Глава 25

Дарио

С момента похищения Иден прошло уже более тридцати шести часов, и я начинаю сходить с ума.

Я только что позвонил миссис Стаффорд и попросил ее проведать Куинси. Когда она спросила, что случилось, я сказал ей, что понятия не имею.

Я не могу сейчас заниматься балетной труппой, и ей придется руководить всем в мое отсутствие.

Все, о чем я могу думать – это Иден.

Я сижу в своем кабинете и просматриваю бесполезную информацию.

Звонок телефона привлекает мое внимание, и я бросаю взгляд на свой пиджак, который все еще валяется на полу, куда я его бросил.

Встав, я достаю телефон Иден и, увидев имя Тайрона, отвечаю:

— Привет.

— Я здесь схожу с ума, — хнычет он, из-за душевной боли и беспокойства его голос звучит намного глубже. — Мне нужно хоть что-то знать.

Я закрываю глаза.

— У меня пока ничего нет. Я все еще ищу.

— Но ты же мафиози. Ты можешь сделать всякое дерьмо. Верно?

Я бросаю взгляд на мониторы, где повсюду появляется информация, но ничего полезного для меня там нет.

— Я ищу ее, Тайрон, — говорю я, надеясь, что это немного облегчит его беспокойство. — Я не остановлюсь, пока не найду Иден. Обещаю.

Здоровяк задыхается, и мне приходится стиснуть зубы, потому что мои собственные эмоции переполняют меня. Я по уши в переживаниях, и мое чертово сердце разрывается в груди.

— Я найду ее, — повторяю я слова больше для себя, чем для Тайрона.

— Хорошо. Позвони мне, если что-нибудь услышишь. Пожалуйста.

— Конечно.

Когда он не вешает трубку, я завершаю разговор. Я кладу устройство рядом со своим и смотрю на оба телефона.

Мой совсем новый, а телефон Иден выглядит так, будто побывал в аду и вернулся обратно.

Мне нужно купить ей новый телефон.

От этой мысли мне становится трудно дышать, ведь, возможно, у меня больше не будет такой возможности.

Тридцать шесть часов – чертовски долгий срок. Возможно, она уже мертва.

Я болезненно втягиваю воздух, затем мое дыхание ускоряется. Кажется, будто сейчас сердце вырвется сквозь ребра.

Она не мертва.

Я слышу движение позади себя и, обернувшись, ожидаю увидеть одного из парней, но это Эсмеральда. Женщина, которая меня вырастила, закрывает дверь, чтобы мы могли уединиться, а затем подходит и обнимает меня.

Она ничего не говорит, потому что раньше мы уже были в подобной ситуации, и оба знаем, что словами тут не поможешь.

Мне требуется мгновение, после чего я обнимаю ее в ответ. Как только мои руки обхватывают ее, эмоции, которые я изо всех сил старался контролировать, извергаются подобно вулкану.

Я крепче прижимаю Эсмеральду к себе, а мое тело содрогается от нахлынувших на меня переживаний и душевной боли.

Моя домработница начинает гладить меня по спине, как делала это, когда я был моложе, и я чуть не срываюсь и не плачу, как чертов ребенок.

Не в силах дать волю слезам, я отпускаю ее и сажусь за свои компьютеры.

Пока мой взгляд скользит по мониторам, я сдерживаю свои вышедшие из-под контроля эмоции и заставляю себя сосредоточиться.

Я нужен Иден.

— Могу я принести тебе что-нибудь поесть? — Мягко спрашивает Эсмеральда.

Я качаю головой.

— Просто позаботься о Белле и других мужчинах.

Я слышу, как открывается дверь, и, сделав глубокий вдох, начинаю обыскивать каждый уголок темной паутины.

Хотя я знаю, что Иден была на яхте, я продолжаю работать с системой распознавания лиц, надеясь, что она снова появится.

_______________________________

Иден

Я понятия не имею, где мы находимся, когда фургон останавливается.

Мне холодно, и я вот-вот описаюсь прямо на месте.

Двери открываются, и ледяной ветер окутывает наши тела.

Такими темпами мы замерзнем и умрем с голоду.

