Глава 20

Элли

Счастье переполняет меня, когда я наношу еще один слой блеска для губ и причмокиваю губами, глядя на свое отражение в зеркале. Я гордо улыбаюсь своему отражению.

С тех пор как я приехала в дом Рафаэля, я не могу отделаться от ощущения, что выросла как личность, и не только из-за секса. Теперь, когда я уступила его желаниям и позволила ему быть главным, тяжесть этого решения спала, и я почувствовала себя легче и увереннее. Рядом с ним я могу быть самой собой; он понимает мои слабости и помогает превратить их в сильные стороны, облегчая бремя, которое всегда тяготило меня. Когда Рафаэль рядом, я не чувствую одиночества и страха, к которым привыкла. Он помогает мне чувствовать себя цельной и желанной.

Резкий звук заставляет меня развернуться на своих высоких каблуках.

Там стоит он, мужчина, в которого я влюбилась. Его темные, напряженные глаза блуждают по моему телу, словно он может поглотить меня целиком. Огонь внутри меня разгорается от предвкушения. Он стоит во весь рост в своем фирменном черном костюме, полный тьмы, опасности и интриг.

— Выглядишь восхитительно, куколка.

Я прикусываю нижнюю губу, наслаждаясь тем, как скользят слова из его рта, словно теплый мед, каждое из которых сулит наслаждение. Он нежно гладит мои длинные локоны и наклоняется ко мне, и мы оба погружаемся в этот момент.

— Такая красивая куколка, мягкая и податливая.

Затем он прочищает горло, выводя меня из состояния опьянения, и убирает руку. Мои плечи опускаются от потери. То, как я жажду его прикосновений, вероятно, называется зависимостью, но мне все равно. Не тогда, когда он так же одержим, если не больше.

— Пойдем, куколка. Если мы сейчас же не уйдем, я не смогу удержаться от того, чтобы не трахнуть тебя до беспамятства. — Я улыбаюсь ему в ответ, разрываясь между желанием свидания и того, чтобы он меня трахнул.

Изумление переполняет меня, когда я оглядываюсь вокруг и улыбаюсь. Комнату наполняют свежие фрезии, и даже в беседке со свечами они обвиты виноградной лозой.

— Это прекрасно.

Его губы подергиваются, будто он пытается сдержать улыбку, зарождающуюся в уголках рта.

— Я рад, что тебе нравится, — он делает еще один глоток шампанского, откидываясь на спинку стула. — После этого я приглашаю тебя в свой клуб.

Меня охватывает интерес, и я сажусь вперед, пытаясь сдержать свое волнение.

— Правда?

Он небрежно проводит пальцем по нижней губе, и от его черных глаз, сверлящих меня, я вздрагиваю.

— Да, мы будем в отдельной комнате.

Меня охватывает замешательство. Мы едем в клуб, но не для танцев?

— В отдельной комнате?

— Да, — он наклоняется вперед и кладет руки на стол. — Так будет лучше. Не хочу, чтобы мне пришлось убивать кого-то из моих посетителей за то, что они просто смотрят на тебя.

Из моей груди вырывается смешок, отчего мои плечи вздрагивают.

— Рафаэль, не драматизируй.

— Его стальной взгляд пронзает меня с такой силой, что я замолкаю. Мой разум лихорадочно пытается уловить смысл его слов, и когда я снова оглядываю комнату и смотрю на фрезию, вспоминаю о смерти Джови.

У меня отвисает челюсть, и он смеется. Затем я резко выдыхаю, затаив дыхание.

— Ты не шутишь.

— Да.

Истина, скрывающаяся за его словами, пронзает меня насквозь.

— Может, нам лучше вернуться домой?

Его глаза сужаются, и он облизывает губы, словно обдумывая мое предложение. Рядом кто-то прочищает горло, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть официанта, который приносит нашу еду.

Когда симпатичная блондинка ставит стейк на стол, я поднимаю взгляд на Рафаэля, который смотрит исключительно на меня. Я чувствую себя счастливой. Его преданность ко мне не ослабла, и я задаюсь вопросом, чем его заслужила.

Рафаэль

Не знаю, чем я заслужил ее, но я отказываюсь ее отпускать и сделаю все, что в моих силах, чтобы удержать ее.

Ранее я распорядился, чтобы в моем ресторане для нас освободили комнату, и чтобы работали только официантки-женщины. Таким образом, я могу держать свою ревность под контролем и получать удовольствие от общения с ней. Моя милая маленькая куколка ни о чем не догадывалась. Даже если она сомневалась в моих намерениях относительно сегодняшнего вечера в клубе, то по-прежнему смотрит на меня, будто я свесил с неба луну и звезды. Ее взгляд и полная преданность, которую она демонстрирует, заставляют меня признаться, что я чувствую нечто большее, чем просто извращенную еблю, которая происходит между нами. С этим чувством я не знаком, поэтому ни в чем не признаюсь, даже себе.

Вместо этого я сижу на диване, закинув руки за голову, и наблюдаю, как покачиваются ее соблазнительные бедра. Я раздвигаю ноги еще шире, чтобы дать возможность своему члену расти.

Когда я сказал Каю, что хочу освободить отдельную комнату наверху, и чтобы меня не прерывали, он усмехнулся, понимая, что подобная просьба для меня в новинку. Обычно я прошу привести несколько женщин и наполнить бокалы нескончаемым потоком лучшего шампанского, какое только можно купить за деньги, но сегодня вечером, когда музыка сотрясала танцпол, а Элли танцевала так, словно от этого зависела ее жизнь, я расслабился и наслаждался видом.

