Глава 12

Глава 12

Мне потребовалось больше времени, чем я хотела бы признать, чтобы отказаться от ожидания его возвращения. Я поняла слова — увидимся завтра, но часть меня не совсем смирилась с тем, что он только что опустил мою задницу в свою ванну, а затем смылся.

Кипя от злости, я умылась тем, что нашла в невероятном количестве бутылочек на его полках, и даже нашла упакованные туалетные принадлежности, чтобы почистить зубы, умыться и увлажнить лицо, когда выйду на улицу.

Решив, что буду спать голой и завтра беспокоиться об одежде, я оставила полотенце у него на полу, надеясь, что у него будут неприятности. Потом я решила, что это несправедливо по отношению к персоналу, который, без сомнения, убирал это место, поэтому я снова подняла его, вытерла все скамейки и бросила полотенце во что-то похожее на корзину для мусора.

Когда я вернулась в его комнату, я проигнорировала стену, у которой мы трахались, сосредоточившись только на кровати. Мы много трахались и по этому поводу, и когда до меня донесся аромат Рафа, этот темный насыщенный пряный аромат, который был так неповторим для него, я подумала о том, чтобы лечь спать на полу.

Если бы у меня не было такой сильной боли от порезов и ушибов, я бы так и сделала, но сегодня вечером мне просто придется иметь дело с его запахом повсюду.

Уютно устроившись на невероятно мягком матрасе, укрывшись такими же мягкими простынями и одеялами, я вздохнула, моя голова раскалывалась от стольких эмоций. Несмотря на мою усталость, воспоминания обо всем не давали мне уснуть в течение долгого времени. Красивое, обиженное лицо Джордана, гнев, с которым он говорил и действовал, и страх в моем сердце, что я медленно теряю обоих принцев.

И что еще хуже… Может быть, это было к лучшему. В любом случае, не существовало мира, где я могла бы оставить их обоих, и, возможно, таким образом, когда никому не нужно было выбирать, мы все смогли бы двигаться дальше и жить своей жизнью.

Они оба продолжили бы жениться на принцессах и править королевствами. И я… Я бы закончил именно тем, с чего начала.

Ни с чем и ни с кем.

И на этой чертовски удручающей ноте я провалилась в самый беспокойный, полный кошмаров сон, который у меня когда-либо был. Когда я снова проснулась, мое сердце бешено колотилось, а простыни вокруг меня были влажными от пота.

Солнечный свет струился через окна, и я потерла свои засыпанные песком глаза, пытаясь замедлить дыхание. О чем бы я ни думала, дневной свет прогнал все прочь, но паника, в которую это повергло мое тело, осталась.

Раф не вернулся, и вместо того, чтобы разгуливать по Швейцарскому дворцу совершенно голой, я позаимствовала кое-какую одежду из его шкафа. Она свободно болталась на мне, но опять же… лучше, чем быть голой.

Это был новый день, а это означало, что нам нужно было поговорить с Хасинтой и Фелипе обо всем, что произошло с Обществом. Нам нужно было переложить ответственность обратно на ответственных людей, потому что никто не мог всерьез ожидать, что восемнадцатилетняя девушка-сирота и двое ее знатных любовников действительно спасут мир. Верно?

Я нашла королеву в солярии с видом на природные источники, она потягивала нежный чай и просматривала новости на голографическом исчислителе. Она была так легко сногсшибательна, даже без макияжа или прически. На ней был нежно-розовый атласный халат, а на ее ногах, торчащих из-под стола, были пушистые тапочки.

Такой разительный контраст с ее капризным, нахмуренным первенцем, который ел свой завтрак так, словно это лично его оскорбило. Или, может быть, это было потому, что он только что заметил меня, стоящую тут.

— Вайолет, милая, — королева Хасинта приветствовала меня теплой улыбкой. Она отодвинулась от стола и встала, протянув руки, показывая, чтобы я ее обняла. — Я так рада видеть, что с тобой все в порядке. — Она крепко обняла меня, как будто я была одной из ее собственных детей, затем поцеловала мою целую щеку. — Или настолько в порядке, насколько может быть в порядке девушка с таким фингалом. Я надеюсь, что тот, кто тебя ударил, отделался вторым ударом, дорогая. Она раздраженно прищелкнула языком и нежно провела большим пальцем по моей нежной щеке. — В любом случае, мой ужасный сын должен был разбудить меня, как только вы все вернулись прошлой ночью. Я чувствую себя такой грубой, что не приняла вас после того испытания, через которое вы прошли.

Раф никак не отреагировал на ее поддразнивающее оскорбление, вместо этого просто сделал глоток кофе.

— Вовсе нет, — пробормотала я в ответ, качая головой. — Мы не хотели будить весь дворец. Как поживает король Фелипе?

Хасинта указала мне сесть, и слуга поспешил ко мне с тарелкой и столовым серебром.

— Сейчас ему намного лучше, — сказала она мне с теплой улыбкой. — Он вне себя от радости, что вы трое дома. Эти последние несколько недель были… так беспокойны. Теплота в ее улыбке исчезла, и я посочувствовал ей. Мало того, что ее муж был тяжело ранен во время нападения сопротивления, а ее первенец захвачен лидерами повстанцев, от нее также ожидали бы, что она в одиночку будет управлять самым могущественным королевством в мире в их отсутствие. О, и воспитывать близнецов… которые, вероятно, сами по себе были работой на полную ставку.