Вооруженные люди вытаскивают нас из фургона, и я быстро оглядываюсь, замечая, что мы находимся в каком-то районе. Нас вводят в дом, который знавал лучшие дни.

Мы вернулись в Браунсвилл?

Не-а. Все эти яхты и прочее дерьмо только для того, чтобы вернуться сюда? Это перебор.

Как только мы оказываемся в доме, я бормочу:

— Мне нужно в туалет. — Когда мужчины игнорируют меня, я огрызаюсь: — Клянусь, я помочусь прямо здесь.

Нас толкают по коридору и останавливают у двери.

— По одному, — рявкает один из придурков.

Меня заталкивают в туалет, но когда я поворачиваюсь, чтобы закрыть дверь, этот засранец качает головой и рявкает:

— Ссы так или держи все в себе.

— Господи, — бормочу я, направляясь в туалет. На глазах у гребаной публики я снимаю трусики и сажусь. Пока я опорожняю свой мочевой пузырь, продолжаю свирепо смотреть на этого гребаного ублюдка за то, что он не дает мне уединиться.

Закончив, я бросаю на него дерзкий взгляд и, воспользовавшись моментом, открываю кран над раковиной. Подставляю руку под холодную воду и делаю глоток.

Выходя из туалета, я стряхиваю лишние капли с рук.

Когда все мы заканчиваем пользоваться туалетом, один из мужчин приказывает:

— В комнату. — Указывает он стволом пистолета на другой дверной проем.

В комнату я вхожу первой. Она обставленна двумя дерьмовыми кроватями с тонкими, испачканными матрасами.

По сравнению с этим местом моя квартира выглядит как особняк, а это о многом говорит.

Мой взгляд падает на кучу потрепанных одеял, и, наплевав на то, что в них могут быть блохи, я бросаюсь вперед и хватаю одно из них. Обернув колючую ткань вокруг своего замерзшего тела, я окидываю взглядом грязные кровати, усаживаясь на потертый ковер.

Другие женщины тоже хватают одеяла и устраиваются у стены.

Когда входят мужчины, я не свожу с них глаз, наблюдая за каждым их движением.

Я вздергиваю подбородок, и пытаясь показаться смелой, спрашиваю:

— Нам принесут еду?

Они игнорируют мой вопрос, и когда один из них хватает женщину с остекленевшими глазами за руку, а другой достает шприц, я кричу:

— Эй. Оставьте ее в покое!

Я встаю и, не зная, что предпринять, наблюдаю, как ей вводят наркотики. Меня охватывает ужас, и внутри все сжимается от страха.

Нет. К черту это дерьмо.

Кутаясь в одеяло, я убегаю.

— Вернись сюда! — орет придурок.

Я добегаю до входной двери и распахиваю ее. Мои ноги ударяются о холодный цемент крыльца, и я лечу вниз по лестнице.

Одеяло развевается вокруг меня, как плащ, когда я несусь в нем по двору и дальше по улице.

Я слышу хлопок, но ничего не происходит. Однако заставляю себя бежать так быстро, как никогда раньше. Я отбрасываю одеяло и думаю только о том, как выжить.

Понятия не имею, преследуют ли меня эти люди или решили отпустить.

Мои глаза бешено мечутся вокруг в поисках места, где я могла бы укрыться. Заглядывать в дома бесполезно, потому что никто не откроет. В таких кварталах, как этот, каждый сам за себя.

Я добираюсь до перекрестка и, не обращая внимания на машины на дороге, перебегаю на другую сторону, добираясь до делового района.

Внезапно фургон сворачивает передо мной, останавливаясь, наполовину припарковавшись на тротуаре.

Я меняю направление, чтобы обежать машину, но один из мужчин выпрыгивает с водительской стороны и хватает меня за шею. Меня дергает в сторону и сильно впечатывает в фургон.

Боль ошеломляет меня, и прежде чем я успеваю прийти в себя, получаю удар по уху, полностью дезориентирующий меня.

Когда я начинаю оседать на пол, парень перекидывает меня через плечо. Я слышу, как открывается дверь, а затем меня бросают на стальной пол.

Я издаю стон, и мне кажется, что моя голова вот-вот расколется.

Зрение расплывается, звуки то появляются, то исчезают, после чего я теряю сознание.