— Что ты делаешь?

— Что ты делаешь?

Она дергает мой ремень.

— То, что я тебе не доверяю, не значит, что мы не можем повеселиться.

Я никогда не отказывался от секса с кем-то, кто мне нравится, не говоря уже о том, что меня тянет к ней как мотылька к огню, но мне не нравится не знать намерений другого человека.

Особенно ее.

Иден может быть на моей стороне в один день... а в другой — на стороне Каина.

Стискиваю зубы. Мне это не нравится.

— Тебе пора спать.

Хотя и сохраняет бесстрастное выражение лица, знаю, что этот комментарий задел ее за живое. Глаза Иден выдают все.

Они словно маленькие океаны глубины. Когда она счастлива, они искрятся. Когда грустит — тускнеют.

А когда злится, они острые как лезвия бритвы.

Не говоря ни слова, она встает, не обращая ни малейшего внимания ни на меня, ни на мою эрекцию.

Выпуклость в штанах растет, пока Иден направляется к двери с гордо поднятой головой.

Она хочет заставить меня отказаться от своих слов... и это получается. Уверенность, исходящая от нее, — это афродизиак. Заставляет страстно желать проникнуть к ней под кожу, чтобы узнать, что нужно сделать, чтобы заставить ее истекать кровью, а затем разделать на мелкие кусочки.

Посмотреть, из чего она сделана на самом деле.

Слегка повернув голову, бросает на меня взгляд через плечо: — Если ты беспокоишься о том, что у меня возникнут чувства... не стоит. Единственное, что сейчас чувствую, — это гнев, — она пожимает плечами. — Секс с мужчиной, которого ненавидит Каин, показался мне хорошим способом справиться с ним сегодня вечером.

Ее слова превращают мой член в сталь, но именно эта уязвимость, скрывающаяся за всей бравадой, вскруживает мне голову.

И одного этого должно быть достаточно, чтобы заставить меня держаться на расстоянии.

Мышцы напрягаются. Она должна быть приманкой для Каина... а не для меня.

Звук ее босых шагов, удаляющихся по коридору, дразнит.

Чем дольше ты сопротивляешься чему-то... тем больше этого хочешь. Так происходит с большинством людей.

Но я не такой, как большинство. Никогда не умел сдерживать свои желания.

Ведь гораздо приятнее потакать им.

Вскакиваю на ноги так быстро, что, кажется, за мной точно тянется шлейф дыма.

Член подергивается в такт учащенному сердцебиению, пока приближаюсь к цели.

Она уже почти в конце коридора, когда хватаю ее за руку и прижимаю к стене.

— Что...

— Я люблю трахаться на своих условиях, — разрываю тонкую майку посередине и спускаю шорты и трусики. — Не на твоих.

Сосу и облизываю ее гладкое тело. Господи. Я должен запретить ей носить одежду с этого момента. Так будет проще пробовать и трахать все мои любимые места.

Прикусываю ее бедро: — Раздвинь ноги.

Отбрасывая одежду, она делает то, что прошу.

— Хорошая девочка.

Ее дыхание становится прерывистым, когда зарываюсь лицом между ее бедер и начинаю целовать ее киску.

Стоны Иден заполняют пространство между нами, пока продолжаю обрабатывать ее, долго облизываю и заканчиваю быстрым щелчком по клитору.

— Я кончаю, — выдыхает она, напрягаясь и сжимаясь вокруг моего языка. — Черт, я так сильно кончаю.

Член упирается в молнию, когда ее оргазм заполняет мой рот, и она выкрикивает мое имя.

Покусываю и облизываю ее тело, поднимаясь вверх и делая короткие паузы, чтобы втянуть в рот эти красивые персиковые соски.

Она все еще переводит дыхание, когда просовываю руки ей под попку и встаю.

В этом коридоре слишком темно. Хочу видеть, как она глубоко втягивает в себя каждый сантиметр.

Она обхватывает меня ногами за талию.

— Куда мы идем?

— В мой кабинет, чтобы ты могла оказать ответную услугу.

По позвоночнику пробегает жар. Из-за горячего, обнаженного тела, прижатого ко мне, короткая прогулка до кресла кажется чертовой вечностью.

Прикусываю ее нижнюю губу, когда мы опускаемся на прохладную кожу.

— Покажи мне, на что способен этот рот.

Неоновые огни аквариума освещают идеальные формы, она опускается на колени, расстегивает пуговицы на рубашке. Я замечаю мокрое пятно на подоле.

Просовывая руку под шею, привлекаю ее внимание к себе.

— Открой, — когда она это делает, засовываю влажную ткань между ее раздвинутых губ. — Слизывай свою сперму с моей рубашки.

Краска заливает щеки, когда она их втягивает.

— Нравится вкус твоей пизды?

Румянец становится еще ярче, когда она кивает. Однако в глазах безошибочно угадывается шаловливый блеск.

Ухмыляюсь: — Мне тоже, — спустив брюки, неторопливо поглаживаю себя. — А теперь будь хорошей девочкой и возьми мой член в рот.

Наматываю на кулак волосы, когда она обхватывает рукой мой ствол, а рот нависает прямо над головкой.

— Такая дразнилка, — шиплю, усиливая хватку. — Продолжай в том же духе, и я заставлю тебя подавиться им.

Ухмыляясь, она быстро облизывает головку члена, намеренно провоцируя меня.

Ебаный ад. Она играет с огнем.

Инстинкты берут верх, и остатки совести, которые мог испытывать, когда дело касалось Иден, вылетают в окно.

