Линкольн: Я думал, ты только что сказал, что уже знаешь.

Я: …

Линкольн: Тебе станет легче, если я скажу, что тако возбуждают Монро? Так что это победа, победа для всех.

Я: Как мне от этого станет легче?

Линкольн: Я стану добрее к тебе в игре на следующей неделе, если буду хорошо... накормлен.

Я: Хорошо. Я разрешаю. Ради красоты моего лица.

Линкольн: Я принесу тебе немного на игру. Все еще любишь меня?

Я: …

Я: Да.

Линкольн: Чмоки.

Я ухмылялся, когда поднял глаза и встретился с потрясенным взглядом Блейк через дорогу. Я начал яростно махать ей, а та наклонила голову, притворяясь, что игнорирует меня, принимая заказ. Однако она очень хорошо знала о моем присутствии, постоянно бросая взгляды украдкой.

«Привет», написал ей, испытывая странное волнение теперь, когда мог отправить сообщение. То есть, технически я писал все это время. Просто под именем придурошного «другого». Но отвечать «да», «нет»... или не отвечать вообще было абсолютно жестоко. Теперь, когда записал свое имя в ее телефоне — заблокировав номер Кларка, конечно, — я мог говорить все, что хотел. Как например…

Я: Мне нравятся твои сиськи.

Блейк потребовалось три минуты, пока у меня бешено колотилось сердце, чтобы проверить сообщение, но широкая улыбка, появившаяся на ее лице, когда та это сделала, стоила мучительного ожидания.

Я поправил брюки спереди и откинул голову на обитую кожей спинку высокого дивана. Это будет чертовски долгий вечер.

Потому что теперь я хотел ее сиськи.

Минуты шли, и я потягивал напиток, переписываясь с Линкольном, а иногда и с Уокером, стараясь не следить за каждым движением Блейк.

В какой-то момент взгляд зацепился за группу, идущую по переполненному тротуару.

Одетый во все черное мальчик-подросток, не старше шестнадцати, ловко прокладывал себе путь сквозь толпу бизнесменов. Он оттолкнул в сторону одного из корпоративных яппи, рука схватила бумажник мужчины, без сомнения, битком набитый кредитными карточками и наличными. Он достал его так, что мужчина этого не заметил, но из-за статуса новичка парень полностью растерял всю ловкость.

Бумажник выскользнул у него из хватки и шлепнулся на асфальт. Что, очевидно, привлекло внимание того, у которого он только что его украл. Из группы раздалось несколько криков, и было довольно комично наблюдать за эмоциями, пляшущими на лице бизнесмена: гнев, недоверие и внезапное осознание того, что он стал частью импровизированной уличной драмы. Бизнесмен наклонился, чтобы поднять упавшую собственность, но мальчик подобрал бумажник с земли и совершил дерзкий побег, растворившись в другой шумной толпе.

Сбежал, как опытный вор-карманник.

Это было зрелище, на которое стоило посмотреть, настоящее искусство.

Когда я наблюдал за разворачивающейся сценой, это вызвало воспоминания, о которых старался не думать очень часто, мрачные главы из собственного прошлого.

Детский дом, куда меня бесцеремонно бросили, когда я был малышом. Пренебрежение и жестокость являлись единственными отличительными чертами этого места, и я едва выжил.

Когда мне было восемь, я убежал. Решил, что выжить на улице шансов больше, чем в этом месте. Я был в ужасе, когда уходил, но больше не мог этого выносить.

Я был ребенком, потерянным и одиноким, блуждающим по миру, который ничего не дал.

Через несколько дней стало ясно, что у меня нет того, что нужно, чтобы выжить на улицах. Я думал, что умру там, скорчившись в грязном переулке, и был готов к этому.

Затем появился Логан. Ничто в нем не говорило о добрых намерениях, но он стал спасителем, в котором я отчаянно нуждался.

Он взял меня под свое крыло, отвел в захудалый дом, где другие потерянные мальчики, такие же, как я, искали убежища. Логан взял на себя роль нашего наставника и защитника, обучая искусству выживания. А в мире Логана выживание означало карманные кражи.

Эти три года с Логаном и остальными были интересным сочетанием безжалостности и товарищества для маленького ребенка. Я думал, что нашел группу братьев, людей, которые заботились обо мне. На какое-то время показалось, что у меня впервые в жизни появилась семья.

Я также стал чертовски хорош в карманных кражах.

Но ничто подобное не длится вечно. Один из парней пытался ограбить федерального агента. После того, как был пойман, он рассказал о нас, и те устроили обыск в доме. Среди всего хаоса Логан был застрелен, а меня насильно оторвали от импровизированной семьи, которую успел полюбить, и отвезли в другой детский дом, не тот, что был раньше.

Когда я наблюдал, как подросток-карманник юркнул за угол и исчез, в сердце появилась легкая боль. Жизнь особым образом переплетает наше прошлое и настоящее, напоминая о дорогах, по которым мы прошли, и о выборе, который сделали.

Думаю, все происходит по какой-то причине. Я никогда бы не встретил Лайлу — Блейк — если бы не все это.

Но многое было действительно чертовски отстойно.

Телефон зажужжал, и я схватился за него, как за спасательный круг. Я ненавидел думать о прошлом. Это была Блейк, слава богу. Ее сообщения приходили молниеносно... восхитительно неловко. Я изменил ее имя в телефоне на миссис Ланкастер и чувствовал себя легкомысленным маленьким ребенком, наблюдая, как оно всплывает сейчас.

Миссис Ланкастер: Они отпускают меня пораньше, потому что мало клиентов.