— Откуда мне знать?

Она вздохнула.

— Слушай, подумай об этом. Мы можем рискнуть. Давай отснимем один день и проверим, настоящие ли ваучеры, убедимся, что все действительно законно, прежде чем снимать недели впустую.

— Я собираюсь сказать тебе то же самое, что и ему, я подумаю об этом.

Она ухмыляется зубастой ухмылкой, ущипнув меня за щеку.

— Это все, чего я хочу. О, черт, мне нужно возвращаться на съемки. Побудь здесь. Я скоро закончу, и мы сможем пойти за Джетом, чтобы отпраздновать.

Именно так я и поступаю, откидываясь назад, чтобы устроиться поудобнее, пока Моник выбегает из трейлера. Я зависаю, прокручивая социальные сети и стараясь не обращать внимания на тяжелые решения, навалившиеся на мой разум. В какой-то момент я звоню Джету и сообщаю ему хорошие новости. Он так же взволнован, как и Моник, когда я рассказываю ему о том, что за одно утро получила две актерские работы. Носки он, конечно же приплел ко всем удачам, сопутствующим сегодня.

Когда рабочий день Моник заканчивается, мы успеваем проскочить все пробки, чтобы забрать Джета из школы. Ужин в нашем любимом ресторане морепродуктов очень вкусный, и это идеальный способ отпраздновать самый удачный день, который у меня был за долгое время.

Ужин заканчивается тем, что Моник уходит домой до восьми, так как завтра ей рано вставать. Мы с Джетом возвращаемся домой и обнаруживаем, что в доме горит свет. Мое сердце бешено колотится при мысли о том, что кто-то роется в наших вещах и берет то, что ему не принадлежит.

— Оставайся в машине, Джет, — шепчу я и подталкиваю его в спину.

— Почему?

— Потому что в доме кто-то есть. Я собираюсь позвонить в полицию. Просто оставайся в машине.

— Но мама, у меня есть счастливые носки Колина. — Джет отвечает без малейшего страха и выпрыгивает из машины, чтобы побежать по дорожке.

— НЕТ! ОСТАНОВИСЬ! — Кричу я и бегу за ним.

Стук моего сердца о грудную клетку заглушает все опасения, проносящиеся в моей голове, и все команды, выкрикиваемые из моего рта. Джет взбегает по четырем ступенькам и входит в парадную дверь. Слезы текут по моим щекам, когда я думаю о самом худшем укоряя себя за то, что не прижала Джета покрепче.