Тринадцать

Зак

— Отлично, ребята. Слушайте внимательно.

В зале воцаряется тишина, и все взгляды устремляются на Мака.

— Благодаря Слоун и команде Османова, мы обнаружили Санчеса и Гарсию. Эта миссия немного тяжелее предыдущих, поэтому Османов отправит с нами группу солдат. Как только мы обнаружим цели, мы передадим их русским и сосредоточимся на извлечении жертв. У нас есть понимание?

Мы все киваем в знак согласия и внимательно слушаем, как Мак подробно излагает планы добычи. Той ночью мы заезжаем в Колумбию и перемещаем ботинки, приближаясь к маленькой красной точке на нашем GPS, которая сообщает нам, где прячутся эти два ублюдка. Мак был прав. Эта работа намного масштабнее, чем предыдущие, но русские пока оказали достойную помощь, так что у меня нет причин сомневаться, что все пройдет так, как планировалось.

Но когда мы наконец находим мирных жителей, мне приходится подавлять волну ярости, бушующую в моей груди.

— Иисус гребаный Христос, — рычит Лиам в мой коммуникатор, прикрывая нос рукавом.

Я делаю то же самое и оглядываю темное чрево грузового контейнера, единственный свет проникает внутрь из двери, которую мы только что взломали, и единственные звуки — испуганные всхлипы, исходящие от оставшихся в живых в этом аду.

Мой взгляд останавливается на молодой девушке с песочно-каштановыми волосами и большими карими глазами. Ее испуганный взгляд перебегает с меня на Лиама, и она издает всхлип, подтягивая колени к груди и делая себя как можно меньше. Остальные члены команды проверяют тела на наличие признаков жизни. Судя по тишине и зловонию смерти, пропитавшему воздух, их немного. Перекинув винтовку через плечо, я опускаюсь на корточки перед девушкой и окидываю взглядом ее тщедушное маленькое тело в поисках каких-либо серьезных повреждений. Судя по тому, что я вижу, она все еще цела, хотя и истощена и дрожит от страха.

— Ты говоришь по-английски? — тихо спрашиваю я.

Она шмыгает носом, ее верхняя губа покрыта грязными и засохшими соплями. Она медленно кивает.

Заставляя свои губы растянуться в безобидной улыбке, я говорю:

— Меня зовут Зак. А тебя как зовут, милая?

— Те-Тейлор, — хрипло произносит она, ее нижняя губа дрожит.

— Тейлор. Это очень красивое имя.

Слезы текут по ее херувимским щечкам, оставляя полосы по всему ангельскому личику.

— Я знаю, мы выглядим как кучка страшных парней со всем этим оружием, с раскрашенными лицами и прочим, но я обещаю, что мы не причиним тебе вреда. Никто здесь этого не сделает. Мы вытащим тебя отсюда и отвезем домой, хорошо? — я ободряюще киваю, моля Бога, чтобы эта девушка пошла добровольно.

— Х-хорошо.

— Хорошо. Теперь я заберу тебя, хорошо? И мы собираемся прокатиться на вертолете. Ты когда-нибудь раньше летала, Тейлор?

Очередной всхлип сотрясает ее тело, и она зажмуривает глаза, ее крошечные пальчики сжимают что-то у бедра. Когда я понимаю, что это, мое сердце разрывается надвое. Я смотрю на безвольную руку, за которую она держится, и молюсь Богу, чтобы сердце еще билось, но, судя по сероватому оттенку плоти, это маловероятно.

— Моя... моя... — она разражается слезами.

Я осторожно подхожу к ней и подтверждаю то, чего боялся больше всего. Тело принадлежит женщине, которая ужасно похожа на старую версию Тейлор. Сдерживая собственные слезы, я оглядываюсь и жестом приглашаю Лиама присоединиться ко мне. Если я что-то и знаю о Лиаме, так это то, что он позаботится о том, чтобы тело вернули ее семье.

Он приседает рядом со мной, его фигура немного крупнее моей, а лицо, черт возьми, намного страшнее. Но Тейлор, похоже, его не боится.

— Это Лиам. Он мой хороший друг. И он проследит, чтобы твоя мама тоже вернулась домой, хорошо?

Черт, я едва могу выдавить из себя эти слова.

Глаза Тейлор обшаривают все темное пространство, затем, наконец, останавливаются на мне, и она кивает. Я осторожно беру ее на руки, и она выпускает холодную, безжизненную руку своей матери. Лиам не произносит ни слова. Он просто поднимает мертвую женщину на руки, проводит рукой по ее глазам, а затем выходит в палящий колумбийский зной.

Как только мы выходим из контейнера, вокруг нас раздается стрельба. Мак у нас в ушах, выкрикивает приказы. Джоэл тоже здесь, отсчитывает танго. Жужжание вертолета приближается, но он все еще слишком далеко, чтобы доставить мирных жителей в безопасное место, когда мимо свистит так много пуль.

Мы с Лиамом ныряем обратно в контейнер и опускаем Тейлор и ее мать обратно. Девушка в панике, ее крики полны отчаяния, когда она вцепляется в мои руки, умоляя меня не оставлять ее здесь.

— Я обещаю, что скоро вернусь за тобой, милая. Я обещаю, — повторяю я ей снова и снова, но она мне не верит. Ее маленькие пальчики находят опору в моем кевларовом жилете, пока она цепляется за единственную надежду, которая у нее есть, выбраться отсюда живой. Я отрываю от себя ее руки и кричу, перекрывая пронзительный звук выстрелов неподалеку: — Тейлор. Я обещаю тебе. Мы вернемся за тобой и твоей мамой, хорошо? Ты должна доверять нам. Пожалуйста, милая.

