— Куртка, Аня.

Я не двигалась, но смотрела в его скрытое тенью лицо.

— Можно я поведу твою машину?

— Нет, — сразу же возразил он.

— Я хороший водитель.

— Твоя задница рядом со мной, а я за рулем. Если захочешь как-нибудь одолжить ее, она твоя.

— Найт, у меня был только один опыт, но я думаю, что на самом деле я лучше вожу чем ты.

— Это сомнительно, детка, учитывая, что я ездил на мотоциклах, на спринтах, ездил на гоночных машинах и участвовал в уличных гонках. Мой отец был гребаным фанатом гонок. Жил этим, дышал этим, посадил меня за руль машины, когда мне было восемь, и никогда не оглядывался назад.

Это объясняло комментарий «я вожу машину с двенадцати лет», хотя он почти солгал, поскольку я думала, что картинг считается, и он водил машину с восьми лет.

Я не стала оспаривать этот факт.

— Люди, участвующие в гонках, постоянно попадают в аварии, — заметила я.

— Когда ты в последний раз слышала, чтобы водитель попадал в аварию на городской улице?

К сожалению, он был прав.

Я решила не говорить ему об этом и молча уступить.

Он согласился, а затем заявил:

— Я вожу машину. Ты едешь. Это не правило, это закон. Поняла меня?

— Что, если ты попал в страшную аварию и сломал руку и лодыжку? — попросила я уточнить подробности.

— Если это дерьмо случится, я молю Бога, чтобы у тебя хватило ума взять телефон и вызвать скорую, а не тащить мою задницу к машине, что было бы мучением, запихать ее внутрь, что было бы еще большим мучением, и везти меня в больницу.

Еще одно веское замечание.

И снова я молча уступила.

Тело Найта начало дрожать, и голос тоже, когда он спросил.

— Мы закончили этот гребаный глупый разговор?

— Наверное, — пробормотала я, все еще желая сесть за руль его машины.

Я еще раз легонько обняла его, и он, улыбаясь, уткнулся лицом в мое лицо.

— Когда захочешь, детка, можешь прокатиться со мной. Только скажи. Я все устрою. Я просто не собираюсь быть в ней с тобой.

— Почему? — спросила я.

— Потому что я мужчина, — ответил он.

— И что?

— Я поясню, — предложил он, — Я мужчина, который не позволяет своей женщине или любой другой женщине садиться за руль, когда в машине находится моя задница.

— Это переходит грань безумия мачо, Найт, — сообщила я ему.

— Да, — совершенно не обиделся он, — Запомни, детка, привыкай к этому.

Именно тогда до меня дошло, что он указывает на очевидное.

И я уступила не молчанием, а словами.

— Теперь я еще больше проголодалась.

Я почувствовала, как его твердое тело сильнее прижалось к моему. Мне это понравилось, и он повторил.

— Куртка, детка.

— Точно, — прошептала я.

Я отстранилась и вошла в его квартиру, чтобы взять свою куртку и сумочку.

Я встретила его там, где он ждал меня на вершине трех ступенек перед входом в холл.

Он взял меня за руку.

Он отвел меня к своей машине.

Потом он сел за руль, как бывший гонщик, каким он и был, и повел меня ужинать.

***

Я лежала в постели, ощущая свои новые мягкие простыни, и думала, что атласные простыни Найта, наверное, намного мягче. А еще я смотрела в потолок и думала о том, что Найт Себринг, несомненно, заявил на меня права, но он еще не поцеловал меня.

Ужин был не просто вкусным, он был великолепен. Он повел меня в Wynkoops и внезапно каким-то образом, после дня, и сна, моего прихода к пониманию и наших легкомысленных, безопасных и забавных препирательств, я почувствовала себя спокойно. Найт всегда казался спокойным, даже когда был зол или раздражен. Он был просто Найтом. И я с этим смирилась.

Он рассказал мне о своем безумном отце. Он рассказал мне о своей матери, вдове-расистке. Он сказал мне, что они оба все еще живы и живут на Гавайях. Он сказал мне, что я была права, Slade оставался популярным, потому что каждый год закрывал клуб на месяц, после того как он предложил дизайнерам предложить свое видение нового сногсшибательного образа, он выбрал что-то одно и воплотил его в жизнь. Он сказал мне, что его дела в тот день были связаны с побочным бизнесом, который также был смутно связан с клубом (хотя он и не объяснил полностью). Он сказал мне, что Ник всегда был занозой в заднице, но, очевидно, он всегда был братом. Так что Найт смирился с этим и многое скрывал, чтобы его родители не пострадали от мудацкого поведения Ника и его промахов, но от этого ему не стало легче.

Я рассказала ему о Вивике и Сандрин. Я поделилась подробностями своего расписания. Я нерешительно и застенчиво рассказала ему о своей цели открыть свой спа-салон, и все время, пока я говорила об этом, он наблюдал за мной со странным вниманием, а не с обычным глубоким интересом. Я сказала ему, что следующим пунктом в списке покупок будет не шикарная тачка, и столик отличного качества, за которым я смогу сделать отличный уход за лицом. И я поделилась, что Wynkoop и его пиво входят в пятерку моих любимых заведений в Денвере как в рестораном, так и в пивном плане.

Это был легкий разговор с несколькими улыбками, несколькими глубокими смешками (Найт), и несколькими тихими хихиканьями (я). Поскольку мы сидели на одной стороне столика, и не раз когда мой свитер сползал, обнажая плечо, палец Найта поднимался и слегка касался моей кожи. Именно в такие моменты я поздравляла себя с неведомым до сих пор проявлением, что надеть этот свитер было очень правильной идеей. Я сделала это после того, как он перестал прикасаться ко мне, и до того, как я натянула свитер. И я подняла свитер обратно, потому что знала, что он снова упадет, привлекая внимание Найта (потому что он никогда этого не упускал из виду, ни разу), и я снова получу его прикосновение.

Это была игра. Мы оба это знали, но было спорно, кому из нас это нравилось больше.

Он отвез меня к себе домой, припарковался рядом с моей "Короллой", которая стояла на его втором парковочном месте, и сообщил, что пульт дистанционного управления воротами его гаража находится на моем козырьке. Он вручил мне ключи, которые забрал у Спинолли, пока я спала.

Затем одна из его рук обхватила мой подбородок, его лицо приблизилось, и я перестала дышать, потому что подумала что он собирается поцеловать меня, а я очень, очень этого хотела.

Вместо этого он скользнул своим носом по-моему, так же нежно, как и раньше, все это   время удерживая мой пристальный теплый взгляд. Но тут, к моему разочарованию, которое было настолько сильным, что было почти отчаянием, он приподнял голову на полдюйма.

— Скоро позвоню, детка. Увидимся в субботу, — прошептал он.

Он опустил руку и отошел.

Не имея другого выбора кроме как броситься на него, чего я делать не собиралась, я просто улыбнулась, села в свою машину и уехала.

Он стоял, скрестив руки на груди, прислонившись бедром к задней двери машины, и наблюдал. Я знала это, потому что видела его в зеркале заднего вида, пока мне не пришлось свернуть на следующий уровень.

Теперь я лежала в постели, удивляясь, почему он не поцеловал меня, и жалея, что не бросилась ему на шею.

А еще думала о том, что до субботы еще очень, очень далеко.