Без шуток, королева Хасинта была богиней.

— Мне жаль, что мы усилили этот стресс, — искренне сказал я ей. — Я надеюсь, что сегодня мы сможем сесть с вами и королем Фелипе и объяснить все, что нам известно.

— Конечно, — ответила она кивком, затем слегка нахмурилась. — Разве Раф не снабдил тебя какой-нибудь новой одеждой? — Она бросила раздраженный взгляд на своего сына, который только пожал плечами. Он все еще не смотрел на меня. Ни разу. — Мне так жаль, Вайолет. Я не знаю, что на него нашло этим утром.

Под столом раздался удар, и Раф дернулся, бросив на мать сердитый взгляд. У меня сложилось отчетливое впечатление, что она только что пнула его, и это было слишком забавно, чтобы не улыбнуться.

— Она в порядке, — пробормотал Раф, окидывая меня своим холодным взглядом впервые с тех пор, как я села за стол завтракать. — Это одежда.

Я посмотрела на него в ответ, но его взгляд уже вернулся к своему завтраку. Должно быть, это лучший завтрак на планете, учитывая, насколько он был поглощен.

— Это твоя одежда, Рафаэль, — пожурила его Хасинта. — Честно говоря, это все равно что пытаться научить кошку спускать воду в туалете. Прошу прощения, Вайолет. Я прослежу, чтобы тебе немедленно прислали новую одежду в твою комнату. Она указала на свою помощницу, которая кивнула ей в ответ, печатая на своем считывателе на ладони. — Ты в голубой комнате?

Я в замешательстве нахмурилась. Голубая комната была тем местом, где я останавливалась с Мэтти в прошлый раз, когда мы были в гостях.

— Она в моей комнате, — ответил Раф, прежде чем я успела что-либо сказать, — потому что медицинский персонал пользуется голубой комнатой. — Он твердо встретил любопытный взгляд своей матери, и она медленно кивнула.

— А, медицинский персонал, — согласилась она, переводя взгляд обратно на меня. — Глупая я, совсем забыла. Впрочем, не волнуйся. Анджелина распорядится, чтобы тебе прислали одежду в комнату Рафа.

Я подозрительно прищурилась на Рафа, но он не смотрел на меня. Он покончил с едой и отодвинул тарелку, когда встал.

— Я собираюсь проведать Джорди, — сказал он Хасинте, целуя ее в макушку.

Я вздрогнула.

— Подожди, я тоже пойду. — Я снова начала отодвигать свой стул от стола, но Раф покачал головой.

— Я бы предпочел встретиться с ним наедине, Вайолет, — сказал он мне, не встречаясь со мной взглядом. — Без обид или чего-то еще. — Он ушел, не сказав больше ни слова, оставив меня с приоткрытой челюстью и моим убийственным взглядом, прожигающим его спину.

Что за блядь?

— Разве это не приводит в бешенство, когда люди используют слово — Без обид, чтобы оправдать свое совершенно предосудительное поведение? — Джасинта прокомментировала это так небрежно, как будто мы говорили об оформлении цветов. — Меня так и подмывает сказать тебе, чтобы ты не принимала это на свой счет, милая, но это было так явно личное. Ты не хочешь рассказать мне, что между вами двумя происходит?

Мое лицо вспыхнуло от жара, и я опустила голову обратно к своей пустой тарелке, стоявшей передо мной. Теперь, когда я смотрела на нее, я была чертовски голодна.

— Э-э, это сложно, — пробормотала я, протягивая руку к еды, выстроившимся в центре стола, и набивая свою тарелку. Последнее, что я хотела делать, это говорить с мамой Рафа о том, как ее сын трахнул меня в своей постели прошлой ночью, оставил отпечатки своих рук на моей заднице и свой вкус на моих губах, а затем свалил нахуй.

Хасинта задумчиво пробормотала что-то себе под нос, затем указала на что-то своим сотрудникам и помощнице, которые все столпились по краям комнаты. Секунду спустя они все вышли и оставили нас совершенно одних.

— Смотри, Вайолет, — сказала Хасинта с мягкой улыбкой, когда я отправила в рот покрытые сиропом вафли. — Я знаю, это странно, говорить с мамой своего парня о своей сексуальной жизни…

О черт. Я подавился едой. Она знала. Она знала, что мы с Рафом были… вовлечены. — Но я хочу, чтобы ты знала, что можешь прийти ко мне с чем угодно. Не думай обо мне как о маме Рафа… просто как о Хасинте. Я довольно умная, ты знаешь? Я могла бы дать тебе совет с, э-э, более опытной точки зрения? — Выражение ее лица и язык тела были открытыми и приглашающими, ни в малейшей степени не осуждающими. Но, черт возьми, она понятия не имела. Конечно.

Кроме того, проблема заключалась не в обсуждении моей сексуальной жизни с мамой Рафа… а в обсуждении моей сексуальной жизни с королевой Швейцарии и одним из самых могущественных правителей мира.

Да… Нет. Это был разговор, который я должна была вести с Мэтти. Моя не кровная сестра. Мне нужно было разобраться в этом дерьме с парнями, затем позвонить моей лучшей сучке, чтобы наверстать упущенное и действительно убедиться, что с ней все в порядке.