Она облизывает потрескавшиеся губы и заползает обратно в контейнер, прячась в том же углу, где я ее нашел. Здесь темно. Никто не будет с ней возиться. Для картеля она сейчас ничего не стоит. Они будут больше беспокоиться о своей собственной жизни, чем о жизни единственного невинного ребенка.

Мы с Дэвисом выскальзываем из контейнера, нацелив винтовки, и по очереди разыгрываем танго. Их больше, чем мы думали вначале, но иногда такое случается. Подлые ублюдки. Пуля отскакивает от стальной стены позади меня, и я пригибаюсь, отстреливаясь, молясь, чтобы Тейлор оставалась на месте. У детей есть опасная привычка не слушать простые инструкции.

Вдалеке я замечаю русского — огромного ублюдка, который марширует по джунглям, как будто это гребаное место принадлежит ему. Он убивает двух колумбийцев из своего пистолета и еще двоих — ножом.

— Брукс? Ты неподалеку? — спрашивает Джоэл.

— Отрицательно. Со мной двое гражданских, и мы приближаемся к вертолету, — его дыхание затруднено, поэтому я знаю, что он в движении.

Следующим вступает Мак.

— Гарсия и Санчес у русских, и им не терпится убраться отсюда. Нам нужно доставить гражданских к вертолету. Сейчас же, — приказывает он.

— Черт! — кричу я, затем проверяю, как там Лиам.

Он кивает мне из другого угла контейнера, затем снова пригибается, уклоняясь от шальной пули.

— Их слишком много. Нам здесь нужна дополнительная помощь, босс, — рявкаю я в коммуникатор Маку.

— Отправляю двоих прямо сейчас.

Менее чем через тридцать секунд два огромных русских солдата окружают меня с флангов, нанося удары слева, справа и по центру. Я замечаю Брукса в стороне, гражданских на буксире нет, и он слишком далеко от вертолета, чтобы быть на пути туда всего минуту назад.

Договорившись с русскими, мы с Лиамом ныряем обратно в контейнер, чтобы забрать Тейлор и ее мать.

— Тебе нужно держаться крепче, чтобы я мог защитить нас, хорошо?

Тейлор обхватывает руками и ногами мой торс, цепляясь за меня изо всех сил и пряча лицо у меня на груди.

Русские прикрывают нас, пока мы с Лиамом тащим задницы к вертолету. Как только мы достигаем ровной площадки, где неподвижно сидит птица, раздается еще один выстрел.

Это кажется правдой.

— Черт! — я кричу, ловя Тейлор, прежде чем она соскальзывает с меня.

Я запрыгиваю в вертолет и укладываю маленькую девочку. Ее крики оглушительны, а карие глаза дикие и переполнены парализующей болью. Лиам появляется рядом со мной и опускает ее мать на пол, затем накрывает ее тело одеялом, прежде чем подойти ко мне с нашей аптечкой скорой помощи.

— Ах, черт, Шепард, — бормочет он, глядя на растущее пятно крови на животе Тейлора.

Он принимается за работу, открывая аптечку и распаковывая стерилизованные инструменты, пока я снимаю рубашку Тейлор и осматриваю пулевое отверстие.

— Она теряет много крови, но я думаю, что пуля не задела ни один жизненно важный орган. Прикуси это, милая, — инструктирую я, просовывая язычковый депрессор между ее зубами. Вскоре она потеряет сознание и перестанет мучиться.

Она вскрикивает, но делает, как ей сказано. Чертовски крутой ребенок. Лиам протягивает мне шприц, и я промываю место на ее предплечье и вливаю ей успокоительное. Через несколько секунд она отключается, и я начинаю выуживать пулю, пока она не вошла слишком глубоко. Ее организм слаб, и инфекция быстро распространится, если я немедленно не вылечу это заболевание.

Я достаю пулю, выбрасываю ее на пол вертолета, промываю рану, засыпаю в нее соли для прижигания и делаю ей укол антибиотиков.

Позади меня ребята помогают мирным жителям добраться до безопасности, в то время как русские сдерживают колумбийцев достаточно долго, чтобы мы успели всех затащить внутрь. Как только Тейлор оказывается стабилизируется, я присоединяюсь к парням на земле и начинаю поднимать тела в вертолет. Нет времени на любезности или уважение. Это вопрос жизни и смерти, и этим людям нужно убираться отсюда к чертовой матери.

Наконец, все подходит к концу, и нас выводят из опасной зоны. Но не обошлось без жертв. Лиаму прострелили ногу. Большой ублюдок даже не заметил этого, пока не сел, и кровь не растеклась лужей по полу у его ног. Я убеждаю его позволить мне заняться этим, пока мы летим, затем мы все тихо сидим, переводя взгляды с мертвых тел на живых людей и друг на друга.

Я бросаю взгляд на Брукса, но у меня нет сил расспрашивать его прямо сейчас, и мне не нужно устраивать сцену на глазах у гражданских. Я разберусь с ним позже. Но от него явно исходит нервная энергия, и мне это чертовски не нравится.

Его не было там, где он сказал.

Я подумывал вообще не приходить, но прошло три недели с тех пор, как Стелла родила мальчика размером с индейку на День благодарения. Финнеган Эндрю Стоун. Точная копия своего отца, в отличие от Лейни, у которой великолепные черты лица ее матери.