То, как золотистое атласное платье облегает ее маленькие бедра, и то, как складки платья на груди скрывают ее обнаженную грудь, доставляет мне удовольствие, словно наркотик, растекающийся по моим венам и усиливающий мое желание обладать ею.

Она перекидывает волосы через плечо, облокачиваясь на перила и глядя на танцпол, и у меня руки чешутся схватить ее за волосы и дико трахнуть. Но вместо этого я наблюдаю, позволяя своей маленькой куколке развлекаться, устраивая свидание, о котором, как уверял меня Рокко, женщины жаждут от своих мужчин. Все это время я поглощен собой, борясь за то, чтобы обуздать зверя, который жаждет вырваться на волю вопреки здравому смыслу.

Она выпячивает задницу, и мой пульс учащается, затем она покачивает ею, и, клянусь Богом, я в нескольких секундах от того, чтобы потерять контроль. Мои руки сжимаются в кулаки, борьба за то, чтобы сдержать свою потребность в ней, граничит с неконтролируемой, и я не уверен, что смогу ее преодолеть.

То, как она двигает бедрами, заставляет меня представить, как я трогаю свой член через брюки, как подросток. То, как она запрокидывает голову, напоминает мне о том удовольствии, которое отражается на ее лице, когда она кончает. Я хочу только одного: обхватить рукой ее горло, когда буду засовывать свой член в ее тугую дырочку, заполняя ее собой до последнего дюйма.

Я благодарен за то, что вчера установил защитное стекло, зная, что любой, кто увидит мою маленькую куколку в муках наслаждения, доведет меня до безумия.

Пока вокруг нас гремит бас, я признаю, что эта ночь стала незабываемой. Не только она получила то, что хотела, но и я получу то, чего желаю. Вставая и подходя к своей кукле, я задаюсь вопросом, будет ли сегодня ночью зачат наш ребенок. Сегодня она будет танцевать для дьявола.

Элли

Его сандаловый одеколон проникает в мои чувства, я открываю глаза и замираю, когда он прижимает меня к перилам.

— Прекрасно танцуешь, маленькая куколка.

Его мягкие губы касаются моего подбородка, и я наклоняю голову, чтобы прижаться к нему. Когда он целует меня в шею, я растворяюсь в нем. Он прижимается своим твердым членом к моему животу, отчего у меня перехватывает дыхание.

— У тебя стоит.

Он хихикает мне в горло.

— Ты танцуешь, — шипит он сквозь стиснутые зубы.

Затем он снова вжимается в меня, и я стону от возбуждения.

— Ты нужен мне, — шепчу я, чувствуя, как с меня капает возбуждение.

Глубоко внутри него раздается рычание, такое первобытное и отчаянное, что я начинаю сомневаться в себе. Его мозолистые руки находят мои бедра, и он прижимает меня к стеклу, холод которого шокирует меня. Я хватаюсь за его плечи, чтобы не упасть.

Одна рука скользит между нами, затем он останавливается и отстраняется. Его взгляд прикован к моему, и я чувствую, как воздух покидает легкие. Ярость охватывает меня, когда он смотрит на меня, и тьма в его глазах сгущается, заставляя меня затаить дыхание от страха.

— Без трусиков, — от его глубокого, обвиняющего голоса у меня горят щеки. Он прижимается своим лбом к моему и говорит: — Нет. Чертовых. Трусиков.

Я перестаю дышать, пересыхает во рту, когда его ноздри раздуваются, а мышцы под рубашкой напрягаются.

— Я не надела их для тебя, — шепчу я, сжимая его рубашку в руках. — Все ради тебя, папочка.

Черты его лица смягчаются, а плечи расслабляются.

— Ради меня?

Я киваю, покусывая нижнюю губу.

— Хотела сделать тебе сюрприз.

Он сардонически усмехается, а затем качает головой.

— Достань мой член, куколка.

Мои руки быстро двигаются, возясь с его ремнем, пока я расстегиваю его и опускаю молнию. Он не сводит с меня глаз. В тот момент, когда мои пальцы обхватывают его толстый член, он шипит и на мгновение закрывает глаза, но этого достаточно, чтобы я поняла, что мое прикосновение доставляет ему удовольствие.

— Заставь меня войти в твою дырочку, Элли. Пусть папочка растянет твою маленькую пизду.

Возбуждение пульсирует во мне, когда его слова становятся топливом для углей, кипящих внутри меня.

— О боже!

Сделав несколько движений по его члену, я прижимаю его к своей влажной дырочке.

— Введи меня внутрь, куколка. Папочка разорвет твою тугую киску.

Он опирается одной рукой на стекло над моей головой, а другой обхватывает мою талию, надежно удерживая.

Я делаю, как он говорит, и направляю его внутрь себя, раздвигая ноги так, чтобы он мог войти.

— О, черт, папочка.

— Вот так. Папочка заполнил твою пизду.

— А-а-а, — хнычу я.

— Подними платье, пусть все увидят твою задницу, пока я трахаю свою куколку.

Хоть я и знаю, что стекло одностороннее, я наслаждаюсь игрой, в которую мы играем, и поднимаю платье, чтобы показать себя зеркалу.