Наклоняюсь вперед и кладу обе руки ей на затылок.

— Сделай глубокий вдох.

Единственное предупреждение, которое она получает, прежде чем вдалбливаюсь в ее рот по самые гланды.

Она давится, пока трахаю ее лицо. Этот звук — музыка для ушей.

Рычу, набирая скорость, и вгоняю член в горло с такой силой, что яйца шлепаются о шею.

Иден принимает это как чемпион, пытаясь отсасывать, несмотря на рвотный рефлекс, пока струйки слюны стекают по подбородку.

Она выглядит такой охуенно сексуальной и грязной. Требуется огромная сила воли, чтобы не выплеснуть сперму ей на лицо и не запихать яйца в рот, прежде чем заставить вылизать меня дочиста.

— Блядь, — расслабляюсь, чтобы видеть, как член скользит в рот и обратно.

Проходит совсем немного времени, и моя плохая девочка берет верх, засасывая так глубоко.

— Быстрее.

Ворча, вцепляюсь в подлокотник. Если ближайшее время не окажусь внутри нее, то, скорее всего, кого-нибудь убью.

Опустив взгляд, маню ее пальцем: — Встань и оседлай меня.

Поднимаясь, она вцепляется в мою рубашку и проводит языком прессу.

— Мне нужно это снять.

Стягиваю рубашку, и она забирается ко мне на колени.

— Я никогда не делала этого раньше, — смущение ощутимо, когда она опускается на меня. — Возможно, у меня плохо получится.

— Не волнуйся, ягненочек, — обхватываю ее бедра, приподнимая над толстым членом, уже истекающим предэякулятом. — Я покажу, как мне нравится, когда меня трахают.

Она обвивает руками мою шею. Поза кажется интимной. Слишком интимной. Но не могу остановиться.

Не уверен, что хочу этого.

Голова кружится от жадности, когда насаживаю ее член.

Иден стала моей в ту ночь, когда забрал ее у Каина.

И я не собираюсь возвращать ее.

— Господи, — она прижимается лбом к моему. — Это... не так, как в прошлый раз.

Это почти завораживает, как меняется ее лицо и учащается дыхание с каждым погруженным дюймом.

Как будто она впускает меня в душу, а не в тело. Предоставляя доступ, чтобы я мог развратить и закалить ее.

Мои губы подрагивают. Мы оба знаем, что для этого мне не нужно было трахать ее, но так гораздо веселее.

Она задыхается и сильнее прижимается ко мне, когда наполняю ее до отказа, и тугая киска растягивается, чтобы принять меня.

— Это мое, пока ты со мной, — все мое. Целую ее горло, приподнимая бедра и управляя движениями. — Никто не получит доступ к твоей пизде, не спросив сначала разрешения у меня. Поняла?

Ее веки закрываются, когда подстраивается под мой ритм.

— А если нет?

Впиваюсь зубами в ее ключицу и вхожу глубже, заставляя вздрогнуть.

— Я перережу им глотки... и заставлю тебя слизывать кровь с пола.

Не свожу с нее взгляда, пока вдалбливаюсь все сильнее.

Если она думала, что я шучу... то теперь уже нет.

Преданность — самое важное для меня. Не позволю себя одурачить снова.

Отстраняюсь и опять врезаюсь в нее.

— Перейди мне дорогу, и я проведу остаток своей жизни, разрушая твою, — сжимаю у основания ее шеи. — Считай, что это твое единственное предупреждение.

Она сглатывает: — Я больше ни с кем не буду трахаться без твоего разрешения, — взгляд становится жестким. — Кроме Каина.

Ревность закипает в груди. Когда она хватает меня за подбородок, нахожусь в секунде от того, чтобы отпихнуть ее и швырнуть в аквариум.

— Ты не единственный, кто жаждет мести, Дэмиен.

Она права. И если быть честным с самим собой, она заслуживает этого даже больше, чем я.

— Он будет страдать еще больше, если ты будешь его дразнить, — говорю я, потому что знаю Каина Картера как свои пять пальцев. — Поиздевайся над ним, доведи до грани, но не позволяй трахать себя.

Он не получит такой роскоши.

Она открывает рот, чтобы заговорить, но ее внимание переключается на что-то позади меня.

— Конечно, ты трахаешься с городской шлюхой, — кричит Таня, моя будущая безработная горничная, как будто у нее есть какое-то право расспрашивать о моей сексуальной жизни.

Она была занозой в заднице с той самой минуты, как нанял ее. Единственная причина, по которой держу ее рядом, заключается в том, что она так отчаянно жаждет моего внимания, что готова на все. И я имею в виду все.

Уже собираюсь сказать этой принцессе, увлекающейся копрофилией, чтобы она отвалила, но тут замечаю выражение лица Иден.

— Ты можешь либо остаться ягненком... либо стать забойщиком, — шепчу ей на ухо. — Если ты чего-то хочешь, подойди и потребуй это, — откидываюсь в кресле. — Потому что в замке есть место только для одной королевы.

Она нервно теребит нижнюю губу между зубами. Чувствую, что хочет сказать этой сучке, чтобы та заткнулась. Но она еще не готова.

Придется разобраться с этим за нее.

— Ты должна уйти...

— Нет, — губы Иден кривятся в жестокой ухмылке, и она вращает бедрами так, что я стону. — Пусть смотрит.

Положив руку мне на грудь, слегка отстраняется... а затем начинает скакать на мне так хорошо, что Таня всхлипывает.

Вожделение и гордость переполняют меня. Она практически сияет, бросая на горничную яростный взгляд.